Но Тара не отступила. Она лишь теснее прижалась к Клинту и прошептала ему прямо в губы:

– Я знаю про твой шрам. – Да, она знала – однажды ночью в доме, где жил Клинт со своей женой, случился пожар. Много людей пострадало, а Эмили погибла.

А Клинт винит себя в том, что он не смог ее спасти…

Он задрожал от желания и боли.

Про пожар знал весь город. Но про шрам…

– Откуда?

– Я работала с пострадавшими на… после случившегося.

– А что, медсестры всегда все друг другу рассказывают? – спросил Клинт жестко.

– Нет-нет. – Тара перевела взгляд на его губы, затем снова посмотрела в глаза. – Но про тебя говорили.

– Ну разумеется. «Бедняжка, его так изуродовало» – злобно прошипел он.

Тара удивленно отпрянула. Но только на мгновение. Потом ее зеленые глаза нежно засветись, а губы изогнула улыбка.

– Если я правильно помню, – произнесла она, и ее теплое дыхание ласкало лицо Клинта, – все наши девчонки только о том и говорили, какое у тебя прекрасное тело, и кидали жребий, кому тебя мыть.

Клинт растерялся. Как она это делает? Как ей удалось в одну секунду развеять его боль и гнев, оставив лишь нежное желание?

Он наклонился и слегка укусил ее за губу.

Из горла Тары вырвался низкий стон, но она оторвалась от него, чтобы прошептать:

– Не бойся, я не буду до него дотрагиваться. Я не прикоснусь к твоему шраму, пока ты сам меня не попросишь.

– Я никогда не попрошу об этом, Тара. – Клинт жадно впился в ее губы, боясь потерять хоть секунду. Ведь в любой момент Тара могла решить, что совершает ошибку, и сбежать. И он торопился насладиться нежностью ее губ, ответным жаром ее тела, пьянящим запахом ванили…

– Клинт…

– Молчи, Тара, – произнес он хрипло. – Ради нас обоих, прошу тебя: молчи. – Он отпустил ее запястья и запустил пальцы ей в волосы. Она была такой сладкой, такой запретной, что он готов был простоять так целую вечность. Он уже не думал о завтрашнем дне, он наслаждался сегодняшним. Он доверился своему инстинкту.

И если это инстинкт саморазрушения, значит, так тому и быть.

С блаженным стоном Клинт провел руками по ее шее, плечам, спине, бедрам. Нетерпеливые пальцы потянули вверх подол ночной сорочки. Каждый дюйм упругой, гладкой кожи, открывавшейся ладоням, возбуждал его все больше, разжигая в теле желания, которых он давно не испытывал. Все ниже и ниже, пока его пальцы не наткнулись на тонкий хлопок трусиков.

Тара на мгновение замерла, потом судорожно вздохнула и крепче прижалась бедром к его ищущей руке.

Клинт чуть не умер от головокружения. Даже через ткань он чувствовал, насколько она возбуждена. Как она хочет его, его рук, его губ…

Если Тара сделает хоть шаг в сторону спальни или хотя бы коврика у камина, я не смогу совладать с собой.

Но она не двигалась.

Резкий звон мобильного телефона решил все за них.

Клинт выругался.

– Ты должен ответить? – спросила Тара низким голосом, полным желания.

Он снова чертыхнулся и отстранился от нее.

– Это мой помощник. Я попросил его перезвонить, как только будут готовы результаты экспертизы.

– Тогда отвечай. Нам нужны эти результаты.

– На самом деле мне сейчас нужна…

– Нет, – оборвала его Тара. – Возьми трубку.

Телефон верещал, не умолкая.

– Возьми трубку, Клинт.

Он пошел в гостиную, нашел свои мобильный и рявкнул «алло» таким тоном, что на том конце все должны были умереть от ужаса.

В следующую минуту он сам готов был умереть от отчаяния.

– Жаль, босс. Никаких следов.

На следующий день Тара заехала за Джейн на ранчо Сорренсонов, и они вдвоем отправились по магазинам покупать подарки к Рождеству. Погода была прохладной, но безветренной и солнечной. Прекрасный день для того, чтобы оставить машину на стоянке и прогуляться по центральной улице, поглазеть на витрины и полюбоваться праздничными украшениями.

Тара вытащила Джейн за покупками в надежде, что это поможет ей самой отвлечься от мыслей о вчерашней ночи.

