Изменить стиль страницы

— Ваше имя, фамилия, профессия? — спросил Зубов.

— Патрик Роггльс. Журналист. Специальный корреспондент агентства Марсонвиль Ньюс Сервис, — ответил он, занимаясь маникюром.

— А настоящая фамилия?

— Я Патрик Роггльс, автор книги «Предатели нации», имевшей успех у советского читателя!

— Об этой рукописи Томпсона, переданной вам Чарльзом Ингольсом, мы поговорим позже.

Лассард, вскинув удивленный взгляд, тотчас вновь овладел собой.

— Ваше настоящее имя, фамилия и профессия? — настаивал Зубов.

— Я Патрик Роггльс, журналист, — ответил он с вежливо-насмешливой улыбкой.

— Вы Рандольф Лассард. Ваша агентурная кличка — Дайс.

— Гражданина под именем Дайс я не знаю.

— Следствие располагает свидетельскими показаниями, утверждающими, что вы Рандольф Лассард.

— А разве преступление, будучи Лассардом, печататься под фамилией Роггльс? Французский классик Анри Бейль печатался под фамилией Стендаль! Разве это не так?

— Аналогия неподходящая. Вы признаете, что вы Рандольф Лассард? — настаивал Зубов.

— Не вижу причины скрывать этого. Да, я Рандольф Лассард.

— Кроме того, вы Мануэль Крус Фьерро, не так ли?

— Скоро вы спросите, не являюсь ли я Христофором Колумбом! — застигнутый врасплох, но все еще пытаясь улыбаться, сказал Лассард.

Пропустив эту реплику, Зубов настаивал:

— Вы Мануэль Крус Фьерро?

— Я не знаю такого человека!

— Хорошо, я вам напомню. Вот журнал «Нуэва Эра». Как вам известно, он выходил в Буэнос-Айресе. Вот, очевидно, знакомая вам статья «Гангстер Мануэль Крус Фьерро», а вот и ваш портрет, полюбуйтесь! — сказал Зубов, показывая Лассарду журнал. — Если и этого вам мало, я могу ознакомить вас со стенограммой заявления для прессы Уильяма Эдмонсона.

На лице Лассарда выступили пятна. Покусывая ногти, он сказал:

— Не понимаю, какое это имеет отношение к моему делу. Или вы считаете, что я должен отвечать перед советским законом за мою коммерческую деятельность в Аргентине?!

— Для того чтобы оценить по заслугам преступление, надо знать личность преступника…

— Я просил бы вас выбирать выражения! Я не совершил ничего преступного!

— И последнее: в начале прошлого года, в ресторане «Аврора», вы познакомились с инженером Ладыгиным и научным работником Якуничевым, назвав себя Петром Роговым…

— Это ложь! — перебил он следователя.

— На допросе свидетель Якуничев показал, что позже, в ресторане «Европа», будучи пьяным и желая продемонстрировать перед вами свою осведомленность, он сообщил вам о работе института над созданием нового зенитного орудия.

— Это клевета! Мне ничего об этом не известно!

— Кроме ответственности за шпионаж, по статье пятьдесят восьмой Уголовного кодекса, вы будете отвечать за убийство инженера Ладыгина, эстонского гражданина Яана Сякка и покушение на студентку Марию Крылову…

— Я любил эту девушку всей душой…

— Вы любили? — прервал его Зубов и, позвонив, распорядился:

— Введите Пряхина.

Преступник в сопровождении конвоира вошел в кабинет и, увидев Лассарда, направился прямо к нему:

— У, шакал! — сказал он, сжимая кулаки. — Кусок мяса!

— Пряхин, вы знаете этого человека? — спросил Зубов.

— Знаю, гражданин начальник, это Петр Рогов, — ответил он.

— Когда и при каких обстоятельствах вы встречались с ним в последний раз? — спросил Зубов.

— Тринадцатого, против «Ударника», в саду.

— «…По делу покушения на Марию Крылову арестованный Пряхин показал: человек, назвавший себя Роговым, поручил мне убить отдыхавшую в Истринском доме отдыха Марию Крылову и в качестве вещественного доказательства представить Рогову кольцо с изумрудом, сняв его с руки убитой. За эту расправу с Крыловой Рогов обещал мне вознаграждение в сумме пяти тысяч рублей», — прочел Зубов. — Пряхин, вы подтверждаете ваши показания?

— Подтверждаю, гражданин начальник.

Лассард, ни на кого не глядя, грыз ногти.

— Ну? Вы об этой любви говорили? — спросил следователь Лассарда.

— Темнишь, контра! — бросил ему Пряхин.

Зубов позвонил и распорядился увести Пряхина. Когда преступника увели, следователь сказал:

— Улики, заключения судебно-медицинской экспертизы, результаты исследований и свидетельские показания — полностью изобличают вас во всех преступлениях. В процессе следствия вам будут предъявлены все доказательства.

Позвонив, Зубов спросил вошедшего офицера:

— Мария Крылова здесь?

— Крылова в приемной.

— Просите! — распорядился Зубов и поднялся навстречу.

Машенька вошла в кабинет. Яркий румянец на щеках и беспокойные руки выдавали ее волнение. Она то стягивала тонкую кожаную перчатку, то надевала ее вновь.

— Здравствуйте, товарищ Крылова! — пожимая ей руку, сказал Зубов. — В практике следствия такие вещи не приняты, но… Вот полковник Каширин просил об этом. Мы вам не помешаем?

— Нет, наоборот, — сказала она и, поздоровавшись с Кашириным и Никитиным, подошла к Лассарду. Маша спокойно, с холодным любопытством рассматривала его, как смотрят впервые на диковинного заморского зверя, заключенного в клетку зоопарка.

— Вы могли бы избавить меня от этой унизительной сцены! — заявил Лассард, принимая картинную позу.

Зубов не обратил внимания на эту реплику, а Машенька, искренне улыбнувшись, сказала:

— Да, да… Как это похоже…

— Похоже на что?! — резко спросил Лассард.

— Похоже на человеческое достоинство, — ответила Маша. — Как вся ваша поза похожа на образ честного и мужественного человека. Мне казалось, что вы неудачно выбрали профессию, вам надо было бы стать актером, потом я поняла — искусство не терпит лжи. Вы бы провалились на дебюте. Помните, однажды вы мне сказали: «Я джентльмен в лучшем смысле этого слова!» Для вас лицо джентльмена — маска, за которой скрывается ваш подлинный, звериный облик. Вы не имеете никакого права на жизнь! Я хотела увидеть вас, чтобы сказать вам это в лицо!

Бумеранг не возвращается i_021.png
* * *

Еще было темно, но по ясным и чистым далям на востоке можно было угадать наступление солнечного, морозного дня. Накануне гуляла метель, пассажирского сообщения не было. Сегодня с ночи грейдера, деловито урча, сгребали со взлетной дорожки снег. Сновали бензозаправщики. Грузили пассажирский багаж. Начиналась обычная беспокойная жизнь большого авиапорта, средоточия многих воздушных дорог мира.

Сегодня Уильям Эдмонсон покидал нашу страну.

Несмотря на ранний час, журналиста пришли проводить советские люди; они принесли Эдмонсону живые цветы — дар своего уважения и дружбы.

Но не это было главным, русские люди дали Уильяму Эдмонсону творческое вдохновение, веру в человечество и в лучшие дни мира.

Серебристая птица легко и плавно оторвалась от земли, развернулась над аэродромом и, прощально покачав крыльями, скрылась в той стороне неба, где еще стояла серая, предутренняя мгла.

Москва, 1954–1955 гг.

Бумеранг не возвращается i_022.png