Адвокат охватил голову руками и некоторое время сидел так. Гибель Марка Тодоровски была на его совести и, к огромному сожалению, это была не первая смерть, в которой он себя винил.

Пазола глубоко вздохнул, немного щемило сердце. И снова принялся за чтение. За этими строчками словно виднелось лицо молодого детектива. Сарториус обратился к нему по газетному объявлению, полагая, что дело, которое он намеревался поручить ему, довольно простое. И недостаток информации оказался для того воистину гибельным. Сарториус Пазола оплошал.

Он поручил Марку простое дело: опознать по фотографии Уильяма Паркера. Сам он не мог этого сделать, поскольку был знаком с тем лично и не желал выдавать себя. Но молодому детективу стало каким-то непонятным путем известно нечто большее и он принялся разрабатывать собственную версию. Но всё пошло невпопад. Недостаточный опыт общения с людьми приводил дело к неудачам. Между тем, в своих поисках молодой сыщик, видимо, раскрыл себя.

Марк давал подробные характеристики людям этого городка, с которыми встречался, и с другими, с которыми еще не разговаривал. Особую жалость у Пазолы вызвала его попытка использовать двух идиотов. Марк столько эмоций вложил в описание их выходок. Бедолага пытался перебежать дорогу некоему Дарби, о котором еще вчера дважды упоминала миссис Оливия.

В дверь постучали.

— Мистер Макинтош! Завтрак готов! — позвала его хозяйка.

— Да, да! Я уже иду! — непринуждённо отозвался мнимый мистер Макинтош.

Он задумался, куда девать тетрадку. Нет ли смысла тоже прятать ее, как это делал Марк? Тот даже не доверял комнате. Наверно, у него были на то причины. Пазола решил не расставаться с тетрадкой: он надел свой легкий пиджак и заткнул тетрадь под рубашку на спине. Подергал руками, посмотрел через плечо в зеркало. Если не опираться локтями о стол и не нагибаться, то ничего не видно. Прямо мальчишество какое-то! Ну ладно, может, сойдет.

Сосед по пансиону уже сидел за столом. Этот бойкий молодой человек был очень некстати. Его профессиональный интерес к дому ювелира мог помешать планам Сарториуса Пазолы. Он не собирался ни на какое озеро, но счел нужным не оповещать о своих ближайших планах никого, поскольку не мог знать, кто может иметь отношение к гибели Марка. Было основание предполагать, что приезжие в этом могли быть замешаны в гораздо большей степени вероятности, нежели постоянные жители этого городка. Хотя, как знать.

Жильцы завтракали в полном молчании. Миссис Оливия торопилась. Она собиралась в церковь.

***

Пастор местной церкви протестантского толка, Айзекайя Славович, собрал в сегодняшний воскресный день довольно солидную аудиторию. Обычно его посещали в основном пожилые леди, а нынче, благодаря предварительно проведенной работе, изволили явиться несколько мужчин и даже молодые люди.

Славович был непопулярен в городке, а его проповеди не вызывали ни малейшего отклика даже у постоянных посетительниц. Из полутора тысяч населения в довольно большой церкви собиралась от силы сотня. Да и те больше сплетничали, чем слушали. А Славович горел искренним желанием искоренить в городе грех. Праведная душа его изнывала от стремления спасти заблудшие души. Сегодня настал тот день, когда он может сказать людям правду.

— Братья и сестры! — громким голосом воззвал он к пастве. И выдержал эффектную паузу.

— Сегодня наш пастор необыкновенно красноречив. — шепнула своей соседке миссис Сара Кларк, домохозяйка.

— Угу. — согласилась миссис Андромеда Опеншо, гадалка, не вполне трезвая.

— На наш город обрушились несчастья! — возглаголал слуга Божий подобно архангельской трубе.

Все вздохнули. Истинная правда!

— В Миллвилл пришел дьявол! — взял врага за рога Айзекайя.

Послышался гул изумления. Люди начали переглядываться.

— И нашел здесь своих верных подданных! — мученически прорёк пастор.

— Во дает! — удивился мясник Билл.

Беф энд Пиг заржали.

— Где гнездится грех?! — изнемогая, возопил безгрешный Славович.

