— Припомните, милочка, когда вы зашли в гостевую комнату, окна там были открыты? — спросил Арчи горничную.

— Нет, — уверенно ответила девушка. — Мы вообще редко там окна открываем, только фрамуги. Только когда стекла моем. А то все цветы переставлять — полдня провозишься.

Молодой некромант удовлетворенно кивнул:

— Хорошо, господа, я не буду больше вас задерживать. Можете идти.

И добавил, обращаясь к Норсите:

— Остается поговорить еще с твоей маменькой.

— Может, не надо? — робко прошептала девушка.

— Почему? — недоуменно спросил Арчи.

Но ответить Норсита не успела. В столовую ворвалась дама лет сорока в домашнем платье, крупная, румяная и такая разгневанная, что некромант сразу понял, «почему?».

Не дав никому сказать ни слова, госпожа Дебус начала… нет, даже не кричать, а орать, как орут на базаре повздорившие торговки:

— Явилась! Совести хватило! И любовничка приволокла! Воровка! Гулящая! Я из-за тебя с матерью поссорилась! Ни копейки больше не получишь!

Женщина кричала что-то еще, но некромант уже не слушал. Почувствовав, как напряглась Норсита, он сжал локоть девушки. Но та, дернув плечом, прошипела сквозь зубы:

— Да подавитесь вы своими деньгами! Ноги моей больше здесь не будет! Забудь, что у тебя была дочь!

Естественно, ни о каких расспросах слуг больше и речи быть не могло. Норсита, бледная и злая, кинулась в свою комнату, на ходу бросив Арчи:

— Подожди в коридоре! Я переоденусь, соберу вещи и пойдем… к демонам!

— Лучше к госпоже Трой, — меланхолично ответил Арчи, понимая, что девушка его не слышит.

Стоять под дверью было скучно, и молодой некромант выглянул в окно. Если из гостевой комнаты открывался вид на широкий проспект, то отсюда — на внутренний двор, заросший расцвеченными осенними красками деревьями. За их кронами виднелись какие-то невысокие строения.

«Наверное, это те флигеля, в которых живут семейные слуги», — подумал Арчи и отвернулся к двери Норситы.

Вдруг его внимание привлекла бронзовая накладка около замочной скважины. Некромант подошел поближе. Вокруг отверстия для ключа — свежие царапины.

«Кто-то пытался взломать замок?»

Арчи почесал в затылке и отправился к гостевым комнатам, чьи двери выходили в тот же коридор. Удивительно, но на них вообще не было замков.

«Ладно, разберемся, — сам себе сказал Арчи. — Сейчас главное — договориться с матушкой Трой, пристроить Нори, а дальше — что будет, то будет».

Норсита собралась быстро. Сунув в руки Арчи дорожный сундук с чем-то тяжелым, она решительно закинула на плечо большую сумку. Привычно заперев дверь, девушка сунула ключ в карман, но потом, резко остановившись, положила его на подоконник и зашагала к лестнице. Так же решительно они протопали и с пару дюжин шагов по мостовой. Но, дойдя до калитки, ведущей в прилегающий к дому сад, Арчи взмолился:

— Ты в сундук кирпичей наложила, что ли?

— Нет, там мои работы и то, что нужно для новых.

— Слушай, тут же наверняка где-то есть каретный двор? Может, подождешь меня с вещами здесь, а пойду найму какую-нибудь телегу? — робко предложил Арчи. — Ты не думай, я заплачу, у меня есть деньги.

— Хорошо, — согласилась девушка. — Только давай скорее. А то буду тут стоять как дура.

Однако в этот момент калитка открылась, и из-за нее показалась девочка лет тринадцати. Арчи залюбовался малышкой: русая коса до пояса, синие глаза, пушистые ресницы. Через пару лет — гроза всех соседских парней. А Норсита удивленно спросила:

— Ларитта? Ты куда?

— Я за вами. Вижу — стоите. Папка сказал, что вот этот господин всех слуг про странное ночью спрашивал. Так?

— Да, — кивнул Арчи. — А ты видела что-то странное?

— Ну не совсем… Под утро в коридоре «волшебный огонек» гулял.

— В каком коридоре? — вмешалась Норсита.

— Ну, в том, где гостевые комнаты и ваши с господином Петером, — зачастила девчушка. — Папка с гостем поужинали и спать легли, а меня Мик-рассыльный гулять позвал…

— Ночью?

