– Давай коли, чего ждешь?

Тот аккуратно ввел ему в вену иголку, и легкое красное облачко окрасило бесцветную жидкость внутри в розовый цвет. Дато легонько нажал на поршень и Славик блаженно закрыл глаза, откинувшись спиной на стену.

– Давай теперь мне, – к Дато, нетерпеливо оголяя руку, подошел Гамлет

Егор, сидя на своем месте, с ужасом наблюдал, как один за другим молодые парни подставляли свои крепкие мускулистые руки под уколы отравленной иглы. Мало того, что внутри шприца был кустарно приготовленный сильнейший наркотик, так еще и кололись все одним и тем же шприцом. В безумной жажде наркотический кайфа, молодые парни бесшабашно плевали на возможность в получить от соседа подарок в виде гепатита В, С или еще того хуже – СПИДа. В тюрьме, конечно, положено сдавать анализы крови, и арестантов с подобными заболеваниями положено держать отдельно от других, но делаются эти анализы тяп-ляп, и пока их результаты будут готовы, может пройти более месяца, в течении которого потенциально больной зэк будет сидеть в общей камере со здоровыми людьми. Поэтому надеяться на то, что кто-нибудь из арестантов, находящихся рядом, не имеет притаившейся в его крови ужасной бомбы замедленного действия – это невероятная глупость, на которую, впрочем, весьма часто попадаются очень многие одуревшие от скуки сидельцы.

Когда к Дато, наполнившему шприц во второй раз, просительно улыбаясь подошел Арсен, еще не впавший в наркотическое опьянение Гамлет, так же как и Давид, приходившийся этому малолетке троюродным братом, дал Арсену звонкого леща.

– А ну пошел отсюда, дебил малолетний, – злобно оскалился на родственника Гамлет. – Еще раз увижу тебя около шприца – убью нахер!

– Ну что ты, Гамлет, меня так бьешь?!! Больно же! – гнусаво заныл Арсен, потирая лодонью ушибленное место. – Я только чуть-чуть попробую. Что, вам всем можно, а мне нельзя, что ли?

– Я те дам «попробую», а ну пошел отсюда на фиг! – вызверился на него брат. – Я лично твоей матушке, тете Тамаре, обещал, что с тобой будет все в порядке, поэтому давай быстро вали отсюда на свое место.

Арсен, недовольно бурча и злобно косясь на старшего брата, перечить ему все же не решился и уныло поплелся обратно.

– Ну что, пацаны, еще кто будет? – уже ширнувшийся Дато, блаженно улыбаясь, обвел глазами сидевших на противоположных нарах арестантов, не входивших в семью южан.

– Давай мне, – с нар поднялись еще трое парней и по очереди подставили руки под ядовитый укол.

Вскоре из восемнадцати человек, находившихся в камере, двенадцать впали в тяжелый наркотический транс. Не укололись только Егор, Арсен, Иван и еще трое парней, безучастно наблюдавших за этой страшной наркотической вакханалией.

Гамлет, глупо улыбаясь и раскачиваясь, как дерево под порывами ураганного ветра, стоял в проходе между нарами и время от времени прогибался назад, касаясь головой смятой подушки лежащей на нарах. В этом своеобразном мостике он замирал на какое-то время, потом выпрямлялся, и все начиналось сначала. Дато, пуская слюни с улыбкой слабоумного идиота, молча лежал на своем месте, а уколовшийся первым Славик сидел с ним рядом, сложив ноги по-турецки и набросив себе на голову шерстяное одеяло. Он, как китайский болванчик, монотонно раскачивался взад вперед и тихонько подвывал, выводя голосом какую-то тоскливую тягучую мелодию. В этот момент постылая тюремная камера больше напоминала собой палату для душевнобольных, которые либо сидели где попало, тупо таращась куда-то в неведомую даль, либо беспорядочно бродили по всему помещению, натыкаясь друг на друга, на стол и нары.

