— Да не столько, в принципе, и жарко, сколько быстро, — все еще задыхаясь от стремительной ходьбы, ответил Горожанинов. — Так что у тебя за пожар?

Валерий несколько нервно посмотрел на настенные часы: рано, надо пару минут еще потянуть. Ответил все с той же улыбочкой:

— Да, погодка шепчет! Казалось бы — лето только послезавтра начнется, а уже почти жарко. Сейчас бы на реку махнуть, а? В водичке бы поплескаться-побарахтаться. Так нет, сиди тут, как проклятый, как крыса канцелярская. Эх, скорее бы в отпуск!

Горожанинов смотрел на него с недоумением:

— И ты для этого меня позвал?! Тебе не с кем было помечтать об отпуске?! Ну знаешь, Дидковский, ты редкая сволочь!

Валерию не надо было поворачиваться к стене с часами, он и так стоял к ней лицом. И с часов не сводил взгляда. Даже когда почти искренне улыбался Генке, когда нес какую-то чепуху про речку. Без двух пять. Наверное, уже можно.

— Не гони волну, Гена. Давай-ка присядем.

Не спеша прошел в дальний уголок холла, присел на мягкий диван для клиентов, вновь посмотрел на часы. Да, уже можно начинать спектакль.

— Слушай внимательно, Геша. Нарисовалась уникальная возможность, так сказать, экспериментальный кредит. 'Свадебный' называется. Практически беспроцентный — два с половиной годовых не процент, это я тебе точно говорю. Да еще и на пять лет, представляешь?! Поверь мне как специалисту в этой области — это практически свадебный подарок! Сейчас мы с тобой оформляем документы — я сказал сейчас, потому что потом поезд уйдет навсегда. Так вот, сегодня, сейчас, мы оформляем документы, подаем заявку на этот кредит. Но в силу он вступит только тогда, когда к остальным документам ты приложишь свидетельство о браке. То есть теоретически уже восьмого июня ты сможешь стать обладателем собственного автомобиля. Не утверждаю стопроцентно — можно и не успеть восьмого, но девятого — гарантирую. Ларочке можешь даже не говорить — представляешь, как она обрадуется такому подарку?! Ну так как, не зря я тебя вытащил из ванны?!

Горожанинов задумался.

— Машина, говоришь? И что, даже справки о доходах не требуется?

Дидковский едва не сорвался на крик. Как же не требуется, как же не требуется?! Какой банковский кредит может быть без этой справки?! Наивный идиот, повелся на сказочку про бычка, как миленький!

— Гена, говорю же тебе: 'Свадебный', экспериментальный. Никакой справки! Только паспорт с московской пропиской и свидетельство о браке. Оформляем за полчаса, и через десять дней ты обладатель собственного автомобиля! И выплачивай себе потихохоньку целых пять лет! Даже первый взнос необязателен — говорю же, просто уникальный шанс! Не знаю, правда, по сколько конкретно тебе придется выплачивать, это будет зависеть от того, какую марку и модель ты выберешь. Мерседес ты, естественно, вряд ли потянешь даже в кредит, а вот, например, Жигули-девятку — запросто. Можешь даже на Опелёк замахнуться, если, конечно, родители подсобят немного. А может, и сам потянешь? Говорю же — на пять лет, практически без процентов! Шара, ёлки зеленые, а он еще думает. Гена, если мы сегодня не оформим этот кредит, в понедельник с утра его уже не будет, уплывет к другому счастливчику — ты думаешь, такие 'подарки' попадают, так сказать, в свободную продажу?! Давай-ка быстро решай, рэксом, мухой — как угодно, только быстро!

Горожанинов все еще сомневался:

— Лерик, а если я машину побью?! Я ж водить еще не умею. Ты представь — машину разобью, а потом еще пять лет платить за нее буду?!

Дидковский вспылил:

— Геша, ты совсем идиот, да?! Или прикидываешься? Страховка ведь оформляется одновременно с кредитом! Тебе без страховки ни один банк кредита не даст, даже под нормальные проценты! Кретино неаполитано, ёлки! Ты, главное, живой останься, а дальше не твоя забота! За любую аварию заплатит незнакомый дядя. Ну что, убедил?!

Горожанинов расплылся в улыбке:

— Убедил! Заверните в подарочную бумагу!

Внезапно успокаиваясь, Валерий ответил:

— Это ты в автосалоне будешь права качать, бантики требовать. А тут ты не покупатель, ты клиент банка. Гони паспортину.

