Господи, за что, почему?!! Ведь она так любила своего малыша! Она так хотела его!!! Вот только… На несколько дней, всего на каких-то несколько дней забыла о его существовании, поглощенная болью предательства любимым человеком. А он, ее малыш, решил, что не нужен маме, что никто на этом свете не обрадуется его появлению?! Но ведь это неправда, неправда!!! Он был нужен Жене, он так был ей нужен!!! Тогда почему, почему, почему?..

И как будто не было восьми последних лет. Как будто Жене снова девятнадцать, как будто это не Лариска Сычева (пока еще Сычева!) носит под сердцем желанное дитя от любимого человека, а она, она сама, Женька Денисенко, юное доверчивое создание, порхает по жизни в ожидании собственной свадьбы! И она еще не знает, что ждет ее за поворотом, там где… там, где имя любимого человека перестает ласкать слух, где на Женькиных глазах пересекает черту, за которой — небытие, беспамятство… Но о каком беспамятстве речь, когда она все так отчетливо помнит?!! Вот только имя, его имя никак не может припомнить… Или все-таки не хочет?..

Лариска Сычева без особого труда прошла проверку Женькиным горем. А Женя… Женя не выдержала Ларискиного счастья. Сначала, пока ехала с работы к подруге, надумала взять две недели отпуска, чтобы все время быть рядом с Лариской, быть у нее на подхвате в нужную минуту — мало ли что? Неделя у нее осталась недогулянная, а еще недельку придется позаимствовать из следующего отпуска. Белоцерковский, конечно, не обрадуется такой перспективе, однако в данную минуту это обстоятельство волновало ее меньше всего на свете. По закону Женя имела право отгулять положенное в любое время. Ну а то, что шеф не слишком любит отпускать подчиненных надолго — это уж его личные проблемы.

Однако посидев рядом со счастливой до неприличия Лариской, насмотревшись на ее сияющую мордашку, наслушавшись сладких охов-вздохов, Женя весьма жестко подкорректировала собственные планы. Нет, две недели — это слишком много. Лучше недельку. А следующий отпуск трогать, пожалуй, пока что не следовало бы — мало ли, вдруг пригодится? Может быть, Димочка к тому времени все поймет и тогда они вместе съездят куда-нибудь на юг, к морю. А с Лариски и недели будет достаточно.

Чуть позже Женя решила отделаться тремя рабочими днями плюс выходные. Да, так будет лучше. Самое главное — выбрать свадебный наряд для невесты. Платье, туфли, фата — вот что главное. Все остальные вопросы Лариска запросто сможет решить с женихом и родителями. Так зачем Женя будет мешаться у всех под ногами? Мало того, что в такой сутолоке пользы от нее будет с гулькин нос. Скорее, она даже откровенно будет мешать людям. Да вдобавок ко всему еще и себе неприятными воспоминаниями конкретно попортит нервы.

Решено. Пять дней. А в остальные дни… В остальные дни, оставшиеся до Ларискиной свадьбы, Женя будет грустить в одиночестве. Потому что Ларискино счастье неожиданно сильно разбередило незаживающие раны, нанесенные собственным прошлым, и от грусти теперь можно будет избавиться только в обществе Димочки. Ах, как жаль, что он так некстати уехал на очередные гастроли! Ах, как жаль, что он артист! Нет, не так. Как жаль, что он — Артист! И именно в силу того, что Артист он с большой буквы, Жене и приходилось довольствоваться малым.

Малым?! Ничего себе малым! Димочка Городинский, большая умница и непревзойденный гений российской эстрады уже целый год (ну, или почти год — какая разница?) является не только Женькиным любимым человеком, но и — о счастье! — любовником! Не чьим-то, а именно Женькиным! Пусть пока еще не мужем, но любовником — тоже очень неплохо. К тому же через некоторое время Димочка непременно поймет, что Алина Петракова — самая большая ошибка его жизни, и тогда уже Жене не доведется скрывать свое счастье от окружающих.