Через несколько часов, когда действие наркотика начало ослабевать, отошедший первым Славик, чтобы продлить ускользающий кайф, самостоятельно сделал себе еще один укол. Через некоторое время ему стало очень плохо. Его обычно зеленые глаза превратились в два черных зеркала – это предельно расширились зрачки. Губы Славика посинели, превратившись в две узкие полоски, а лицо мертвенно побелело и заострилось, натянув до предела кожу на острых скулах, и в какой-то момент, потеряв равновесие, он просто упал лицом прямо в бетонный пол. Немного оклемавшийся к тому времени Гамлет поднял Славика за волосы и, истерически смеясь, стал сильно бить его ладонями по щекам, приговаривая при этом:

– Очнись, скотина, ты же сдохнешь… Давай, давай, открывай глаза…

Наконец Гамлет повернулся к зачарованно смотрящему на него Арсену и, бешено выпучив глаза, крикнул ему:

– Чего вылупился, давай сюда скорее воду, у него передоз, он же сейчас, бля, копыта прямо тут отбросит!

Арсен опрометью бросился к крану и, наполнив алюминиевый ковшик до краев, вернулся, подав его Гамлету. Тот, немного расплескав воду на пол, стал силой отпаивать Славика, попутно обливая его холодной водой. Сделав несколько судорожных глотков, Славик закашлялся, и его тут же вырвало прямо на пол.

– Оклемался, зараза, – облегченно выдохнул Гамлет.

– Не дай бог, он бы прямо тут кони двинул, нам бы кум тогда устроил веселую жизнь.

Потом он повернулся к Сашке, сидевшему на краешке скамейки, и кивнул ему на безобразную лужу на полу:

– Чего вылупился, давай быстрее убери отсюда эту блевотину.

– А что я?!! – возмутился было Сашка.

– А что, ты хочешь, чтобы я сам этим занялся? – недобро сузил глаза Гамлет, все еще находящийся под действием наркотика.

– Нет, ну это же не я тут наблевал, – сразу же сник Сашка и понуро поплелся за тряпкой.

– А ты потом со Славика сам и спроси, – ухмыльнулся ему вслед Гамлет.

Тем временем, поднявшиеся со своих мест Егор и Иван перенесли пришедшего в себя Славика, которого била крупная дрожь, на его место на нарах и укрыли его одеялом. Тяжелый наркотический дурман, витавший по камере, потихоньку рассеивался, уступая место обычным для этого места тоске и безысходности.

Этим же вечером к ним в камеру привели нового сидельца. Это был нескладный высокий парень с неприятным лицом землистого цвета. Встретил его, как обычно, Гамлет, который немного с ним побеседовал и определил парню место на общих нарах слева от входа. Голос парня показался знакомым Егору, но он никак не мог вспомнить, где он его мог слышать. Зато сидевший рядом с Дато Хасан, услышав голос новичка, вдруг встрепенулся, и дождавшись, пока Гамлет закончит с тем разговаривать, подошел к старшему южан. Пошептавшись о чем-то с Гамлетом, Хасан посмотрел на Егора и многозначительно кивнул головой. Гамлет недоверчиво хмыкнул и поманил Егора к себе.

– Ты этого типа знаешь? – тихо поинтересовался Гамлет, незаметно кивнув на настороженно затихшего новичка, когда Егор сел рядом с ними на корточки.

– Нет, хотя мне кажется, что его голос я уже где то слышал, – пожав плечами, осторожно сказал Егор.

– Конечно, слышал, – ухмыльнулся Хасан, – это же тот самый тип, которого в тот день, когда мы сюда с тобой на тюрьму заехали, мусора загибали раком в соседней камере. Помнишь? Я лично его гнусавый голос хорошо запомнил.

– А хрен его знает, – Егору очень не хотелось участвовать ни в каких разбирательствах по этому поводу, поэтому он внушительно добавил:

– Может он, а может и не он, я тогда особо не прислушивался. Мне вообще все это на фиг не надо.

– Ладно, – кивнул ему Гамлет, и его глаза угрожающе сузились, – мы сами потом разберемся, что это за птичка.

На следующее утро Егор проснулся от громкого гогота Дато, Гамлета и остальных парней из первой семьи. Как и обычно, утром к ним в камеру зашел давно всем знакомый контролер с проверкой. Во Владикавказком СИЗО, в отличии от других мест, где уже успел побывать Егор, утренняя проверка была пустой формальностью. Прикормленный красномордый контролер, заглядывая по утрам в хату, считал обитателей камеры просто по головам и никакой переклички никогда не проводил. На этот раз, едва он открыл дверь, как на продол грубо вытолкнули парня, которого он только вчера привел в камеру.