Гена вытащил из кармана брюк паспорт, протянул Дидковскому. Тот кивнул:

— Сиди, жди. Я сейчас отдам девочкам на оформление и вернусь.

Валерий скрылся на каких-то пару-тройку минут в своем же кабинете. Вышел, держа в руках фотоаппарат:

— Глянь, новьё! Сегодня купил. Цифровой, между прочим. Туда даже пленку вставлять не надо. Ты такие в своей Америке видел? То-то — говорю же, новьё! Техника будущего столетия. Это я к вашей свадебке готовлюсь. Надо только потренироваться немного. Пошли на улицу, воздухом подышим, заодно поснимаем чего-нибудь интересненького, пощелкаем. Девочки все равно раньше чем за полчаса бумаги не оформят.

Друзья вышли на улицу. Валерка повертел головой, выискивая натуру поинтереснее. Да какая там в центре натура? Бетон да камень, да редкие хилые деревца.

— Ты, Геша, иди к моей машине. Представь, что это твоя собственная. Ну чего ты стоишь как чурбан?! Я же говорю: представь, что это твоя машина, твоя, а не моя! Тем более что воображение особо напрягать не надо — уже через десять дней у тебя своя такая будет, а может даже лучше! А теперь скажи 'Чизззз'!

Горожанинов послушно выдавил из себя 'Чиззз', изо всех сил демонстрируя голливудскую улыбку. Дидковский же не столько наводил видоискатель на Генку, сколько выискивал что-то одному ему известное. Потом таки щелкнул аппаратом.

— Иди сюда. Сейчас фокус покажу — ты такого отродясь не видывал. Видишь экранчик? А теперь смотри. Никого не узнаешь?

И подсунул Горожанинову его же собственное изображение. Тот только присвистнул:

— Вау! Техника на грани фантастики. Супер!

— Или! — гордо ответил Валера. — Таким макаром можно оставлять только те кадры, которые тебе нравятся, а неудачные тут же уничтожать. А потом идешь в специальное фотоателье и там тебе отпечатывают снимки в лучшем виде. Или на жесткий диск компьютера загоняешь на вечное хранение. Можно и вообще на диск согнать, такой себе виртуальный альбом. Понял? Это тебе не фунт изюма, между прочим! На, теперь ты меня запечатлей на том же фоне. Смотри: ловишь в видоискатель, потом нажимаешь на эту кнопочку — и все, птичка улетела. Держи!

Дидковский подошел к машине и стал позировать на фоне машины, старательно выдавливая из себя улыбку. Все должно выглядеть естественно, иначе Генка может почувствовать подвох…

Горожанинов наводил аппарат на цель тщательно, боясь испортить кадр. Внезапно его рука дернулась, и палец нажал на заветную кнопочку помимо его желания. Генка опустил руку с чудо-игрушкой. Он смотрел не на Дидковского, а чуть в сторону, туда, где…

— Алле, Геша, ну что, уже?

Генка не отвечал. Стоял, как статуя, и смотрел в одну точку. Дидковский подошел к нему, взял из его рук фотоаппарат, пощелкал, вызывая на экран собственное изображение. Но фото оказалось какое-то странное, от Валеркиной фигуры осталась лишь часть, центральное же место было пусто. Вернее, вместо центральной композиции был лишь задний план, на котором едва узнавалось лицо… Сливки!

Дидковский поднял голову, вгляделся туда, куда уже давно не отрываясь смотрел Генка.

— Оппаньки! — удивленно воскликнул Валера. — Девчонки!

За несколько метров от них, у самой дороги, вернее, у машины, прижавшейся вплотную к тротуару, стояли трое. Здоровенный мужик восточной внешности по-хозяйски положил руку на обнаженную талию хрупкой девушки, вернее, даже не положил, а протиснул сквозь переплетение тонких цепочек, связывающих верхнюю и нижнюю часть сарафана между собою. Да еще как протиснул! Так, что едва не полручищи оказалось под юбкой! Барышня, видимо, что-то ему мило рассказывала, глядя в лицо. Рядом с нею вполоборота, почти в анфас к Дидковскому и Горожанинову стояла Сливка и, улыбаясь, тоже принимала участие в разговоре.

Валера поднял фотоаппарат к глазам, тщательно навел фокус и щелкнул. В этот момент вся троица, словно выяснив некий вопрос и придя к консенсусу, нырнула на заднее сиденье машины. Взревел мотор и иномарка сорвалась с места, оставив вместо себя лишь облачко выхлопного газа.