Толик прочитал послание.
– Во ё, какой впечатлительный!
Забрал эту записку и направился к Игорю. А он уже сам навстречу идет. Походка какая-то странная, как у робота. В руке магнитофон, а лицо, как смерть, совершенно белое. Глаза огромные. Будто с того света уже смотрят. Толик даже сам перепугался.
– Да не ссы ты! – говорит. – Пошутил я. Мы еще и в территориальные воды не вошли, – вернул Игорю записку. – Ну, ты что!? Ну! – похлопал его по щекам. – Закури лучше! – дал сигарету: одну в зубы, другую за ухо, спичку поднес.
Игорь затянулся, выдохнул, медленно стал приходить в себя.
– Ну и шуточки у вас, товарищ старший лейтенант! – говорит. – Я уж думал, и правда...
К вечеру он был уже в форме и делал свое дело. И все бы нормально, да Еременко, гад, заставил его пол в каюте драить полночи, мотивируя это тем, что разведчик в последнюю минуту должен думать о Родине, а не о бабах. Козел!
Зато потом все пошло как по маслу и даже лучше.
Берингово море – оно как бы наше с Америкой внутреннее. С севера, запада и востока – Чукотка с Аляской, а с юга – Командоры с Алеутами. И никаких третьих стран. Шастали они по этому советско-американскому морю, рыбу ловили и шпионили по мере сил. Километрах в трехстах от моей родной Амчитки Игорь сделал несколько записей на указанных частотах. Толик послушал, нахмурился.
– Ничего не перепутал? – строго спросил.
– Никак нет, товарищ старший лейтенант! Все, как вы сказали. Информация явно с полигона. Несколько раз слово «Амчитка» звучит.
Толик забрал кассету и попросил всех выйти. Куда-то кому-то докладывал, крутил запись, а утром после очередных переговоров вызвал ребят.
– Рядовой Румянцев! – сказал торжественным голосом. – Командование батальона объявляет вам благодарность за отличную службу!
– Служу Советскому Союзу! – рявкнул Игорь, сияя радостными глазами.
Толик взял его за плечи.
– Спасибо, солдат! Молодец! – сказал проникновенно, и тихо на ушко: – К званию тебя представили! Ну, и нас с Еремой не забыли. Молодец! Так держать!
– А ты, вообще, молоток, хоть и молодой! – тоже оценил Еременко и стал обращаться с Игорем после этого как с равным.
Весь остаток плаванья Игорь провел, как в раю. Даже поправился.
Судно доставило их в бухту Провидения и ушло долавливать свою рыбу. А Толик после эмоционального разговора по телефону подозвал Игоря.
– Румянцев, поздравляю вас с присвоением звания сержанта Советской Армии!
– Ни хрена себе! – с завистью воскликнул Еременко. – Это ты теперь главней меня!
– Спасибо, товарищ старший лейтенант, – смущенно улыбнулся Игорь, – но это ведь вы правильно частоту определили.
– Меня тоже не забыли, – успокоил Толик. – Еременко, позаботься, чтобы парень прибыл в батальон соответственно!
– Бу сделано! – уверил тот.
Обменяли гражданскую одежду на свою армейскую. Еременко у стариков-пехотинцев раздобыл лычки и даже помог Игорю по-быстрому пришить их на бушлат и на гимнастерку.
В батальоне Игорь объявился сержантом. «За мангруппу дали, – завидовали молодые. – Может, еще и отпуск получит. Везет же!» Старики приняли Игоря почти за своего.
А через три дня капитан Хайкин выстроил роту.
– Рядовой Румянцев, три шага вперед!
Игорь сначала замялся, потом вышел.
– На каком основании вы произвели себя в сержанты? – спросил Хайкин.
– Я... это не я. Меня начальство произвело, – опешил Игорь. – Я думал, вы в курсе.
– И за какие же такие заслуги из рядовых сразу в сержанты?
– За успешное выполнение ответственного боевого задания в составе мангруппы.
– Еременко, – спрашивает Хайкин, – чем это вы там отличились в мангруппе? Что-то я не слышал.
И этот гад пожимает плечами.
– Не знаю, товарищ капитан. Ничего особого, вроде, не было. Кассету, правда, одну потеряли. Но мы их с запасом брали.
Кассету они не потеряли. Этот гад ее присвоил и принес мне, чтобы я ему песни американские записал.
– Так кто, я не понимаю, присвоил Румянцеву звание сержанта?