Если это в принципе возможно – забыть Клинта, его губы, его поцелуи, его прикосновения…

Как же она хотела большего! Но все, что ей досталось прошлой ночью – холод свежих крахмальных простыней.

Выслушав рассказ Клинта о результатах экспертизы, Тара не придумала ничего лучше, как удалиться к себе в спальню. Еще никогда любимая кровать не казалась ей настолько огромной и пустой. Она ворочалась до утра, гадая, что сделала правильно, а что неправильно… и ожидая шагов Клинта в коридоре. Но он не пришел. Возможно, он, как и Тара, не знал, на что решиться.

Когда она проснулась, Клинта уже не было. Это и к лучшему, ведь на вопросы, мучившие ее вчера ночью, к утру так и не нашлось ответов. Кроме одного: ей никогда в жизни не было так хорошо, как в объятиях Клинта.

В гостиной Тара нашла записку, в которой он сообщал, что у него дела, но за домом следит его человек.

Тара прочитала записку трижды, ненавидя себя за идиотскую надежду, а вдруг на крохотном листе бумаги есть еще пара строчек, которые она могла не заметить: что-нибудь о том, что Клинт приедет вечером или что он хочет ее увидеть. Но ничего не нашла.

– Какой прекрасный день!

Радостный возглас Джейн вернул Тару к действительности.

– Да, хороший. Люблю холод. Особенно на Рождество. Почему-то праздник острее чувствуется.

Джейн кивнула и, как ребенок, прилипла к витрине аптеки, где был выставлен маленький паровоз с вагончиками.

– Какая прелесть!

– Сколько тебе нужно купить подарков?

– У меня совсем мало денег. Только те, что были в сумочке, когда я… когда меня нашли. Но я хочу купить что-нибудь Дэвиду и Мариссе. И еще Гарри.

– Гарри? – переспросила Тара.

Джейн улыбнулась и кивнула в сторону человека, который следовал за ними на небольшом расстоянии.

– Мой телохранитель.

– Ах да, Гарри! Как я могла забыть? Итак, Дэвид, Марисса и Гарри. Кто-нибудь еще?

– Отэм, конечно. Надо ей купить что-нибудь хорошее-прехорошее.

– И побольше! – провозгласила Тара, потащив подругу в сторону большого магазина.

Джейн рассмеялась.

– А как насчет тебя?

– Пару мелочей для коллег в больнице.

– И все?

– Ну… вас с Отэм тоже ждет сюрприз.

Джейн взяла Тару за руку.

– Ты и так много для меня делаешь.

– Ну, знаешь ли, – рассмеялась Тара. – Ты получишь подарок, хочешь ты этого или нет.

И они едва не вприпрыжку помчались по празднично украшенной улице.

– Так, – начала Джейн. – Медсестры, я, Отэм… Точно больше никого? Никого красивого, высокого?

Тара застыла посреди улицы.

– Ты шутишь, Джейн?

– Темноволосого? Неулыбчивого?

– Что? – поперхнулась Тара.

– Ну, или кого-нибудь другого? – подмигнула ей Джейн.

И обе расхохотались. Как же это здорово – иметь подругу, подумала Тара. Кого-то, с кем можно посплетничать и посмеяться. Даже похулиганить чуть-чуть. Никого подобного в ее жизни уже давно не было.

– Как ты думаешь, – Джейн толкнула ее локтем в бок. – Что Клинт хотел бы получить на Рождество?

– Понятия не имею.

– А у меня есть пара идей.

Если честно, то у Тары тоже была пара идей. Размышления на эту тему помогали ей отвлечься от воспоминаний прошедшей ночи: губы, опухшие от поцелуев, ощущение горячей кожи Клинта под ладонями, бабочки в животе…

– Так что ты думаешь?

Тара вздрогнула и растерянно посмотрела на Джейн.

– О чем?

– О подарке для Клинта!

Тара смущенно рассмеялась.

– Хватит, Джейн.

Но та только раззадорилась.

– Давай, давай, подари ему что-нибудь… со значением.

Тара задохнулась от притворного возмущения.

– Ты гадкая девчонка, Джейн!

– Я думаю, ты права, – улыбнулась та напряженно.

– А теперь пошли в магазин! Нам же еще елку надо купить!

– Елку! – сразу развеселилась Джейн. – А украшения купим? Колокольчики? И звезды? И обязательно леденцы на ветки!