– Разбирайте, мужики, потолок, желаю на крышу!

Бабушки-старушки головами покачивают, но не осуждают.

Сами же когда-то такими же были – огневыми, задорными.

Как бы не гремела свадьба, приходит ее тихий час: пора бесед. Говорят о делах житейских, об устройстве молодых, об их месте в колхозе и прочем. Кто-то делает робкую попытку оценки сегодняшней свадьбы: удалась ли? Да чем запомнится? За одно прогнозируют, чья очередь следующей.

Тут можно услышать откровенные суждения по злободневным вопросам. Затрагиваются иной раз и политические темы. В тесном кругу, отгородясь от окружающих шумом, можно поговорить по душам: выяснить отношения, распутать узелок старой обиды, получить совет или заручиться поддержкой в своих намерениях, предприятиях.

Легко и шутить за свадебным столом. Только, чур, не переборщить.

– Ты человек бывалый, – вкрадчиво говорит плотник Егор куму Ивану. Он знает за своим сродственником привычку всех, кого ни попадя, озадачивать каверзными вопросами. – Ответь, пожалуйста, почему передняя ось на телеге завсегда стирается быстрее задней?

Похоже, Иван в затруднении. Пробует отшутиться:

– Кучер спереди сидит. Задом своим давит на ось.

Шутку оценили. Отгадчика похвалили.

В женской половине более приземленный разговор.

– Мой-то кроссвордами увлекся. Энциклопедии читает. Кругозор уже такой, что дальше и некуда.

– Кто ж тебе по хозяйству пособляет? – спрашивает золовка Полюшка мужнюю сестру, известную своей домовитостью.

– Иногда отвлекается. Да у нас же и помощников полон двор.

К разговору подключилась соседка справа:

– А наш к телевизору присох, как банный лист.

– Пусть лучше к телевизору, чем к молодухе.

Одна из собеседниц пригорюнилась, остальные рассмеялись.

– А споем-ка, что ли? – предлагает Ольга Злобина, невестка Пелагеи Ивановны. Тоже звонкоголосая певица, а в работе знатная ударница. Не дожидаясь общего согласия, первая и начинает.

Песня жанровая, бытовая. И вот как дальше развивался песенный сюжет:

Счастливые, ясноглазые сидели в красном углу молодые. Нынче их день. Все для них. Не только родня, а и люди посторонние стараются хоть в малом им угодить, украсить праздник, чтобы стал незабываемым этот исторический день возникновения новой семьи.

В разгар гулянья еще один гость пожаловал – сам председатель колхоза Николай Прокофьевич. Речь его была короткая, но содержательная:

– Молодым совет да любовь. Остальное найдется и приложится.

И сделал широкий жест. На хрустальное блюдо выложил сберегательную книжку с весомым вкладом.

– От души. На обзаведение.

За что прилюдно был удостоен поцелуя входящей в свою роль молодой хозяйки.

В тот вечер долго гомонилось большое село. Молодежь вообще чуть ли не до утра по улицам колобродила. Старики тоже долго не могли глаз сомкнуть. Вспоминали, перебирали по дням свои цветущие годы.

С тех пор с десяток лет минуло. Значит, именно столько и не был я в родных и дорогих сердцу местах.

Тут же вдруг звонок в дверь. Открываю. Мать честная! На пороге гость нежданный, но желанный: земляк, друг юности.

Славный выдался вечер. Всех мы вспомнили, иных же и помянули. Между прочим, я спросил друга-кореша: так ли звонко и весело гуляют нынче в Иловке свадьбы? Насупился мой гость. После паузы с горькой усмешкою изрек:

– Такие мероприятия нынче в диковинку. Случаются, ну раз-два в году. Да и то норовят сыграть свадебку под сурдинку, по-тихому. Дабы ни себя, ни близких не вводить в большие расходы. Денежки-то видим мы теперь только по телевизору.

Свадьбы «под сурдинку» – вот до чего дожили! В старое время этак гуляли людишки ущербные или доведенные до крайней нужды. Теперь же такое стало в обычае. Так куда же всех нас занесло?