– Товарищ капитан, ума не приложу! Я сам удивился: рядовой, рядовой – и вдруг сержант! Так же не бывает! А он как старший по званию притоварил меня лычки ему пришивать.
– У-у-у, борзой! – зароптали старики. – По-до-жди-и!
– Товарищ капитан, – Игорю от такой подлости аж нехорошо стало, – командир мангруппы старший лейтенант Егоров получил распоряжение штаба о присвоении мне сержантского звания. Он меня поздравил. Спросите его!
– Старший лейтенант Егоров сегодня отбыл в отпуск. А вам, товарищ «сержант», два наряда вне очереди и лычки снять сейчас же!
– Почему так мало?! – вознегодовали старики. – И так молодь распоясалась. Вконец оборзели! Скоро нами начнут командовать!
Но капитан их обрезал:
– Пошутили над парнем. Знаю я Егорова!
– У-у, борзой, ты у нас еще помаслаешься!
Из рая Игорь попал в ад. Сначала его послали на говно, потом по воду, потом в столовую, потом в кочегарку, снова на говно, в столовую... По ночам у него началась активная половая жизнь – часами драил пол в казарме, караулке, клубе... Но Игорь не сломался и не обозлился. Даже манер своих аристократических не растерял. И когда пик его страданий миновал, пришел ко мне, сел – спина прямая, нога на ногу, как на светском приеме, – закурил только что найденный бычок, как дорогую сигарету.
– Да-а, – вздохнул, – со старшим лейтенантом Егоровым не соскучишься!
Записи, которые привезла мангруппа, я прослушал и ничего интересного в них не нашел. Так и сказал майору. Буба засопел недовольно и ушел к себе. А через пару недель говорит:
– Мы новую мангруппу организовываем. Хочешь поехать?
– Я, – говорю, – с удовольствием! Люблю путешествовать.
– На самолете полетите. С метеорологами.
– Отлично!
– Ну, тогда готовься!
А что готовиться, я уже готов!
Гуляю по эфиру, слежу за американцами, как бы они чего не натворили, интересуюсь, как идут дела в Сиэтле, Номе, Анкоридже, слушаю песни и жду самолет.
Из-за этих песен я от своего начальства уже второй нагоняй схлопотал. Офицеры просят: «Сделай погромче», ну я и сделал, да так, что стены ходуном.
Бубин заместитель как вскочил, как устроил разнос. Все в свои справки уткнулись, а я один виноватый. Но песня классная! И что интересно, после того разноса я ее больше никогда и нигде не слышал. Странно.
Очередная песня неожиданно оборвалась на полуслове, и вдруг сообщают, что на остров Святого Лаврентия сел наш самолет!
«Что такое?! Как?! Почему?!» – начал было я думать, но вспомнил – не положено, и скорей к начальнику: так, мол, и так, товарищ майор, наш самолет сел на их территории.
Буба глаза вытаращил.
– Что?! Где?! Как?! Почему?!
– Никто еще ничего не знает. Сообщили только, что наш метеоразведчик «Ил-14» приземлился в Гамбелле.
– Мангруппу, выходит, без меня отправили? – спрашиваю с тихим укором.
Он медленно повел головой вправо-влево.
– Не-ет, – сказал озабоченно, – наши все дома. – Подумал-подумал: – Может, из РТП ребята?
Позвонил в радиотехнический полк. Нет, они тоже никаких мангрупп не организовывали.
В чем же дело? Уж не перебежчики ли?!
– Все фиксируй! – приказал майор. – Это дело серьезное. И полный подробный отчет!
Вернулся я на свое место и снова нечаянно думать начал. В принципе, в армии тоже думать можно, только чтоб начальство не знало.
Поскольку на северном побережье Берингова моря мы, главные шпионы, в смысле советские разведчики, никаких мангрупп к янкам не засылали, значит, вполне возможно, эти метеорологи – и в самом деле перебежчики, в смысле перелетчики – предатели Родины! Я в своей жизни ни разу не видел настоящего предателя Родины! С Героем Советского Союза лично знаком – его за переправу через Днепр во время войны наградили, а предателя Родины ни одного не знаю. Интересно бы на них посмотреть! Но даже и представить страшно, если бы наша мангруппа с ними полетела! Они бы, гады, нас янкам сдали – вот, мол, мы вам русских шпионов, а вы нам прописку, квартиры, машины, спецпайки...