Проезжая мимо аптеки, они увидели «скорую». Водитель сидел в кресле и читал газету, пуская в открытую дверь сигаретный дым. Анатолий остановил машину и заглушил двигатель.

— Я сейчас, — сказал он и вышел.

Лиза стиснула кулаки.

Анатолий беседовал с шофером минут пять. Он тоже закурил, пуская дым над головой, и тот повис над ним неподвижным сизым облаком. Затем шофер «скорой» отбросил окурок и захлопнул дверь, а Анатолий вернулся к машине.

— Акулина заболела, — сообщил он, забираясь на свое место. — Ее соседка нашла. Водила говорит, что старуха совсем плохая.

— А что с ней? — спросила Лиза.

Анатолий лишь пожал плечами.

— Эпидемия, — глухо произнесла из своего угла знахарка. — Зараза уже здесь.

Борис повернулся к ней, но в этот момент Анатолий нажал на газ, и машина рванулась вперед.

Скользкое и ухабистое шоссе было пустынным. «Нива» громыхала по выбоинам, подпрыгивала, но упрямо неслась вперед, переворачивая колесами километры темно-серого асфальта. Все молчали: Борис смотрел вперед, держась за стойку двери, Лиза, ухватившись за спинку водительского кресла, выглядывала из-за мужниного плеча, а знахарка все так же сидела, прижавшись лбом к холодному стеклу и закрыв глаза.

Мерно защелкал указатель поворота, Анатолий сбросил скорость, притормозил и свернул. В лобовом стекле величественно проплыл грязно-белый знак с крупными буквами: «ТИТОВКА».

Машина поползла по грунтовой дороге, окруженная со всех сторон высокой и острой, как частокол, травой. Лес глядел на пришельцев величественно и мрачно; в полной своей неподвижности неуловимо живой, как бывает живой написанная художником картина.

«Нива» вскарабкалась на холм и остановилась перед поваленным деревом.

— Не сюда, — сказала Анна.

— Почему?

— Там не проехать, а пешком до фермы километра три.

Анна потерла рукой холодный лоб, словно пытаясь собраться с мыслями.

— Нужно ехать в Титовку. А оттуда идет тропика. Всего километр или около того.

Анатолий медлил, постукивая пальцами по рулевому колесу.

— Она права, — вмешался Борис. — Я эту дорогу знаю. Есть она — точно. Нехер тут через деревья прыгать. Поехали!

— Таня говорила, что там еще много поваленных, — сообщила Лиза.

— Тем более.

— Ладно, — сказал Анатолий и дал задний ход.

Титовка встретила их молчанием. «Нива» миновала раскрытый шлагбаум и покатила вперед по разбитой грунтовой дороге, полукругом огибающей маленький поселок. Борис смотрел на темные дома, плавающие в жидком тумане, словно древние корабли-призраки, пустые участки, и качал головой.

— Тихо-то как, — сказал он. — У них тут в это время уже самая жизнь. Что, они там повымерли все что ли?

Знахарка что-то прошептала и перекрестилась.

— Теперь куда? — спросил Анатолий.

— До конца. Там, перед поворотом, будет тропинка.

Анна привалилась к стеклу и снова закрыла глаза. Чем ближе они подбирались к ферме, тем настойчивей и отчетливей становились голоса в ее измученной голове. Они зашептали, лишь только машина свернула с шоссе, и с каждой минутой нарастали, а их невнятный шепот становился все громче и требовательнее. Знахарка не могла различить слов, но могла уловить эмоции, заключенные в них — гнев, угроза, беспомощность и даже мольба. Она начала скользить, скатываясь в какой-то бесконечный темный провал, захлебываясь и увязая в толпе призраков, атакующих ее душу. Требующих чего-то, чего она не могла понять. Все труднее было удерживать сознание, все больше сил уходило на то, чтобы оставаться в машине, вместе со всеми. Ей так хотелось поддаться, перестать бороться и соскользнуть туда, где темно и тесно, туда, где она будет в безопасности. Силы ее быстро таяли.

Неожиданно тишину поселка разорвал громкий крик, и в стекло двери, как раз в то, на которое повалилась знахарка, что-то ударилось. Анна открыла глаза, и увидела перепачканные кровью губы и выпученные глаза. Она отшатнулась. Человек снаружи кричал, при каждом выкрике выплевывая на стекло мелкие красные брызги:

— Стойте! Стойте!

— Не останавливайся! — закричала Лиза.

