Хон вскочил, непритворно возмущенно замахал руками, лицо его перекосилось в обиженной гримасе, как у ребенка:

— Как ты можешь, сынок?.. — тихо, с надрывом, прошептал он, и на глазах его блеснули слезы.

— Пошли… — махнул Зотик рукой и торопливо зашагал к шлюзовой камере.

Хон заспешил за ним, цепляясь за рукав, и стараясь забежать вперед. Ареф кинулся следом за ними.

Зотик отлепил от стены в коридоре микроглаз, подкинул его на ладони, выразительно глянул на Хона. Тот сразу прикусил язык. В шлюзовой камере Зотик отлепил второй микроглаз.

Хон, вжавшись в угол и трусливо юля глазами, вопрошал:

— Зотик! Зотик! Что ты хочешь сделать со старым, больным человеком?!

— Со старым и больным — ничего. А тебе, скотина, надо бы распинать вдрызг твою хитрую задницу… Лезь в кокон! — и без всяких антимоний Зотик нажал кнопку пуска вакуум-насосов.

С непостижимой быстротой, отличающей опытного пирата, Хон нырнул в кокон, с громким шипением развернувшийся у него в руках.

Когда открылась дверь шлюза, Зотик пошел к шлюпке, время от времени, поддавая пинком по серебристому овальному кокону, в котором скорчился Хон. Тесная шлюзовая камера шлюпки могла пропустить только одного человека. Зотик вошел первым. Потом из шлюзовой вывалился кокон. Хон не решился вылезти из него. Когда появился Ареф, Зотик снял скафандр, пригладил волосы, одернул куртку, поддал пинком по кокону, от которого он пролетел весь коридор до рубки управления. Пройдя следом, Зотик еще раз пнул кокон, заорал:

— Вылезай, скотина!

— Кокон лопнул. Хон лежал на палубе, охал и тер поясницу. Зотик сел в кресло, закинул ногу на ногу и задумчиво уставился на Хона.

— Ты что так смотришь, а? — забеспокоился тот. — Ты что хочешь сделать?..

— Ну, если бы я хотел что-то сделать, я бы просто не тащил тебя на шлюпку… — равнодушно протянул Зотик.

Хон поднялся, робко спросил:

— Ты куда сейчас направляешься?

— Да так, есть одно дельце… — протянул Зотик, не проявляя намерения продолжать.

— А что за дельце? — с наигранным интересом, с неестественным оживлением спросил Хон.

— Да так себе… Жевательная резинка…

— Возьми в долю, а?.. — просяще протянул Хон.

— И все время оглядываться, как бы ты не спер мой Корабль?.. — грустно сказал Зотик.

— Зотик, ей-богу, бес попутал! Целый год просидел один. Шарики за ролики заехали.

— Н-да-а… — раздумчиво протянул Зотик. — Надо бы тебе вышибить шарики из-за роликов…

Хон благоразумно отодвинулся подальше.

— Знаешь что, — будто на что-то решившись, заговорил Зотик, — скажи мне, кто из капитанов занимается, или когда-либо занимался жевательной резинкой, и я тебя отвезу на Землю, либо помогу раздобыть корабль. Идет?

— Слушаю, сэр! — вдруг рявкнуло со стороны пульта.

Зотик подскочил от неожиданности, а Хон, наоборот, присел и даже закрыл голову руками. Немного погодя послышался скрипучий, противный мальчишеский голос:

— Я не оглох. Ты сам оглох…Пока Зотик пытался сообразить, что все это значит, шлюпку заполнил мягкий и вкрадчивый голос рекламной дамы:

— Капитан Зотик, регистрационный номер вашего корабля, соответствующий галактическим позывным — эс пи эр два ноля пятнадцать. Галактические позывные включаются автоматически, когда вы хотите подать сигнал бедствия…

Пока Зотик с идиотским выражением на лице выслушивал всю эту галиматью, Ареф подскочил к пульту и, пробежавшись пальцами по сенсорам, что-то скороговоркой пробормотал в микрофон. Повернувшись к Зотику, с насмешливой улыбкой посоветовал:

В следующий раз, когда тебе понадобится дать команду, поточнее формулируй. Этот электронный кретин, твой приказ отойти подальше, понял слишком буквально, и собрался увести Корабль куда-то в межгалактическое пространство. В настоящий момент Корабль набирает скорость для т-скачка, и будет набирать ее еще полтора часа, пока его не нагонит радиосигнал, отменяющий твою идиотскую команду.

Хон с беспокойством поглядывал то на одного, то на другого, наконец, не выдержал:

— Э-эй, ребята, ваш корабль что, улетел?..

