Пальцы Айви тряслись, когда она вычеркивала свое имя из списка и протягивала его офицеру.

— Я думала об этом, — сказала она спокойно.

Даже Милтаст знал, что это плохая идея, и он следил за мной все время, пока я подписывала бумаги и шла к выходу. Если бы она воздерживалась от крови, жить с ней стало бы гораздо сложнее.

— Только зря потратили время, — тихо сказала Айви, когда нас вновь заставили пройти через детектор чар, и женщина вернула наши вещи; но Айви была неправа, и мой пульс подскочил. Я вспомнила. Я много чего вспомнила. Игнорируя трясущиеся колени, я повязала шарф вокруг шеи, и с сумкой на руке направилась к двойным стеклянным дверям и жесткому, но честному холоду зимней ночи. Милтаст и его компания и так уже слишком много видели из нашей драмы.

— Вообще-то, — сказала я, натягивая перчатки на руки, пока Айви придерживала для меня дверь. — Все не так плохо. Увидев тебя и Скиммер… я кое-что вспомнила.

Айви замерла на секунду, потом потащила меня в круг света снаружи. Кажется, на улице похолодало с того времени, как мы вошли внутрь, и холодный ночной воздух ножом резал мои легкие, делая мои мысли кристально чистыми после душной атмосферы, царившей за стеклянными дверьми. Я глубоко вдохнула сухой, пахнущий снегом и выхлопными газами воздух, и, смакуя его, трезво посмотрела на произошедшее.

— Кистен… — сказала я, согреваясь, потом вспыхнула. Боже, это было тяжело, и я закрыла глаза, чтобы не заплакать. Может мне будет легче, если я не буду ее видеть. — У убийцы Кистена были сухие руки, — сказала я. — Грубые. От него пахло влажным цементом, а кончики пальцев имели привкус холодного железа.

Я знала это, потому что они были у меня во рту. Боже, помоги мне, я молила его укусить меня.

Моя челюсть сжалась, и я заставила себя расслабиться, открыв глаза.

— Кистен был мертв, — сказала я, когда снег стал скапливаться на ее плечах. — Я думаю, это была случайность. Убийца не успел притронуться к его крови, и был очень зол из-за этого… поэтому в отместку он решил сделать меня своей тенью. Он… он заставил меня умолять его об этом.

Я сделала дрожащий вздох. Если бы я не сказала ей об этом сейчас, то не сказала бы никогда.

— Он играл с моим шрамом, чтобы заставить меня молить об укусе. Кистен остановил его. Он знал, что это могло закончиться его второй смертью, и все равно сделал это.

Голова Айви упала, и она потерла свой лоб.

— Мне жаль, — сказала я, не зная, почему извиняюсь. — Он позволил убить себя во второй раз, потому что любил меня.

Уличный свет блеснул в мокрых от слез глазах Айви, когда она посмотрела наверх.

— Но он же не мог помнить, почему любил тебя, разве нет?

Я тряхнула головой, когда вновь почувствовала знакомую душевную боль.

— Нет, не мог.

Айви замолчала. Глубоко в ее глазах я видела надежду, что я смогу найти для нее способ избежать той же участи.

— Я не хочу жить, не помня, почему люблю, — наконец произнесла она, и ее лицо побледнело, словно она видела смерть собственной души.

— Мне жаль, Айви, — прошептала я, идя с ней в ногу до моего автомобиля.

— Это то, что мы есть, — произнесла она стоически.

Но не то, кем она хотела бы быть. [27]

Глава 22

Мы шли по стоянке, направляясь к моему красному кабриолету, который стоял в круге света под фонарем. Снег покрывал всё, кроме нагретых машин, и мир разделился на белое и черное. Айви упорно смотрела под ноги.

— Мне очень жаль, — произнесла она, не глядя на меня. — Я должна была предупредить, что находиться там опасно для твоей жизни.

Я сделала ещё один глоток морозного воздуха, надеясь, что в голове прояснится.

— Я в порядке. Ты ничего не должна была.

— Нет, должна, — она помедлила, пропустив меня в проход между двумя машинами, и взглянула на меня с обманчиво спокойным выражением лица. — Твоя аура повреждена, и ты не можешь поставить круг. Мне очень жаль. Просить тебя пойти со мной, когда ты не в очень хорошей форме, было ошибкой. Они рассчитывали, что это убьёт тебя, или еще хуже.

