В этот-то момент случайной стрелой с еще незанятой башни и был убит Игорь Стратег. Второй сын и второй наследник Игоря Шестого. Талантливый (если не сказать гениальный) полководец и непонятно какой правитель. Человек, которому приписывают воссоздание тяжелой пехоты амазонок и выведению её на пик силы…

Следующим наследником трона становился Игорь Огненный (Золотой), непригодный к правлению совершенно. Рядом с отцом и братьями он казался сосредоточением доброжелательности и люди тянулись к нему, но при этом он был слишком подвержен чужому влиянию. Поэтому Паук начал готовить своего четвертого сына — холодного, бесстрастного аналитика, в восемнадцать лет блестяще руководившим сложным карельским регионом, управлять "оставаясь в тени".

А под Смоленском на приступ вслед за язычниками пошли и московские дружины, еще на двух участках сумевшие подняться на стену. В этот-то момент смольняне и выкинули белый флаг, признавая свое поражение. Ключевой город пал.

Часть 18. Битва под Оршей. Измена

Даже сдавшийся, Смоленск продолжал вредить Московскому государству. Моментально начался конфликт по вопросу его принадлежности. Он был необходим Василию Московскому, но у Игоря Сестрорецкого при штурме погиб сын и наследник, а Михаил Глинский считал, что из него получится прекрасный удельный Смоленский князь.

Московский государь решил оставить его себе.

В последующем Паук смог выторговать себе неплохую компенсацию, а Глинский остался ни с чем (в смысле — не стал удельным князем). Несмотря на это, Василий по-прежнему продолжал ему доверять, что и доказал назначив командовать войском посланным в набег на Литву. Оно шло на территории мало затронутые войной и потому участие в этом рейде обещало огромную добычу бойцам и тем более — командиру. Московские князья неоднократно награждали таким образом своих подданных — позволяя им набрать огромную добычу. Но князь Михаил воспринял подобное назначение как понижение. А то что в его отряд дворяне стали стремиться он посчитал признаком доверия к себе лично. Сочетание этих событий — обиды на Василия Третьего и переоценка собственного влияния — привели к тому, что Глинский начал переговоры с Сигизмундом Литовским.

Когда об этом узнали его подчиненные (князь особо не скрывал факта переговоров), Глинского незамедлительно схватили. Ключевую роль в раскрытии переговоров сыграли братья князья Булгаковы (из рода Гедиминовичей, старший из них стал основателем династии Голицыных), а арест произвел боярин Иван Андреевич Челяднин.

Он же доставил Глинского к государю. Поскольку изгонная рать осталась без командира, а Михаил Голица-Булгаков и Иван Челяднин имели сопоставимую знатность и боевой опыт и не готовы были подчиняться друг другу, из Смоленска был выслан новый командующий — боярин Григорий Федорович Давыдов-Челяднин. С ним же отправился и крупный отряд Сестрорецкого княжества в количестве двух тысяч рязанцев и белевских татар во главе с княжичем Игорем Огненным. Последнего охраняли четыре сотни амазонок.

В результате русское конное войско достигло семнадцати тысяч бойцов. Эта численность определяется достаточно условно — исходя из числа воевод в нем. В тот период московский воевода командовал отрядом в 500 — 1500 воинов (точнее — примерно в 500 дворян и неизвестное число боевых холопов). В среднем в дворянской коннице было поровну помещиков и холопов, но поскольку в набег старательно отбирались наиболее богатые будет корректно увеличить число холопов вдвое.

Основу армии составляли отряды набранные более года назад на Новгородских землях.

Первоначально её возглавлял князь Василий Шуйский (с сентября 1513 до сентября 1514 года). С началом нового года (на Москве новый год начинался первого сентября) её командование сменили почти полностью. Остался только князь Иван Темка Ростовский (основатель рода Темкиных-Ростовских). Среди новых командиров старшими были князья Булгаковы и князь Иван Темка Ростовский. К ним присоединились войска посланные из Смоленска во главе с Иваном Челядниным и князем Иваном Дмитриевичем Пронским. Интересным моментом стало то, что к армии прибыл дворянин Дмитрий Васильевич Китаев, а вместе с Шуйским отбыл князь Дмитрий Васильевич Китаев Новосильцев. Прибывший Григорий Федорович армию несколько реформировал и она приняла окончательный вид.