— Где? — подался вперед старый Барч, ассенизатор.

— В пивной! — изобличил древнего змия гневный пророк.

— Да ну?! — поразились в партере.

— Это, — Славович собрался с силами, — подлинный порок разврата!

Аплодисменты.

— …так и сказал, — рассказывал потом в пабе случайно забежавший в церковь за папироской Морковка Чак, — порок разврата!

— Это горячка. — уверенно определил более опытный Мэтт Кобурка, сержант запаса, ныне прачечный работник. — Отставной капрал Славович сошёл в одиночный запой.

***

Оставшись один, Валет быстро открыл несложный замок в комнату соседа. Он не знал, сколько времени у него есть, и принялся шарить за шкафом, под диваном, словом везде, где приходит людям в голову прятать свои тайны. Он искал под матрасом, осмотрел снизу столешницу, простукал паркет. Марк не знал ведь, что не вернется больше в свою комнату, он мог оставить свои бумаги в достаточно близком месте, чтобы они были под рукой. Но поиски ничем не увенчались.

Валет не был раздосадован, поскольку скоро только кошки родятся, как говорил покойный партнер. Он встал посреди комнаты и задумчиво почесал переносицу. Все, вроде, осталось в том порядке, в каком было. Он вернулся к себе.

И вовремя, потому что открылась наружная дверь и вошла хозяйка. Валет выглянул, удивляясь, что поход в церковь занял так мало времени. Миссис Доу выглядела взволнованной. Она наткнулась взглядом на Бурбона и хотела что-то ему сказать. Валет невольно помог ей.

— Вы так быстро вернулись из церкви?

Начало было положено.

— Вы знаете, мистер Тайрон, какая сегодня удивительная проповедь была в церкви! — миссис Оливия выглядела очарованной.

Валет поскучнел.

— Конечно, миссис Оливия, это, наверно, очень интересно.

— Пастор Айзекайя Славович сказал, что в наш город приехал дьявол!

— Да?! Кто же именно?!

— Это в общих чертах. — уклонилась миссис Доу. — В целом он обличал пьянство. А вы вчера выпили!

— Виноват. Каюсь. — немедленно признал Валет.

— Да еще за рулем!

— Но я не блевал в машине, как Марк! — защищался мнимый Тайрон.

Миссис Оливии нечего было ответить на такой аргумент, но ей хотелось настоять на своем и заставить Ларри Тайрона спасти свою душу. Хорошо еще, она не знала, что он курил!

— За это Марка и постигла такая участь. — вздохнула она, хотя сознавала, что это уже явный перебор. Но в этом скорее был повинен Айзекайя Славович со своей проповедью.

Тайрон молчал за недостатком возражений.

Но миссис Доу хотелось говорить, она искала тему. Несчастный Марк лишь случайно затесался в этот разговор, она не собиралась о нём говорить, ей хотелось обличать пивную. Но эта печальная история еще не оставила добропорядочную вдову, и она вновь заговорила о позавчерашних событиях.

— Все так быстро произошло. — промолвила миссис Оливия, понимая, что зря отвлекает жильца разговором на постороннюю для него тему. — Ночью он вернулся в ужасном виде с этим нелепым термосом в руках.

Тайрон покорно кивнул.

— А утром ушел и не вернулся. — она тяжко вздохнула. Ею овладело желание выговориться. — Марта уехала.

— Марта — это кто? — безучастно спросил Валет.

— Сестра его, она уехала. — пояснила миссис Оливия, неприятно задетая равнодушием Тайрона к судьбе бедного Марка. Впрочем, он его и не знал. — Только этот термос и остался, она его бросила в комнате.

Бурбон подумывал найти какой-нибудь предлог, чтобы смыться.

— Какой термос? — машинально спросил он, потеряв нить разговора.

— Зеленый такой пластиковый в литр емкостью. Старый. — ответила миссис Доу, а про себя подумала: "Боже, что за чепуху я несу!"

Валет вдруг заинтересовался:

— И где он, этот термос?

Разговор принимал совершенно нелепый оборот, и миссис Доу, не желая заниматься сплетнями в воскресный день, спешила покончить с этим.