– Принимай эту певчую птичку.

– Вот, держи новое пополнение для хаты три два.

– Забери отсюда этого пидора.

Вразнобой загалдели столпившиеся у двери парни.

– Гамлет, ты чего? – ошарашено уставился на старшего по камере удивленный таким поворотом контролер.

– А ничего, – презрительно осклабился тот, – нечего этому пидору делать среди честных арестантов. Давай веди его к остальному петушиному выводку в хату три два.

– Смотри, Руслану это может не понравиться, – неубедительно попытался возразить Гамлету контролер.

– Аслан, давай забирай его отсюда побыстрее, с кумом я сам вопрос решу, – веско отрезал Гамлет, – убери отсюда этого типа, а то я за его здоровье здесь не ручаюсь.

Контролер, ворча что-то себе под нос, закрыл дверь и увел прочь сгорбившегося, совершенно подавленного парня.

Поднявшийся на локте заспанный Егор тихо спросил у Роберта, сидевшего рядом.

– А что тут ночью произошло?

– Гамлет сегодня ночью вместе со своими кентами опустил этого типа, которого нагнали из хаты.

– В смысле? Они его что…?

– Да нет, глину они ему не месили, – отрицательно покачал головой Роберт, – просто заставили дотронуться до конца у Гамлета, и все – парень враз стал петушиной масти.

– Как это заставили?

– А вот так, – презрительно цыкнул выбитым зубом Роберт, – он ведь, гнида поганая, сам признался, что раздвигал булки перед ментами, и хотя те его не проткнули, по всем понятиям он все равно пидор. А на фига, скажи, нам в хате такое счастье? Вот Гамлет, чтобы этот тип нашу хату не запомоил, и опустил его, чтобы тот уж наверняка в три два попал.

Ближе к вечеру обитателей камеры восемьдесят семь начали дергать к куму. Все обитатели камеры прекрасно понимали, по какому поводу вся эта суета. Егора вызвали одним из последних. Войдя в уже знакомый ему кабинет в сопровождении конвоира, Егор, подчиняясь радушному кивку хозяина кабинета, сел на указанный ему стул.

– Ну, и как ты обустроился на новом месте? – радушно улыбаясь, спросил опер, дождавшись, когда толстая звуконепроницаемая дверь закроется за контролером.

– Нормально, – пожал плечами Егор.

– Видишь, это я для тебя постарался, определил тебя в хорошее место к вполне вменяемым людям. Ведь так же?

Егор снова пожал плечами.

– Ну что, ты подумал над моим предложением?

– А что тут думать, я вам еще тогда сразу все сказал, – отрицательно покачал головой Егор. – Нет, Руслан Александрович, увольте, я ваших делах не участник.

Опер пристально посмотрел на собеседника и зло усмехнулся, так что его черные усы грозно встопорщились, как у таракана.

– Ну, ну. Ты, наверное, считаешь себя самым умным и решил тут в свои игры поиграть.

– Какие еще свои игры? – не понял опера Егор.

– А вот, бля, такие! – грохнул кулаком по столу опер. – Из чьей хаты сегодня пацана в тридцать вторую отвели, не из вашей ли?

– А я-то тут причем?

– А кто причем?

– Не знаю, я всю ночь спокойно проспал на своем месте, так что не в курсе что там и почем.

– Ты мне-то Ваньку не валяй, – злобно ощерился Руслан Александрович. – Думаешь, я не знаю, кто находился в соседнем боксе, когда этого придурка Абдулова кое-кто учил уму разуму, а этот баран безмозглый орал благим матом на весь изолятор? В тот день как раз сюда пришел ваш этап из Ленинского ИВС. И по какому-то интересному совпадению из вашей камеры восемьдесят семь в этот момент там были ты и Хасан Джиоев. А вчера, по другому интересному совпадению, после того как к вам в камеру заехал этот долбаный новичок, вы вместе с тем же Джиоевым и Гамлетом Дзараховым о чем-то долго шушукались, после чего ночью означенный, Гамлет вместе со своими дружками, выражаясь вашим блатным языком, «опустили» гражданина Абдулова. Ну что, тебе есть что сказать?

– Да нечего мне говорить, гражданин начальник, – упрямо покачал головой Егор, – я спокойно спал всю ночь, а вчера с Джиоевым и Дзараховым разговаривал совсем по другому поводу.