Борис быстро перегнулся через спинку кресла и, ухватив за чехол свое ружье, бухнул его себе на колени.

— Пристрелить бы его, чтоб не мучался, — проворчал он, проворно высвобождая оружие.

«Нива» прыгнула вперед, едва не слетев в кювет. Истерично завыл двигатель, а людей в салоне стало бросать, словно игральные кости в стакане.

— Оставь ружье! — крикнул Анатолий. — Ранишь кого-нибудь!

— Не учи! — огрызнулся Борис.

Человек позади отстал, но продолжал упрямо бежать за машиной, покачиваясь и размахивая руками.

— Господи, да что с ним! — пролепетала Лиза.

— Ходу! — неожиданно заорал Борис.

Анатолий инстинктивно надавил на газ, и машина вновь прыгнула вперед. Лиза стукнулась о стойку двери и прижала руки к голове.

Из бокового проезда, прямо им наперерез, неслась на всех парах старая «копейка». Грязь и дым тянулись за ней, словно шлейф безумной кометы. Налетая на ямы, она подскакивала над дорогой и вновь грузно опускалась на колеса, поднимая густые облака пыли.

Казалось, столкновения не избежать: «Нива» двигалась слишком медленно, в то время, как «копейка» словно летела на крыльях. Тормозить было уже поздно, и поэтому Анатолий бросил машину вперед, до предела раскручивая ревущий двигатель. Они разошлись на несколько сантиметров. Сзади раздался высокий визг и скрежет тормозов, а потом глухой удар. На полной скорости «копейка» слетела передними колесами в кювет, а задние задрались и, быстро вращаясь, повисли над дорогой. Загудел клаксон.

— Ни-хе-ра себе, — выговорил Борис.

Анатолий придавил педаль тормоза.

— Нет! — закричала Лиза.

Борис положил ему руку на плечо.

— Толь, не надо. Давай вперед.

Он оглянулся. «Копейка» лежала в кювете, а над ее капотом поднимался пар. Никто не открыл дверей и не пытался выбраться. Тоскливо завывал гудок

— Далеко еще? — спросил Анатолий.

— А? Нет. Почти приехали.

Дорога впереди поворачивала вправо, огибая поселок, а впереди темнел лес. Машина съехала с дороги на широкую обочину и остановилась. Отсюда, тонкой серой змейкой, уходила к ферме тропинка. Двигатель умолк, и, в полной тишине, стало слышно отдаленный слабеющий сигнал клаксона.

Борис распахнул дверь.

— Давайте — в темпе!

Они вылезли из машины и принялись разгружать багажник, пристраивая на плечах рюкзаки и надевая сетки. Последней выбралась знахарка, и встала, скрючившись и привалившись к заднему крылу. Из-за низких облаков робко выглянул краешек солнца. Несколько лучей, золотыми лезвиями во влажном воздухе, упали на траву, и та вспыхнула яркими каплями росы.

— Смотрите, — вдруг сказала Лиза.

Все обернулись.

На краю дороги в нескольких метрах от них стоял человек. Выцветшая байковая рубашка болталась на нем, лениво играя со слабым ветром. Спортивные штаны и высокие резиновые сапоги были сплошь покрыты коричневой засохшей грязью. На сером лице застыло равнодушное выражение, в контраст невозмутимому виду его черные волосы стояли дыбом. Он стоял не шевелясь, не делая никаких попыток подойти — просто смотрел. Борис поднял ружье, но человек не пошевелился, будто не понял его жеста.

— Оставь его, — тихо сказал Анатолий. — От греха.

Борис опустил ствол.

— Идемте.

— Надеюсь, они не разобьют машину, — сказала Лиза.

— Идемте, — повторил Анатолий и повернулся к лесу.

Остальные последовали его примеру, спинами ощущая неподвижный и давящий взгляд пугала на дороге. Борис взял Анну под локоть.

— Ну давай, тетя — пойдем.

В темной гостиной спящего дома хрипел и размахивал руками Сергей. Монотонность его движений наводила на мысль, будто действует поврежденный робот. Было в этих молчаливых попытках что-то особенно жуткое, медленное и неотвратимое. Глеб и Настя спали. Никому из них не пришло в голову, что Сергей — дядя Сережа, может превратиться в смертоносную сомнамбулу. Заторможенное, измученное, бездумное существо копошилось на диване, вновь и вновь пытаясь подняться, словно упавшее на спину насекомое. Терпя неудачу, но пытаясь снова и снова.