— А что? Праздник же! Ну, мы в сад вышли, чтобы через калитку — и к реке. А я смотрю: сквозь деревья огонек видно. И странно мне стало. Кто бродит? Вроде в апартаментах у господ везде канализация. Может, кто на кухню пошел, ну, водички там попить, или еще чего…

— Так и вода в комнатах есть, — задумался Арчи. — Спасибо тебе, Ларитта! Ты не обидишься, если я тебе серебрушку дам? Нет, я понимаю, что ты Норсите помочь хочешь, но я просто так дам, хорошо?

Девочка взяла монетку и присела, как ее учили приседать перед господами, когда те благодарят.

— А хотите я для вас за каретой сбегаю? Даже в конюшню идти не надо, дядька Мульт полчаса назад к Эметке, что у господ Мариони служит, пошел. Он всегда к ней на обед заходит, ненадолго. Сейчас снова на каретную биржу поедет. Так я к Эметке сбегаю, он вас и подберет, у него двуколка за углом стоит!

Выпалив все это, девочка исчезла за калиткой.

— По-моему, эта малышка — единственная, кто к тебе хорошо тут относится, — сказал Арчи Норсите.

— Нет, еще папа, — она грустно вздохнула. — Относился…

Двуколка с запряженным в нее гнедым рысаком действительно появилась через несколько минут. Молодцеватый кучер, картинно щелкнув кнутом, откинул бархатный полог:

— Куда? В Школьный квартал? Не извольте беспокоиться, с ветерком прокачу!

На переговоры с госпожой Трой была отправлена Ланя.

— У меня есть с дюжину золотых, без которых я могу обойтись, — шепнул ей Арчи. — Будешь разговаривать с хозяйкой — не жадничай.

— У меня тоже есть кое-что от заказов, — ответила иллюзионистка. — Ладно, посмотрим. Не бойся, Нори отдаст, у нее заказов сейчас больше, чем у меня.

Когда Ланя ушла вниз, Арчи забрался с ногами в большое кресло и задумался. Норсита потихоньку распаковывала вещи, складывая их пока кучей на столе.

— Слушай, — вдруг спросил некромант. — А почему у тебя на двери замок, а на гостевых комнатах — нет?

— Я сама его врезала, — равнодушно ответила девушка. — Понимаешь, эта Элозитта, уборщица которая, такая дура! Всегда все у меня переворачивала, ничего потом не найдешь. Мамина Мелисса — не лучше, ей нужно, чтобы все шеренгами стояло. Я ругалась-ругалась, потом решила вообще никого к себе не пускать. Ну, чтобы без меня никто зайти не мог. Убирала сама, только Лари помочь иногда просила.

— Ключ только у тебя был?

— Нет, еще у папы — второй.

— Странно…

— Что странно?

— Твой отец сказал, что твою комнату «осмотрели»… Ну, вроде жемчуга искали. Но, если у него есть ключ, то зачем вскрывать замок отмычкой? И зачем потом закрывать?

— Какая отмычка?

— Царапины там вокруг замка любопытные. Будто кто-то какой-то проволокой в нем ковырял. Слушай, а на ночь ты запиралась?

— Не всегда.

— А в ту ночь, когда твою бабушку обворовали?

— Да.

— А спала ты как? Часто просыпалась? Вообще — крепко спишь?

— Ну, обычно не очень, а тут — хорошо спала, только от скандала бабуленого и проснулась. Она так кричала!

— Громче твоей мамы?

— А, мама — это еще так, а бабуля капитанов строит, как мальчишек! — со странной гордостью сказала Норсита.

— Понятно, — начал было Арчи, но тут в комнату ворвалась Ланя и бросилась к Норсите обниматься:

— Все получилось! Она согласилась! Как здорово! Мы теперь будем жить вместе!

— Спать на одной кровати? — удивился Арчи.

— Да на этом звере эскадрон можно положить! — рассмеялась Ланя и плюхнулась на кровать. — Все хорошо! А вы не скучали?

— Нет, мы думали, — улыбнулся Арчи.

Почему-то каждый раз при виде Лани ему хотелось улыбаться.

— Так давайте думать вместе!

— Давайте! — согласился Арчи. — Понимаешь, мы выяснили, что украсть ожерелье у бабушки Норситы мог только маг. Ну, или кто-то, у кого есть амулет невидимости. Дорогая, кстати, вещь. И что красть это ожерелье, да еще оставлять вместо него иллюзию, не было никакого смысла. Иллюзия тоже денег стоит. А продать ожерелье не так уж просто. Твоя мама, Нори, пока на тебя ругалась, обронила фразу, что это украшение — какое-то особенное. В смысле, память. Так?