Утром, после завтрака, Уго на часок отлучился, а, вернувшись, сообщил:

— Не повезло нам. Розовый парусник и правда принадлежит богачу Хольсту, только торгует этот человек не пшеницей и не апельсинами, а сахаром. Так вот, насчет парусника. Хольсту он уже не принадлежит. Пару недель назад "Веселый вдовец" перешел в другие руки. Теперь его владелец — какой-то неизвестный с Острова Зеленого дракона. До позавчерашнего дня этот "Веселый вдовец" стоял там, в заводи, — Уго махнул рукой непонятно куда. — Позавчера ночью он исчез. Ребята из порта мне рассказали, что видели, как "Веселый вдовец" из заводи выходил. Куда он потом делся, никто не знает.

— Наверное, этот черт с Острова погнал его домой, — предположил Расмус.

— Скорее всего, — согласился Уго. — Тогда искать его следует ниже по течению. Это — единственный путь к Острову Дракона.

— Добыча ловца не ждет, — скептически заметил Расмус. — За два дня он уже и до моря мог добраться. А в море его ищи-свищи!

— Будем надеяться на лучшее, — спокойно отреагировал Уго. — Тем более, что долго собираться нам не надо. Я уже обо всем договорился.

— С кем это? — недоверчиво спросил Расмус.

— Завтра на рассвете в Талию отправляется торговый бриг «Стрела». Его не зря так зовут. Это — один из самых быстроходных кораблей, когда-либо стоявших в Брюнельском порту. Я договорился с капитаном — нас берут на борт.

— Просто так?

— Просто так, — и, чуть помедлив, Уго добавил. — Я ему привет передал от нашего общего знакомого.

— Чудеса, да и только! — хмуро произнес Расмус. — И кормить станут?

— Только за хорошее поведение.

Ситуация вызывала у Расмуса большие сомнения и даже подозрения. Но Уго технично увел разговор в сторону:

— Я вот все думаю, какой смысл в нашей пятое загадке? Розовый парусник имя свое навсегда унесет. Но имя-то мы уже знаем! "Веселый вдовец". Оно секрета не составляет, поэтому ясно, что головоломка имеет в виду что-то другое. Что же, черт возьми?

Расмус пожал плечами и отвернулся. Как всегда при разговоре о головоломке, он ушел в сторону и замкнулся в себе. Он вообще с самого начала старался не загружать мозги головоломкой. Он трезво признавался себе самому, что такие премудрости ему не по зубам. Пусть Уго ломает голову. Расмус считал своей задачей в походе другие дела: охранять Мариуса и следить за Уго. Постепенно Расмус согласился с тем, что Уго в походе действительно незаменим. Но понимал это иначе, чем Мариус — не так эмоционально. Расмус говорил себе: грамотей пока незаменим. Придет время, и Уго перестанет приносить пользу. Тогда и поглядим, что с ним делать. Изъезженному коню, как говорится — навоз возить.

Из "Хроник Рениги" аббата Этельреда:

"Впервые с пиратами-рампантами Ренига всерьез столкнулась после того, как в 533 году Рогер Великий завершил строительство большого флота для войны с Талинией. Два года спустя произошло знаменитое морское сражение у Фельги. Победа ренов была достигнута не только благодаря искусству флотоводцев (что неоспоримо), но и вследствие поддержки пиратов-рампантов. Мудрый король Рогер не поскупился, чтобы заключить с ними союз, потому что знал: пираты все равно кому-то продадутся и в войну вмешаются.

Впрочем, дружба с пиратами — дело ненадежное и дальновидный правитель на нее полагаться не станет. Зимой 545 года, в разгар войны Рениги со свободными общинами, флотилия рампантов совершила коварное нападение на только что отстроенный военный порт в Розеле. Гарнизон, никак не ожидавший такой подлости, был застигнут врасплох и большей частью перебит. Добычу пираты взяли гораздо более того, на что смели рассчитывать, поскольку в Розеле хранилась, дожидаясь отправки в Густан, часть золота, которым Талиния заплатила за свое поражение.