Но даже сейчас, пока она вынуждена его скрывать, пока Димочка — всего лишь ее любовник, разве этого мало?! Да об этом мечтает практически каждая женщина на необъятных просторах бывшего Союза! Разве найдется хоть одна дурочка, которая отказалась бы от счастья принадлежать с потрохами Дмитрию Городинскому?! Да та же Лариска Сычева, которая столько лет без устали критиковала его, столько раз убеждала Женю, что ее избранник 'неприлично красив', небось, первой бросилась бы в его объятия, помани ее Димочка пальцем! И про Вадика своего не вспомнила бы! Но в том-то и дело, что пальчиком он манит не кого попало, не Лариску Сычеву и не условную первую встречную, а именно Женьку Денисенко! Так что это именно она, Женька, должна чувствовать себя самой счастливой женщиной на планете!

Но почему-то не чувствовала. Уже не чувствовала. Почему-то Женино настроение очень резко изменилось под воздействием Ларискиного счастья. Вот ведь и радовалась за подругу вполне искренне, но у самой почему-то кошки на душе скребли…

А потом была свадьба. О беременности невесты знали только самые близкие. А гости, глядя на тоненькую пока еще Лариску в пышном кринолине и шикарной многоярусной фате, даже и не догадывались, что в новосозданной семье на самом деле уже практически не два человека, а три.

Торжественный день двадцать второго сентября! День, когда Лариска проснулась Сычевой, а спать должна была лечь уже Гондуровой. Кажется, такая малость, всего лишь один день! Но как этот день меняет привычную до оскомины человеческую жизнь!

Несмотря на то, что регистрация брака была назначена на два часа пополудни, проснуться в этот день всем участникам торжества пришлось рано. Женя уже в полдевятого была у Лариски. Оттуда втроем отправились в парикмахерскую — мать невесты тоже должна быть красивой. Вот только Ларисе, казалось, совершенно излишни были все эти процедуры красоты: прическа, макияж, маникюр. Ах, как она светилась от счастья! Даже легкая утренняя тошнота не мучила, а скорее, кажется, радовала невесту. И без всяких там искусственных украшений в виде пудры, помады да туши для ресниц Лариска была такая свежая, такая нежная… Вот уж воистину — нет лучшего косметолога, нет лучшего визажиста, чем простое женское счастье…

В час дня, как и договаривались, за невестой приехал жених. Лариса, как и положено, была уже в платье и в фате. И тогда Женя поняла — нет, все-таки косметика для женщины вещь незаменимая. Хоть и без нее Лариска выглядела замечательно, а при полном параде, при праздничном макияже стала вообще неотразима. Женя даже удивилась — надо же, никогда не замечала, что подруга такая красавица!

А вместе с женихом приехал и свидетель. Женя уже давно знала, что им будет Антон, и несколько опасалась встречи. Не столько опасалась, сколько ждала этой встречи с неприязнью. Во-первых, не слишком-то приятно было вспоминать их поход на шашлыки, а во-вторых… Помнится, Лариска что-то тогда сказала про черный список. Вроде как Антон занес ее туда, как не представляющую ровным счетом ни малейшего интереса. Хм, подумаешь! Ишь, какой гурман выискался! И, памятуя об оскорблении, которое ей никто не наносил, Женя поприветствовала коллегу по свадебной церемонии довольно прохладно.

И, наверное, зря. Ведь им предстояло целый день быть вместе. Сначала на церемонии в загсе, потом несколько часов кататься бок о бок в машине по памятным местам, потом праздничное застолье в ресторане. И, нравится ей это или нет, а свидетель со свидетельницей на свадьбе тоже вроде как выступают парой. Пусть и не являются ею на самом деле, но быть рядом вроде как обязаны…

Впрочем, во всем этом свадебном переполохе Антон, казалось, даже и не заметил столь отчужденного поведения Жени. По крайней мере, сам даже не подавал виду, что когда-то занес ее в свой таинственный черный список, как наименее вероятную кандидатку в сердечные подруги. Вполне искренне улыбался, вообще вел себя очень естественно и даже заботливо, в случае необходимости, например, при посадке в свадебный кабриолет и при высадке из него, непременно оказывался рядом и предупредительно протягивал руку, чтобы Женя могла на нее опереться.

А после загса, после торжественного возложения цветов к вечному огню, молодожены радостно объявили: