— Да без проблем, — ответила Катя, отставляя джезву в сторону. — А как насчет чайку?

— Да чай есть, спасибо. Я только на днях большую пачку купила.

Катя рассмеялась:

— Да нет, сейчас. Будешь чай?

— А! — сообразила Женя. — Ну да, наверное. Если я не особенно мешаю. Давай, посёрбаем.

Женя поставила чайник на огонь, что-то помешивая в сковороде:

— А я вот тут ужин варганю своим оглоедикам. Капусточки цветной купила, сейчас картошечка сварится. Может, поужинаешь с нами?

— Ой, нет, Кать, спасибо, — отказалась Женя. — Чаек еще куда ни шло, а ужин… Знаешь, как говорят: 'Ужин отдай врагу'.

— Ага, худеем, значит, — хозяйка оглянулась на гостью как-то подозрительно, словно бы не решаясь что-то спросить. Но любопытство оказалось выше ее сил: — Жень, а это кто?

— Ты это о ком? — изображая крайнюю степень недоумения, спросила Женя, хотя прекрасно поняла вопрос. Да только отвечать на него не была готова. Потому что хотелось представлять Димочку Городинского, как мужа, или хотя бы как будущего мужа, но не как любовника.

— Ну тот, позавчера, — настаивала Катя. — Ну ты же прекрасно поняла мой вопрос!

Женя не смогла скрыть откровенную лукавинку во взгляде:

— А, вот ты о ком. Да так…

Катя от любопытства аж забыла про ужин, присела рядышком:

— Ну Женька, ну расскажи!

Женя неопределенно пожала плечом:

— Да так…

— Ну Женька! Ну интересно же! Заинтриговала, а теперь молчишь.

Женя не ответила, по-прежнему глядя на нее с таинственной полуулыбкой на лице.

— Ну Женька! — взмолилась Катя. — Ты же знаешь, какая я любопытная!

Гостья театрально потупила глазки:

— Ой, ну все тебе расскажи. Так, знакомый…

— Ага, рассказывай! — обрадовалась чему-то Катя. — Знакомый! А у самой глаза вон как светятся! Значит, не просто знакомый, а?

— Может и не просто, — кокетливо ответила Женя. — Но рассказывать пока рано. И не приставай.

Катя кивнула с явным облегчением:

— Ну вот теперь все понятно. Ну и слава Богу. Знаешь, Женька, я за тебя так рада! А то ты все одна и одна. Мы же с тобой ровесницы, у меня вон уже двое оглоедиков, а ты какая-то неприкаянная. Честно рада, Жень! В душу лезть не буду — когда посчитаешь нужным, сама расскажешь. Я только желаю тебе удачи. Пусть у тебя все получится, ладно?

Женин ответ, так и не успевший слетевший с губ, прервал резкий звонок в дверь. Катя не двинулась с места, только заинтересованно прислушивалась к звукам. Вот в прихожую протопали две пары детских ножек, вот прошагал большими тапочками, спадающими с ног, Игорь, вот лязгнул металлическим язычком замок. А дальше прислушиваться уже не было ни малейшей необходимости: детвора заверещала так громко, так радостно, что, пожалуй, их стараниями верхние и нижние Катины соседи были поставлены в известность о визитере:

— Дядя Олег, дядя Олег!!!

Нужно было видеть Катино лицо: она как-то вся растворилась в счастливой улыбке, как-то растеклась в своей радости. Подскочила с жесткой табуретки, забыв про гостью, но уже в самых дверях вспомнила про Женю, успела понять, что несколько невежливо поступает по отношению к ней, и посчитала необходимым объяснить:

— Олежка пришел! — и, полагая, что этими слова сказано всё, выскочила в прихожую.

— Олежек! — услышала Женя ее голос и поняла, что чаепитие сегодня отменяется. Негоже мешать людям.

Женя встала и вслед за Катей отправилась в прихожую. Там и без нее было тесно: вокруг Олега топтались дети, Катя висела на шее брата, улыбающийся Игорь стоял, прислонившись к стене. Прямо не рядовой визит брата, а какой-то праздник тысячелетия!

Женя бочком, бочком пробралась к двери, стараясь причинять как можно меньше неудобства хозяевам. Поздоровалась с едва знакомым ей Олегом:

— Здравствуйте, — и открыла дверь.

— Добрый вечер, Женя, — практически не взглянув на нее, ответил Олег.

— Кать, я пойду, — уже с лестничной площадки сказала Женя. — Ты про кофе не забудь, ладно? Занесешь попозже, хорошо?

— Да, конечно, — ответила Катя, тут же, кажется, позабыв не только о Женькиной просьбе, но и о ней самой. — Олежка, как хорошо, что ты пришел!!!

Женя сидела на работе и старательно записывала заказ очередного клиента, плечом прижав телефонную трубку к уху.

— Так, давайте-ка на всякий случай еще раз проверим: 'Маэстро-стандарт' формата А-4 двадцать пачек, файлы матовые — десять упаковок по сто штук, файлы прозрачные — пять, скрепки для степлера 'десятка' — двадцать, 'двенадцатка' медные — десять, ручки шариковые 'BIC' — по десять упаковок синих и черных. Всё? Хорошо, Наталья Дмитриевна, сегодня доставим. Налоговую накладную? Ну а как же, обижаете, дорогая! Конечно, конечно, вместе с товарным чеком, как всегда. Рада была слышать. Всего доброго, Наталья Дмитриевна!

Женя положила трубку, еще раз пробежалась глазами по списку и положила его на стол перед Белоцерковским:

— Срочный заказ, Владимир Васильевич. Хорошо бы не тянуть до вечера — постоянные клиенты, как-никак. Вы уж там ребят поторопите, ладно?

Шеф не успел ответить, как снова зазвонил телефон. Женя подняла трубочку и дежурно-вежливым тоном поздоровалась:

- 'Все для офиса', добрый день!

Однако вместо голоса очередного клиента в трубке раздался радостный возглас Сычевой:

— Женька! Никогда в жизни не догадаешься, что я тебе сейчас скажу!

Помимо воли Женя нервно оглянулась на начальника — Лариска орала в трубку так громко, что, наверное, ее голос можно было без особого труда расслышать из самого дальнего уголка не столь уж просторного офиса.

— Да, слушаю вас! — сухо, по-деловому ответила она.

— Что, шеф опять на местах? — огорчилась Сычева. — Вот гад! И не поболтаешь по-человечески. Женька! Я замуж выхожу!

Женя чуть не подпрыгнула на стуле — ничего себе, новости! Всего-то недели три назад, максимум месяц Лариска плакалась ей в жилетку по поводу непонятливости своего Вадика, а теперь она уже собралась за него замуж!

— Да-да, я вас внимательно слушаю! — заинтересованно ответила она, с трудом сдерживаясь, чтобы не заговорить открытым текстом.

Лариса продолжала делиться радостью:

— Жень, мы с Вадюшей уже заявление подали! Представляешь? Женька, будешь свидетельницей, ладно? Не Любку же мне брать, в самом деле! Да и вообще — в свидетели ведь берут самых-самых близких. Так ты согласна?

— Да, конечно, обязательно! — не сумев сдержать восторга, воскликнула Женя, но тут же, заметив подозрительный взгляд Белоцерковского, постаралась взять себя в руки и добавила уже чуть более строгим голосом: — Можете на меня рассчитывать!

— И вообще, мне твоя помощь сейчас ой как понадобится! — продолжала радостно вещать Сычева. — Ты представляешь, сколько хлопот на мою голову свалилось?! Я без тебя не управлюсь, Женька! Свадьба-то уже через две недели, двадцать второго сентября, представляешь?!

— Так срочно? — удивилась Женя, в очередной раз поймав недоверчивый взгляд Белоцерковского.

— А-ха, — с нескрываемым счастьем в голосе ответила Лариска. — У меня, оказывается, уже почти два месяца беременности, а я все надеялась, что само рассосется. Даже тебе боялась говорить, представляешь? Так боялась — ужас! Знаешь, думала, что Вадик мой, как узнает, тут же испарится, как тот твой, который безымянный. А он обрадовался. Не сразу, правда. Сначала тоже скривился, как и все мужики, наверное. А потом сам предложил пожениться. Ну а я, естественно, не стала ломаться. Быстренько его в загс затащила. Он чего-то там долго договаривался, даже выставил меня из кабинета, чтоб не мешала деловым переговорам. Та ж тетка сразу, как мы заявление написали, объявила, что положено целых два месяца на раздумья, и никак иначе, сначала назначила аж на двадцать пятое ноября, представляешь? Типа, без испытательного срока жениться не положено. А вдруг мой Вадюша за два месяца передумает, что я тогда буду делать?! И вообще! Ну куда ж нам ждать-то два месяца? Это ж какая я на свадьбе была бы? У меня ж через два месяца пузо будет заметно! Представляешь, в белом платье и с пузякой! Но Вадюша у меня умничка, сам все уладил. А три недели — это ведь ничего, правда? Меня же не разнесет за три недели, как ты думаешь, Жень, а? А к свадьбе-то подготовиться надо, за два дня же такие дела не делаются, правда? Так что две недели — я думаю, оптимальный срок, да, Жень? Короче, Женька, я вся в шоколаде! Представляешь?