— Привет, Глеб! Давно ждешь?

— Здравствуйте, дядя Сережа. Я только вышел.

— Ну и отлично!

Дядя подошел к пикапу и уложил сумки в кузов.

— Ну, давай свою мужественную руку!

Ладонь у него оказалась сильной и твердой, будто деревяшка. Он стиснул руку племянника, тряхнул и отпустил.

— Я тут накупил кое-чего. Поможешь?

— Конечно.

— Рюкзак кидай в кабину.

Закупался дядя знатно. Пришлось сделать три ходки, прежде чем они, в четыре руки, перенесли покупки в машину. Отдуваясь, Глеб плюхнулся на пассажирское кресло. Озноб прошел, и теперь ему было жарко.

Дядя, казалось, не чувствовал ни усталости, ни холода. Даже байковую рубашку не застегнул.

— Ну что, утомился?

— Да нет. Согрелся.

— А что, холодно?

Дядя широко ухмыльнулся в бороду, вставил ключ в зажигание и повернул. Двигатель тихо заурчал.

— Поехали?

— Ага.

Машина плавно скользнула на дорогу и поехала по кругу. Они миновали автобус, под тяжестью людей почти завалившийся на правый бок. Из выхлопной трубы вырывались густые клубы сизого дыма. Глеб попытался закрыть окошко, но не успел.

— Ничего, сейчас выберемся на шоссе — моментально выветрится, — сказал дядя.

Они немного покружили по привокзальному поселку, мимо покосившихся домишек и зеленых заборов. Пару раз за машиной увязывались сердитые дворняги, но быстро отставали, как только пикап покидал их владения. Скоро дома остались позади, и «Тойота» покатила по разбитому шоссе, в окружении полей и перелесков. В низинах стоял туман, в котором плавали темные туши каких-то животных.

«Коровы, наверное», — подумал Глеб.

Машины на шоссе попадались редко, по большей части побитые «Зилки» с бревнами или «Газели». Легковые почти не встречались.

— Дорога совсем пустая.

— А здесь и некому разъезжать. Если от Привокзального повернуть направо, к Спасу, там народу побольше. А здесь почти ничего нет. Один лес да поля.

Дядя посмотрел на Глеба.

— Управлял когда-нибудь трактором?

— Нет.

— Попробуешь.

Они замолчали. Равнины постепенно сменились лесом, словно волнистые зеленые стены выросли по сторонам дороги. Здесь туман стал гуще, и дядя включил фары.

Они проехали несколько деревень, пару раз пересекли речку со смешным названием «Раздериха», величественно проплыло мимо монументальное бетонное сооружение с надписью «Совхоз имени XXII съезда КПСС». Солнце продолжало свое восхождение, растворяя туман в ярком золоте света. Глеб опустил козырек. Колеса глотали выбоины, и машина плавно покачивалась, словно корабль на волнах.

Из-за поворота вынырнула табличка с надписью «Горенино».

— Это последний крупный населенный пункт, — сказал дядя. — Дальше сплошной лес.

Глеб хотел было высказаться на тему крупного населенного пункта, но передумал, любуясь восстающей от сна природой.

Шоссе по совместительству оказалось главной дорогой деревни. «Тойота» сбросила скорость, и медленно покатила между деревянных домов. На скамейках у заборов грелись на солнышке старухи. У магазина «Продукты» стояла очередь, человек пять, в основном мужчин. Впереди показалась небольшая площадь с памятником неизвестному солдату на противоположной стороне. Ее окружали несколько кирпичных зданий и магазинов. Какой-то мужик, увидев «Тойоту», махнул рукой. Дядя ответил на приветствие и снова сбросил скорость. По площади сновали дети, наполняя свежий воздух трелями велосипедных звонков и криками, у памятника тусовалась группка молодежи — человек пять. У некоторых зданий стояли припаркованные машины.

Они миновали площадь, повернули и оказались в окружении низких, полуразвалившихся кирпичных стен. В щелях и дырах росла трава, а дожди и зимы давно уничтожили краску. Развалины стиснули дорогу с двух сторон, сократив и без того узкую проезжую часть. Покрытие в этом месте было ужасным, и «Тойоте» пришлось буквально ползти, то и дело сваливаясь в глубокие ямы, окружающие редкие островки асфальта. Над стенами возвышалась рябая покосившаяся колокольня, словно башня замка из готических романов. Ее камни местами почернели и покрылись мхом, делая ее похожей на мрачное пристанище демонов.

