— Какой ишак? — не понял Мариус.

— Это я так, к слову, — усмехнулся Барбадильо, совершив противоестественное волнообразное движение щекой. — Талиния — страна спокойная, и, что особенно приятно — веселая. В Талии шут нанимается матросом в торговый флот. Полгода спустя на тот же корабль попадает моряк лет сорока. Его подобрали на острове Стеллы. Звали этого морского волка Лари, и выглядел он как настоящий гроза океанов: бородатый, весь в шрамах, в ухе — серьга, голова обвязана красным платком, на левой руке не хватает двух пальцев.

Барбадильо сделал паузу для того, чтобы набить трубочку. Между прочим, мерданы не курили. Но Светлый Пророк — он на то и Пророк, чтобы выделяться. Приблизительно так мерданы объясняли особый дар Барбадильо — извергать из нутра клубы едкого дыма. Мариус, попробовав как-то закурить, был остановлен градом ругательств. Симон объяснил: дымоизвержение — прерогатива Светлого. Поэтому в Пустыне Гномов Мариусу приходилось курить украдкой, в темноте, на задворках, что превращает удовольствие в мучение. При виде Барбадильо, блаженствующего в клубах дыма, Мариус не выдержал.

— Можно, я закурю? — умоляюще попросил он.

— Да ради Бога! Почему нет?

— Им не нравится, — Мариус кивнул на мерданов.

— Не бери в голову. Ты ведь — со мной, — величественно сказал Светлый Пророк.

Мариус с несказанным наслаждением раскочегарил трубочку — и пришло, наконец, полное умиротворение.

— Старина Лари так слезно просился на корабль, что всякий бы понял: у парня большие неприятности, — продолжал тем временем Барбадильо, задумчиво глядя куда-то на север. — И его взяли, поскольку он оказался прекрасным моряком и знал навигацию. С людьми он сходился нелегко, но в команде прижился — настоящего мастера везде уважают. А подружился Лари только со мной. Он говорил: "Из тебя, браток, вышел бы настоящий пират". Мне-то он рассказал всю правду — как разбойничал в море Изабеллы, пока талинский сторожевой корвет не потопил его бриг, как спасся и скитался по острову Стеллы, избегая встреч с жандармами. Но главное — он признался, что знает, где искать Великий Клад Лигийской империи. "Одному такое дело не поднять, — объяснял он свою откровенность. — Без помощника тут не обойтись. Был у меня дружок на бриге, но талинское ядро оторвало ему ноги. Хочешь войти ко мне в долю?" Я, понятно, согласился.

Барбадильо хмыкнул. Мариус слушал, забыв о трубке.

— В Альбе мы с ним высадились на берег, хотя капитан и не хотел нас отпускать. Альба — это городок на южном побережье моря Изабеллы. Клад надо было искать в Пустыне Гномов. Как добираться? Об этом мы подумали прежде всего. Морской путь отвергли сразу. Конечно, мы могли бы найти корабль, следующий мимо побережья Пустыни Гномов. Но у любого капитана возникнут вопросы, когда двое людей попросят их высадить на этом смертельном берегу. А нам надо было полностью избежать интереса к нашим персонам. Да и не хотелось сразу соваться в пекло. С другой стороны, выбирая сухопутный маршрут, мы понимали, что попадем сначала в Союз, а потом в Джанг. То есть — в то же самое пекло, только в профиль, как говорится.

Барбадильо криво усмехнулся. Мариус вспомнил сначала Союз, потом Джанг — и содрогнулся от воспоминаний.

— В конце концов, мы оказались в городке Гаудина, на реке Орсон, которая служит границей между Талинией и Союзом. Мы решили принять облик торговцев, потому что к ним в Союзе относятся лучше, чем к прочим чужакам. На сбережения старины Лари мы купили крытую повозку и кое-какой мелкий товар для отвода глаз. Когда уже готовились выступать, произошли два события — и все враз изменилось.

Губы Барбадильо дрогнули.

— Гуляя по городку, я познакомился с одним человеком. Он выпил со мной сто грамм и рассказал, что путешествовать в Союзе — проще пареной репы, если знаешь, где остановиться. Живут в Союзе люди, готовые за свой интерес помогать чужеземцам.

— За какой интерес? — спросил Мариус.

— Хочешь знать все? — мускулы лица Барбадильо, напрягшись было, вновь расслабились. — Зачем? Многие знания — многие печали. Вся правда нужна лишь дуракам, которым никогда не хватает фактов.

