1. На вопрос Янь-юаня о гуманизме Кон—фуций сказал: «Победить себя и вернуться к церемониям значит стать гуманистом. И в тот день, когда человек победит себя и воз—вратится к церемониям, Вселенная возвра—тится к гуманизму. Быть гуманистом зави—сит ли от себя или от людей?» Янь-юань сказал: «Позволю себе просить Вас указать мне подробности». Конфуций отвечал: «Не смотри на то, что противно правилам, не слушай того, что противно им, не говори того, что противно им и не совершай дей—ствий, противных им». Янь-юань сказал: «Хотя я и не отличаюсь быстротою ума, но попытаюсь осуществить эти слова».

2. На вопрос Чжун-гуна о человеколюбии (гуманности) Конфуций отвечал: «Вне дома веди себя, как будто бы ты принимал знат—ного гостя; распоряжайся народом, как будто бы ты участвовал при великом жертвоприношении; чего не желаешь себе, не делай и другим, и тогда как в государстве, так и дома не будет против тебя ропота». Чжун-юн отвечал: «Хотя я и не отличаюсь быстротою ума, но попытаюсь осущест—вить эти слова».

3. На вопрос Сы-ма-ню о человеколюбии (гуманности) Конфуций отвечал: «Гума—низм — это осторожность в речах». На это Сы-ма-ню сказал: «Осторожность в речах — это ли называется гуманизмом?» Конфуций отвечал: «Что трудно сделать, разве о том можно говорить без осторожности?»

4. На вопрос Сы-ма-ню о благородном муже Конфуций отвечал: «Благородный муж тот, который скорбит и не боится». На это Сы-ма-ню сказал: «Кто не боится и не скор—бит — это ли есть благородный муж?» Кон—фуций сказал: «Если кто, исследуя свой внут—ренний мир, не находит в себе недостатков, чего же ему скорбеть или бояться?»

5. Сы-ма-ню со скорбию сказал: «У всех есть братья, только у меня их нет». Цзы-ся ответил: «Я слышал, что смерть и жизнь зависят от судьбы, а богатство и знатность — от Неба. Если благородный муж постоянно внимателен к себе, почтителен и вежлив к другим, то во всей Вселенной все ему братья. Чего же ему беспокоиться, что у него нет братьев?»

6. На вопрос Цзы-чжана об умном Кон—фуций отвечал: «Умным и даже дальновид—ным можно назвать того, на кого не дейст—вуют ни медленно всасывающаяся клевета, ни жалобы на кровные обиды».

7. На вопрос Цзы-гуна, в чем состоит управление, Конфуций отвечал: «В доста—точности пищи, в достаточности военных сил и в доверии народа». Цзы-гун сказал: «Но если бы предстояла неизбежная необ—ходимость исключить одну из этих трех статей, то какую исключить прежде?» «Военную часть», — отвечал Конфуций. Цзы-гун сказал: «А если бы правительство вынуждено было пожертвовать одною из этих двух, то какою прежде?» «Пищею, — сказал Конфуций, — потому что смерть всегда была общим уделом, а без доверия на—рода правительство не может стоять».

8. Цзи-цзы-чэн сказал: «Благородному мужу нужна только безыскусственность, к чему еще шлифовка?» Цзы-гун сказал: «Увы! Ваши слова — слова благородного мужа; но четверка лошадей не в состоянии догнать слова, сорвавшиеся с языка. Внешнее украше—ние подходит к природе, а природа — к украшению. Шкура барса или тигра без во—лос походит на шкуру собаки или барана».

9. Ай-гун спросил у Ю-жо: «Год голод—ный, средств недостаточно, как быть?» Ю-жо отвечал: «Восстановить бы десяти—ну?» Князь сказал: «Для меня даже двух де—сятин недостаточно; что же я буду делать с одной?» На это Ю-жо отвечал: «Если у народа будет достаток, то каким же обра—зом у государя будет недостаток? Если у народа будет недостаток, то каким же об—разом у государя будет достаток?»

10. Цзы-чжан спросил: «Как возвысить добродетель и отличить заблуждение?» Конфуций отвечал: «Принимать за руководительное начало преданность и искрен—ность и обращаться к справедливости — это значит возвышать добродетель. Любя, кого вы желаете, чтобы он жил, ненавидя, кого вы желаете, чтобы он умер. Коль ско—ро вы желаете жизни и в то же время же—лаете смерти — это будет заблуждение. В „Ши-цзине“ сказано: „Положительно не из-за богатства (он бросил меня), а только из-за разнообразия (т. е. что новая любовь имеет для него особую прелесть)“.