Разгневанный Рогер II распорядился отвлечь флотилию специально для войны с пиратами. Но задача оказалась весьма сложной. Лишь через шесть лет пиратов удалось вытеснить за пределы моря Изабеллы. Окончательно сопротивление морских разбойников было сломлено, когда попал в плен их предводитель Дон Болт. Военно-морской суд без всяких проволочек вынес ему смертный приговор. Его приговорили к повешению на рее перед строем из нескольких тысяч ренских моряков. Уже с петлей на шее, Болт крикнул своим звериным басом: "Помните, славные ренские моряки: можно проиграть любое сражение, кроме последнего. Наша война еще не закончилась". Он знал, что говорил. После смерти Рогера II ренский флот пришел в упадок, пираты вернулись в море Изабеллы, где хозяйничают до сих пор.

…Остров Зеленого Дракона — наилучшее место для пиратских баз. Расположенный вдали от главных морских путей, тем самым он почти избавлен от опасности карательной экспедиции. В таких городах, как Факиншит или Ялдинок, пираты чувствуют себя полными хозяевами. По сути, это пиратские города, бургомистры которых назначаются и смещаются Гильдией морских разбойников, хотя грамоту об этом и подписывает король Рампанты. Ты спросишь, милый Рауль, как могут правители государства мириться с такой возмутительной зависимостью от бандитов? Они, кажется, не просто могут, но и хотят этого, ведь пиратство приносит баснословный доход в государственную казну. Правитель не может дружить только с хорошими людьми, если хочет что-то сделать для страны. Как сказал наш знаменитый министр Хан Сиг: "Кто боится грязи, тому нечего делать во дворце".

1 июля экспедиция вернулась в Брюнель. Розовый парусник как сквозь землю провалился. Вначале «Стрела» доставила наших героев до вонючей пристани мессира Дино Буаггио. Несмотря на свой запущенный вид, мессир Буаггио обладал всей полнотой информации о проходящих суднах. Он головой ручался, что "Веселым вдовцом" здесь в последние дни и не пахло.

В правоте мессира Буаггио Уго даже сомневаться не стал. Такие люди, несмотря на внешность и запах, дело свое знают превосходно. Если мессир говорит «нет», значит, розовый парусник в сторону моря Изабеллы наверняка здесь не проходил. А другого пути к острову Зеленого Дракона не существует. Значит, дальнейшее движение в сторону моря Изабеллы теряло смысл в раскладах Уго. В этом были как плюсы, так и минусы. Всегда хорошо, когда сужается круг поиска. Плохо то, что Уго не мог ответить на новый вопрос: где же, дьявол раздери, этот кораблик теперь искать?

В плавании происходили странные вещи. Капитан «Стрелы» Дирк Лаген по прозвищу «Волк» проявлял к Уго знаки повышенного внимания. Расмуса это беспредельно поражало. «Стрела» — огромный по его представлениям корабль, командуют такими только благородные и состоятельные дворяне. С какой стати благородному и состоятельному увиваться вокруг проходимца, каким Уго, бесспорно, является? А поди ж ты — Уго постоянно торчит на мостике, где у них с капитаном — бесконечные душеспасительные беседы. О чем, хотелось бы знать? Чуя недоброе, Расмус с холодным бешенством поглядывал на воркующую парочку с палубы и лелеял в себе ненависть.

Когда стало ясно, что Уго со своими спутниками останется на пристани Инверниги, не продолжит плавание к Талии, Волк чуть не прослезился от огорчения. Они с Уго долго прощались, потом Волк до посинения махал с борта платочком, пока «Стрела» не исчезла в дымке, чтобы никогда впредь не заниматься бескорыстным извозом.

Мариус, Расмус и Уго вернулись в Брюнель на старой безымянной развалюхе-беляне, которая по природе своей никуда не могла торопиться. И вновь рядом — синяя громада Каменного Леса. Вновь муть на душе, безысходность и меланхолия, объяснить которую невозможно, да и не хочется. Даже шпора слабо успокаивает. Вращение по орбите Каменного Леса становится поистине роковым. Неужели мы обречены ходить вокруг него кругами, подумал Уго. С такими явлениями, как великан-людоед, лучше никак не сталкиваться. Неужели ты, свободный ум, веришь в отжившую легенду, спросил себя Уго. Верю, ответил Уго. Потому что эта легенда никогда не была мертвой. Легенда умирает, когда о ней перестают вспоминать. А предание о великане квешей в наши дни так же живо, как и пятьсот лет назад. Значит, в том или ином виде великан существует. И относиться к нему легкомысленно не имеет права никакое просвещенное сознание. Оно, сознание, может лишь абстрагироваться от пугающей перспективы и отодвинуть нежелательные эмоции на задний план.