Мариус не хотел угодить в дураки.

— Поэтому слушай, делай выводы из сказанного и не требуй большего.

Мариус легко принял эти условия.

— Понимаешь, юноша, принято думать, что Союз существует как бы отдельно от других правоверных стран, за своеобразным железным занавесом. На самом деле, все не так категорично. Те люди, которые в этом диковинном государстве своего интереса ради помогают чужеземцам, незримо поддерживают связь с другими народами. Тем самым страна эта, поистине вывернутая наизнанку, перестает быть вещью в себе…

— Как это — "вещью в себе"? — не удержался Мариус от лишнего вопроса.

— Это, братец, философия. Вещь в себе существует рядом, ты можешь ее увидеть, иногда — даже потрогать. Но существует она не для тебя… Впрочем, довольно. Человек, с которым я познакомился в Гаудине, можно сказать, обеспечил мне свободный проезд по Союзу. Он назвал местожительство десятка-другого людей, которые могли оказать мне всяческую помощь. И страна, казавшаяся непроходимой, внезапно раскрыла передо мной все дороги. Видал ли ты когда-нибудь секретную шкатулку?

Мариус кивнул головой. Залетные негоцианты ознакомили население Черных Холмов с этой штуковиной. Секретная шкатулка не имела ни замков, ни ключей. Как ее отпирать, знал только мастер-изготовитель. А идея была проста: требовалось найти точку на поверхности шкатулки, при нажатии на которую (и только при определенной температуре среды!) крышка со звоном открывалась. Дети в Рениге обожали эту забаву и возились с секретными шкатулками днями, а то и неделями, стремясь проникнуть внутрь. А внутри их ждала какая-нибудь безделушка, и всякий раз новая. Детский сюрприз. — Союз оказался секретной шкатулкой, а я узнал его секрет, — продолжал Барбадильо. — Оставаться дальше в Гаудине — значило, попусту терять время. Но накануне отъезда добрый Лари, попивая со мной винцо за успех нашего безнадежного дела, порядком нагрузился и проболтался, наконец, о том, где именно в Пустыне Гномов спрятаны сокровища.

Сказано это было так, что у Мариуса перехватило дыхание. Затаив дух, он ждал следующей фразы.

— Через день Лари неожиданно умер, — спокойно проговорил Барбадильо.

Мариус вздрогнул.

— Дальше все просто, — Барбадильо выбил свою трубку. — Я отправился в Союз один. Торопиться мне было некуда. По уверению Лари, тайну клада он узнал от человека на смертном одре. И она принадлежала только одному этому человеку. Теперь тайна стала моей, и только моей. Я исколесил весь Союз, встретился с доверенными людьми, завел нужные связи. Ко мне привыкли. Я подготовил почву для возвращения, и покидал эту страну, уверенный: если мне посчастливится найти клад, я смогу переправить сокровища по территории Союза.

Мариусу упорно казалось, что пока переправлять Барбадильо нечего.

— Главную трудность я видел в том, что чужаку практически невозможно пересечь страну Джанг. Но нередко случается, что сложнейшая задача находит вдруг элементарное решение. Я познакомился с одним торговцем из города Нинеса. Звали его Севери. Он владел небольшой баркой, на которой транспортировал вверх по реке Силь мед и ткани — это добро в Джанге идет нарасхват. И я уговорил его доставить меня к истокам Сили — почти до самой Кабы, откуда я мог бы за считанные часы добраться до Красного Леса.

Перед глазами Мариуса живо возникла картинка: кромка Красного Леса и валун на могиле Расмуса.

— Плавание по реке Силь прошло без приключений. Никого не встретив, я достиг Красного Леса, а затем попал в Умар. Там я услышал историю о Светлом Пророке и о том, что в пустыне живут какие-то мерданы.

— Постой! — перебил его Мариус. — Светлый Пророк — это же ты!

— Все правильно, — ухмыльнулся Барбадильо. — Но и умарцы когда-то имели своего Светлого Пророка. Он вывел их из Джанга и открыл им нового, Светлого Бога. Идея мне понравилась, и я ее использовал. Я понимал: если хочу добраться до сокровищ, мне придется завести дружбу с мерданами. Но дружба — хорошо, а власть — лучше. Чтобы полностью исключить возможность неудачи, я хотел подчинить себе мерданов. Оставалось только придумать красивую и убедительную легенду.