11. В ответ на вопрос циского князя Цзи-на о правлении, предложенный им Конфу—цию, последний отвечал: «Правление есть там, где государь есть государь, ми—нистр — министр, отец — отец и сын — сын». На это князь сказал: «Прекрасно! Действительно, если государь не будет го—сударем, министр — министром, отец — отцом и сын сыном, то хотя бы у меня был хлеб, буду ли я в состоянии пользовать—ся им?»

12. Философ сказал: «Полусловом могу—щий решить судебное дело — это Ю (Цзы-лу). Он никогда не откладывал своих обеща—ний до другого дня».

13. Философ сказал: «Слушать тяжбы я могу подобно другим, но что действительно необходимо, это чтобы не было тяжб».

14. В ответ на вопрос Цзы-чжана на— счет правления Философ отвечал: «Управ—ление заключается в том, чтобы неустанно сосредоточиваться на нем и нелицемерно осуществлять его».

15. Философ сказал: «Если бы при обшир—ной учености сдерживать себя церемониями (т. е. правилами), то благодаря этому так—же можно не уклониться от истины».

16. Философ сказал: «Благородный муж содействует людям в осуществлении их до—брых дел, но не злых, а низкий человек посту—пает противно этому (наоборот)».

17. На вопрос Цзи Кан-цзы насчет прав—ления Философ отвечал: «Правление — это есть исправление. Если вы будете подавать другим пример прямоты, то кто же осме—лится быть непрямым?»

18. Цзи Кан-цзы, озабоченный развив—шимся воровством, спросил на этот счет совета у Конфуция. Последний отвечал ему: «Если вы сами не будете алчны (т. е. не бу—дете воровать), то, хотя бы вы давали лю—дям награды, они не станут воровать».

19. Цзи Кан-цзы, спрашивая у Конфуция о правлении, сказал: «Что вы скажете, если мы будем казнить (убивать) беззаконных людей для образования нравственных лю—дей?» Конфуций отвечал: «Вы управляете, зачем же прибегать к убийству? Если Вы пожелаете быть добрым, то и народ будет добр. Добродетели благородного мужа — это ветер, а качества низкого человека — это трава, и ветер, гуляющий по траве, не—пременно пригибает ее».

20. Цзы-чжан спросил: «Каков должен быть ученый, которого можно было бы на—звать истинно славным?» «Кого это ты на—зываешь истинно славным?» — спросил Конфуций. Цзы-чжан отвечал: «Того, кто непременно пользуется известностью как в государстве, так и в семье». «Но это будет известный, а не истинно славный, — возра—зил Конфуций, — истинно славный облада—ет природною прямотою и любит правду, вникает в слова и вглядывается в выраже—ние лица, заботится о том, чтобы поста—вить себя ниже других, — такой, без сомнения, будет истинно славным как в государ—стве, так и в семье. А известный — это тот, кто принимает вид гуманиста, тогда как действия его противоречат этому и он, не подозревая, пребывает в этом заблужде—нии. Такой будет известен как в государст—ве, так и в семье».

21. Фань-чи, сопутствуя Конфуцию, в прогулке под У и Юй, сказал: «Осмелюсь спросить Вас о возвышении добродетели, искоренении зла и различении заблужде—ния». «Прекрасный вопрос, — сказал Фило—соф, — прежде дело, а потом успех, разве это не значит возвышать добродетель? При нападении на свое зло не нападать на чужое зло, разве это не значит искоренять зло? Под влиянием минутной досады забы—вать себя и своих родителей, разве это не заблуждение?»

22. На вопрос Фань-чи о человеколюбии (гуманности) Философ отвечал: «Гуманность — это любовь к людям». На вопрос, что такое знание, Философ отвечал: «Зна—ние — это знание людей». Фань-чи не понял. Философ сказал: «Возвышая людей честных (прямых) и преграждая путь бесчестным (кривым), мы можем сделать бесчестных честными». Фань-чи ушел и, встретив Цзы-ся, сказал: «Недавно я был у Философа и спросил его, в чем состоит знание. Он от—вечал: «Возвышая людей честных и прегра—ждая путь бесчестным, мы можем сде—лать бесчестных людей честными». Что это значит?» Цзы-ся отвечал: «Богатое (капитальное) изречение! Шунь, получив царство, выбирал из всех и возвысил Гао-яо; вследствие этого люди негуманные удали—лись. Тан, получив престол, выбирая из всех, возвысил И-иня, и люди негуманные также удалились».