— Нравится?

Глеб оторвался от окна.

— А?

— Это старая часть деревни. Лет шестьдесят назад она была больше, а здесь располагалась пожарная станция. Вон видишь?

Дядя наклонился и указал на тусклый цилиндр водонапорной башни.

Развалины остались позади, и снова начался лес. Глеб откинулся на сидении, размышляя, что было бы неплохо разведать те трущобы. А особенно церковь. И прихватить с собой фотоаппарат. Он решил, что на ферме наверняка есть фотоаппарат.

По обочине все чаще и чаще стали появляться странные растения: огромные, с большими, похожими на зонтики соцветиями, состоящими из множества белых цветов. Высота некоторых из гигантов доходила, по прикидкам Глеба, до двух метров. Блестящие зонтики выглядели неприветливо.

— А что это за цветы такие? Там, у обочины?

— Борщевик. Сорная трава. Дальше они еще больше.

За десять минут им не встретилось ни одной машины.

Наконец, дядя сбросил скорость и включил поворотник. Глеб выпрямился, пытаясь понять, куда тот собрался поворачивать. Впереди были только деревья и больше ничего. Лишь в последний момент в стене деревьев показалась прореха — узкая грунтовая дорога. На нее «Тойота» и свернула, подняв облако серой пыли. Солнце мгновенно померкло, скрывшись за сочной зеленой листвой.

— Места здесь дикие, — сказал дядя. — Можно сказать — заповедные. Кого только я на этой дороге не видел — зайцы, лисы, пару раз даже олени попадались! Что уж говорить о чащобе. А в небе — орлы, совы. Ты когда-нибудь видел орла?

— Только на долларах.

Дядя запрокинул голову и захохотал.

— А волки здесь есть? — восхищенно спросил Глеб, поедая глазами лес, в надежде увидеть настоящую лису.

— Я не видел, но, говорят, попадаются. А вот зайцы прямо к дому подбираются. Ежей полно. Лисы-воровки — все как положено. Где еще такое увидишь?

— Да уж!

Дорога свернула направо, но дядя продолжал двигаться вперед, по наезженным в чахлой траве колеям.

— Поворот уходит на Титовку. Небольшая деревенька, примерно в километре отсюда.

Он остановил машину.

— Почти приехали.

Глеб посмотрел вперед. Обмотанная вокруг двух стволов, поперек дороги свисала цепь, а на ней болталась табличка с надписью «Частная собственность».

— У нас — как в лучших домах.

Дядя открыл дверь, и, обойдя машину, пошел к цепи. С улицы в кабину пахнуло свежим и сырым запахом деревьев и земли, травы и цветов. Целое море звуков — шорох, шелест листвы, громкие птичьи песни — все это окутало Глеба, и он непроизвольно вздохнул. Глубоко-глубоко, наполняя легкие. В голове слегка загудело.

Дядя вернулся, завел машину за цепь, а потом снова перекрыл дорогу.

— Замок простой, — сказал он, пуская пикап дальше в лес, — гвоздем можно открыть. Местные знают — они ко мне заезжают иногда. Неплохой народ.

— А зачем тогда вообще его вешать?

— Чужаков пугать.

— Их цепью не напугаешь.

— И такое бывает. Но многие не полезут дальше в глушь — кто знает, что за этой цепью? Так и подстрелить могут. Пару раз приходилось пальнуть, чтобы убрались. Но это редкость. Народ здесь мирный.

Глеб немного заробел, но окружающая красота за окном быстро растворила страх. Это место слишком напоминало рай. Здесь просто не могло произойти ничего плохого.

«Тойота» медленно ползла между деревьями. Откуда-то справа донесся быстрый стук. Глеб пригляделся и увидел на одном из сухих стволов дятла. Птица застыла, дергая головой, будто что-то высматривая, а затем вновь принялась стучать по дереву, быстро-быстро, так что удары слились в непрерывную дробь.

Машина покачивалась в глубоких колеях, проплывая в прохладных зеленых глубинах. «Эта дорога мне запомнится», — подумал Глеб. — «Я еще никогда не видел и не ощущал ничего подобного».