Мои земляки-донцы в подобных случаях говорят:

– Вертайте оглобли назад.

Али еще определенней:

– Распрягайте, хлопцы, коней!

Ведь если и дальше так пойдет, забудем свое прошлое, в том числе и обряды предков. Есть такая опасность.

Любителей старины и русского фольклора хочу успокоить. Свадьбу Дуси и Ваняты – со всеми «черемониями» и прибамбасами – записал я «от» и «до» на магнитофонную пленку. Находится она в радиокомитете, на улице Пятницкой. Ей гарантировано вечное хранение. Так что имейте в виду: есть на худой конец законсервированный образчик.

Значит, не все еще потеряно.

СТРАШНО ЛИ В КОЛХОЗЕ БЫЛО?

Наша Машенька успешно перешла в третий класс. И стала приносить из школы вопросы один трудней другого.

Как-то отвела меня в другую комнату. Сделав большие глаза, полушепотом спросила:

– Дедушка, правда, что ты был колхозником?

Я не стал отпираться, признал данный факт своей биографии. В доказательство показал личную трудовую книжку.

Быстро-быстро своими пальчиками она все до последней странички перелистала. Некоторые записи перечла по складам. Дрогнувшим голосом спросила:

– Признайся. Страшно в колхозе было?

Чтобы Машеньку успокоить и утешить, рассказал о своей прошлогодней поездке в село, где еще остались кое-какие родовые наши корни. Да и колхоз худо-бедно, однако еще функционирует.

В Придонье ожидалось цветение садов. Эту пору люблю больше красного лета. Но прошлый раз в природе в один час все переменилось. Задул знобкий северян. Уже набухшие цветочные почки скукожились. Над ними автоматически сомкнулись жесткие створки.

День-другой на улицу глаз не кажу, наслаждаюсь дворовой работой. Во вдовьем хозяйстве тетушки дел скопилось невпроворот. Так что мои ладони скоро стали шершавыми, как наждак, а держаки инструментов глянцевыми.

С утречка Екатерина Ильинична послала меня к Колядинам за солеными помидорами. Едва переступив порог избы, был я ошеломлен новостью:

– Слыхал? Попов-то наш отличился.

Село, похоже, вдосталь наговорилось, уже известны разные подробности. А тут вдруг объявляется незнайка.

Всех опередил второклассник Сергуня:

– Наш дядя Коля спас колхозное добро!

Захар с укором глянул на сынка: куда, пострел, поперед старших лезешь. Бабушка выпроводила выскочку из кухни да еще и шлепка дала.

Золовка Дуся дипломатично уладила конфликт:

– Правда-правда, Николай совершил похвальный поступок.

После чего все вместе, чтобы ничегошеньки не упустить, принялись выкладывать подробности ночного происшествия.

В маршрутном листе Попова было записано: заехать на растворный узел стройбазы. Загрузиться бетоном и ехать к животноводческому городку, где дорожники ремонтировали подъездные пути. Дело было к вечеру. Очередь уже рассосалась. Мастер, шутник и балагур, крикнул с верхотуры: «С тебя, брат, причитается. Одна гуща досталась». Колян ответил в том же духе: «В долгу, мол, не останемся». И с хорошим настроением выехал из ворот.

Пока куролесил по улочкам райцентра, мысля явилась: сократить путь, выиграть время. Переехав мост, взял круто влево.

С ходу одолеть подъем на Алексеевскую гору не смог. После захода солнца полотно покрылось коварной ледяной коркой. То была летняя дорога, по весне ее размывали дожди и талые воды. Одна ямина оказалась ловушкой. Самосвал нырнул в нее как субмарина, по самый бампер. Следом и мотор заглох.

Колян впал в транс. Пропали куда-то даже крепкие слова, приберегаемые для крайних случаев. Кого винить? Самого себя! Да и дорога-то кружная, нечего было рассчитывать на подмогу.