— Улетел, улетел… — проворчал Ареф. — Но скоро вернется. Мой племянничек послал его за бутылкой в ближайший кабак, который находится в сотне парсек отсюда. Он, наверное, забыл, что у нас в трюме запас спиртного на пятерых, из расчета на пятьдесят лет автономного рейса. На любой вкус; от русской водки и американского виски, до японского сакэ включительно…

Ареф сидел в центральном посту и с тоской смотрел на мониторы. За весь т-марш ему ни на минуту не удалось отлучиться к своему слесарно-сборочному полуавтомату. На трех мониторах в разных ракурсах присутствовала неразлучная парочка. Судя по загибающейся по кругу стене, парочка плавала посреди кольцевого коридора.

Зотику было плохо. Это явственно читалось на его грязно-зеленом лице. За Зотика цеплялся Хон-Гриль, и пьяно икая, бормотал:

— А вот, послушай, еще была история со жвачкой…

В руке Хон держал пузатую бутыль французского коньяка с эластичной соской на горлышке. Сунув соску в рот, он задумчиво пососал, икнул и продолжил:

— Тогда я только подумывал завести собственный корабль…

Ареф тоскливо зевнул. До конца т-марша оставалось несколько часов. А потом, Бог даст, Зотик как-нибудь избавится от этого чертового Гриля. Еще когда они только сходили с орбиты, Зотик шепнул Арефу, чтобы он заперся в центральном посту, и ни в коем случае не отпирал дверь до самого финиша у Солнечной системы. Сначала Зотик попытался подпоить Гриля и выудить у него сведения о капитанах, замешанных в делах со жвачкой, но быстро получил сильнейшее алкогольное отравление, и теперь страдал. Злую шутку с ним сыграла традиция. Ведь русские приохотились пить крепкие напитки лишь в шестнадцатом веке, если не в семнадцатом, а китайцы, по подозрениям некоторых историков, научились гнать крепчайшую рисовую водку на пару тысяч лет раньше. Ареф отправил робота-уборщика в компанию к собутыльникам. Робот убирал за Зотиком блевотину, а Хон об его панцирь бил бутылки, после чего робот собирал осколки.

От скуки Ареф помирился со Шкипером, и когда они не были заняты философскими беседами, играли в карты. Сначала Ареф предложил сыграть в четырехмерные шахматы, но сразу понял, что силы явно неравны. Оказалось, что только в картах у них сохранялся примерный паритет. Сначала, правда, Ареф совсем не проигрывал. Дело в том, что карты прекрасно отражались в фотоглазах Шкипера, а тому это и в голову не приходило. Потом Арефу надоело, и он сдвинул кресло чуть в сторону. После чего играть стало интереснее. Мелькала яркая масть, слышались азартные возгласы, сцены пьяной оргии на мониторах дополняли колорит.

Но все имеет конец. Когда до конца т-марша осталось несколько минут, Ареф включил интерком, верньер громкости повернул до отказа вправо, и проревел на весь Корабль:

— Внимание! Конец т-марша! Всему экипажу немедленно прибыть в центральный пост!

Зотик попытался бежать, но Хон цеплялся за него мертвой хваткой. Зотик кое-как, боком, запрыгал по коридору. Допрыгал до лазарета, намешал каких-то снадобий в литровый химический стакан, залпом выпил, и помчался дальше. Через минуту он влетал в центральный пост, таща за ногу Хон-Гриля. Хон размахивал руками, силясь за что-нибудь зацепиться, и орал благим матом. Судя по воплю, ему пригрезилось, будто он выпал из окна верхнего, шестисотого этажа, отеля "Колумбия".

Со сладострастным возгласом Зотик с размаху шмякнул Хона в кресло, Шкипер от души сдавил его баллонами безопасности, и Зотик занял свое место. К удивлению Арефа, он был совершенно трезв, лицо его посвежело, и, похоже, его уже не мутило.

Хон, наконец, заткнулся, а Зотик с неизъяснимым блаженством в голосе и выражении лица выдохнул:

— Уф-ф… Скоро я от него отделаюсь… Битый номер, Ареф, зря мотались в такую даль…

Ареф промолчал. Ему впервые было по-настоящему жаль непутевого племянника.

Зотик посадил шлюпку на пятачке перед пиратским притоном, расшвыряв силовыми полями несколько допотопных экипажей окрестных фермеров, заехавших пропустить по стаканчику по случаю воскресения, и послушать пиратские байки; приобщиться, так сказать, к романтике дальних путей.