Передовой полк возглавляли князья Иван Темка Ростовский и Никита Оболенский (Хромой).

Полк правой руки — князь Михаил Голица-Булгаков с Дмитрием Булгаковым и князь Андрей Булгаков (для Дмитрия это был первый поход и он ничем не командовал, а был "при братьях"). Эти два полка полностью состояли из новгородцев. Полк левой руки получился смешанным. В него вошли как новгородцы во главе с князем Андреем Михайловичем Оболенским (Дурнем), так и муромские татары Сивиндук-мурзы сына князя Мадиха с Дмитрием Китаевым (обычная практика для русского войска — в каждый иноземный отряд назначался боярин или дворянин для передачи распоряжений).

Центр составили отряды пришедшие из-под Смоленска — князя Ивана Пронского и Ивана Челяднина. В резерве же оказались полки князей Бориса Ромодановского и Ивана Семейки-Ярославского (необходимо заметить, что участие этих двух воевод в данном походе впоследствии не подтверждалось — по одной из двух причин — или потому что они не успели присоединиться к войску, или из-за неудачи похода).

Отряд Игоря Огненного составлял отдельный (и последний) полк. 9-11 московских воевод, сестрорецкий княжич и семнадцать тысяч клинков. Только конница. Без пехоты, без артиллерии, без обоза.

Перед своим арестом князь Глинский успел передать противнику некоторую информацию. И в частности о том, что большая часть московской армии распущена по домам, а сестрорецкие амазонки и языческая пехота ушли на север (эта изгонная рать оставалась единственной боеспособной частью). Литовцы сначала даже не поверили в это сообщение, и только гетман князь Острожский, более десяти лет проведший в Москве и изучивший тактику русских воевод, убедил короля в его истинности. Перед ними открывалась возможность внезапным ударом вернуть Смоленск.

В качестве подготовительного этапа к этому были установлены связи с пролитовской партией в городе и начат сбор войск.

В этот момент Литва и Польша собрали в кулак свою самую крупную армию за все время войны. Основой её частью стала большая часть литовского посполитого рушения — двенадцать тысяч из двадцати имевшихся на начало войны (меньшая часть была уничтожена, большая действовала на других направлениях). К ним присоединились наемные польские гусарские роты в количестве двух тысяч копий (отборная тяжелая конница) и три тысяч наемной пехоты (найм также был оплачен Польшей).

Плюс в армии имелось несколько десятков орудий с обслуживающим персоналом. Из этих войск гетман оставил для охраны короля Сигизмунда четыре тысячи всадников, а сам с оставшимися тринадцатью тысячами и всей артиллерией направился к Смоленску.

Сражение.

Близ Орши обе армии столкнулись, что стало неожиданностью для обеих сторон.

Григорий Федорович решил повторить победный бой 1500го года, в котором князь Острожский был разгромлен и пленен. Для этого он отступил от реки, чтобы дать литовцам возможность переправиться, планируя позже опрокинуть их и прижать к реке. Но и гетман помнил этот бой и потому начал переправу не на одном участке, а на двух. Помимо известных всем бродов литвины быстро навели наплавной мост, по которому и перебрались пехота и артиллерия. Помимо этого Давыдов-Челяднин неудачно выбрал место своего расположения и не видел этого места. Холм, на котором он расположился, господствовал над местностью, однако перелески и рощи закрывали не только место переправы, но и позиции полка правой руки.

В результате переправу пехоты и артиллерии увидели только братья Булгаковы.

Понимая, что укрепившаяся пехота с пушками может стать непреодолимой преградой, князь Михаил Голица повел своих воинов в атаку. Он рассчитывал опрокинуть пехотинцев, отсечь их от моста и в дальнейшем расстроить остальную часть литовской армии. Сделать это ему не удалось, пехота отступала, но очень медленно.