– Смотри, парень, не прогадай, – Руслан Александрович, не спуская с Егора пристального взгляда, откинулся на спинку кресла. – Сегодня Дзарахов со своими дружками опустил Абдулова, завтра, глядишь, они за тебя примутся. Ты-то им кто? Не брат, не сват, просто так посторонний. Смотри, вот пересекутся ваши интересы, и никто тебе, кроме меня, помочь не сможет. А ты вот мне в сущей мелочи помочь не захотел.

Егор только угрюмо молчал и смотрел на стенку. Он не хотел иметь никаких дел ни с кумом, ни с Гамлетом, ни с кем бы то ни было в этом чертовом изоляторе.

Через час в этом же кабинете произошел совершенно другой разговор.

– Ну что, Дзарахов, ты, как я посмотрю, тут у меня слишком вольготно себя почувствовал. Собрал, понимаешь, вокруг себя кодлу своих друзей и родственников, пьешь водку, наркотой балуешься, других заключенных ущемляешь, вот сегодня того же Абдулова «опустил», – Руслан Александрович, раскачиваясь на стуле, так и буравил своими черными глазами сидящего перед ним Гамлета.

– Какой еще такой наркотой, кого я там опустил, гражданин начальник? – Гамлет, широко распахнув глаза и состроив физиономию невинно оболганного, развел руками. – Ничего я об этом не знаю. Да я вообще никого не трогаю, парюсь тут потихоньку за чужие грехи и жду справедливого суда.

– Ну, насчет чужих грехов ты мне тут не заливай, ты на себя со стороны посмотри – на тебе ведь пробу ставить негде. Так что сидишь ты тут за дело. А вот КАК ты здесь сидеть будешь до суда, а может быть и после, это только от меня зависит, – тут же подхватил опер. – Может, будешь так же как и сейчас, комфортно балдеть в кругу друзей и родных, а может ведь получиться и совсем по-другому. Вот разгоню я нахрен вашу «братскую» кодлу, а тебя самого закатаю для начала на пару недель в карцер, а там, глядишь, еще чего придумаю, чтобы осложнить твою распрекрасную жизнь. У меня ведь, ты, наверное, слышал, фантазия на эти вещи весьма богатая.

– За что, начальник? – протянул Гамлет, продолжая смотреть честным взглядом на кума. – Врут все, сволочи, ничего ведь подобного не было.

– Неправильный задаешь ты вопрос, Дзарахов, неправильный, – не отрывая пристальный взгляд от собеседника, покачал головой опер. – Тебе ведь не «За что?» нужно спрашивать меня, а «Зачем?»

– Ну и зачем же?

– А нужна мне от тебя одна маленькая услуга, а там глядишь, и я в ответ прикрою глаза на некоторые твои безобразия. Одолжения, как ты сам, наверное, понимаешь, всегда должны быть взаимными.

– Ну уж нет начальник, чтобы я сукой становился, никогда такого не будет, – сразу покачал головой Гамлет. – Дело твое, можешь разогнать всю нашу хату, или загнать меня в карцер, но этого ты от меня не добьешься.

– Да чего ты так разволновался? Мне ведь ничего такого от тебя и не надо, – успокаивающе поднял ладонь опер, – я же не сказал, что тебе нужно на кого-то стучать или сексотом становиться. То, что мне нужно, я и так знаю. Ты это, наверное, уже заметил?

– Да уж заметил, начальник, – заиграл желваками Гамлет.

– Ну вот. А нужно мне всего лишь прижать одного человечка. Немного так, самую малость, прижать и все, никаких тебе репрессий и разгонов, если, конечно, ты меру в своих художествах будешь знать. Я, конечно, накажу вас немного, чисто для виду, но перегибать палку не буду…

Поздно ночью, когда большинство арестантов в камере уже уснуло, Гамлет собрал малый семейный совет. Рядом на столе тихо бормотал что-то включенный телевизор, на который тупо пялилось несколько сонных арестантов. Гамлет сидел за столом и тихим шепотом передавал своим собеседникам суть сегодняшней беседы с кумом. Рядом с ним расположились только его самые близкие друзья Дато и Давид.

– В общем так, – подытожил Гамлет в конце рассказа, – кум попросил меня немного прижать Каратилу, у него к нему есть какой-то свой интерес, а взамен он пообещал нас не трогать.