Схватив Айви за руку, я потащила её за собой по кратчайшему, по моему мнению, пути к машине. Я видела её, выделяющуюся ярко-красным пятном среди серого в свете уличного фонаря, снег завалил только холодную крышу.

— Я думаю, мы их одурачили, так ведь?

Айви окаменела, но я не позволила ей вытащить руку из моего захвата в этотом узком проходе. Если бы я не прикоснулась к ней, она бы не поверила, что в состоянии достойно выдержать эмоциональный багаж нашей совместной с ней жизни.

— Со мной всё хорошо, — сказала я, становясь серьезной. — Я хочу узнать, кто убил Кистена, очень хочу. И теперь мы знаем больше.

Не то чтобы у меня был выбор, ну да ладно.

— Не переживай из-за этого.

Айви предсказуемо забрала у меня руку в момент, когда мы выходили из прохода между автомобилями. Она бросила взгляд через плечо, глядя на меня сквозь снег, падающий на притихшую стоянку.

— Я больше не буду притворяться человеком, — сказала она. У меня глаза расширились, когда она тыльной стороной перчатки вытерла слёзы, влажно блеснувшие в свете ламп. — У меня не получается, — прошептала она, потрясённая до самой глубины. — Рэйчел, мне очень жаль. Я никогда не буду пытаться вновь укусить тебя. Мне жаль, что я когда-либо пробовала. Ты лучше этого, а я тяну тебя вниз.

— Ты самый сильный человек, которого я знаю! — запротестовала я, но она покачала головой, вновь вытирая глаза. Она казалась обнаженной до самых костей. Скиммер поразила её в самую сущность.

— Любой, кого я когда-либо называла другом, не смог бы сделать того, что сделала там ты. Или, если бы они растащили нас в стороны, то сделали бы это с целью оказаться на месте Скиммер. Я не хочу быть такой и не буду. Я больше не буду пить кровь. Никогда.

Мои глаза расширились, и первый зародыш страха прошел сквозь меня. Айви почувствовала это, сжала челюсти и зашагала прочь.

— Подожди Айви. Я не уверена, что это хорошая идея, — закричала я ей вслед.

— Пискари мертв, и теперь я могу быть тем, кем я хочу, — бросила она через плечо.

— Но ты вампир, — запротестовала я, в беспокойстве следуя за ней. — Это то, что ты есть.

Она остановилась, развернулась и пристально посмотрела на меня. Я замерла по другую сторону разделявшей нас машины.

— Послушай, я не говорю, что хочу, чтобы ты меня укусила, — заговорила я, отчаянно жестикулируя. — Но я жила с тобой, когда ты не вампирствовала, и чем больше ты пытаешься быть тем, кем не являешься, тем больше запутываешься и тем труднее становится жить с тобой.

Айви открыла рот. Выглядела она так, будто её предали.

— Воздержание — это всё, что у меня есть, Рэйчел.

Повернувшись, она зашагала к машине, черная тень на фоне серого и белого падающего снега.

— Замечательно, Рэйч, — пробормотала я, думая, что могла бы сказать всё это более мягко.

Сжав руки в карманах, я медленно двинулась следом за Айви. Дорога домой обещала быть ну просто прекрасной. Как можно сделать столько деревьев из картона? Айви, отказавшаяся от крови, это совсем не весело, но она была права, разозлившись на меня. Как я могла не поддержать её в желании быть тем, кем она хотела быть? Я поддерживаю, но как избавить её от жажды крови? Я не знала. Айви нужно было отказаться от крови, чтобы разорвать этот круг. Нужно избавитьсяот этой зависимости полностью. В книгах Ала должно быть что-то по этой теме. Или, может быть, Трент…

Моя сумка ударила заднюю фару автомобиля, мимо которого я проходила, двигаясь следом за Айви по покрытому талым снегом проходу. Звук открывающейся двери фургона заставил меня вскинуть голову. В десяти футах от моей машины из белого микроавтобуса навстречу Айви выпрыгнул мужчина. Она не заметила его, она шла, опустив голову, и казалась очень уязвимой. Дерьмо.