СОВРЕМЕННАЯ БАЛЛАДА
Завязка баллады моей коротка:
В лифте злодей удушил старика.
Лунным сиянием взмылен,
Кричал романтический филин.
Вернее, была витрина
И чучело филина пыльное, дымнолохматое
Средь рухляди всякой старинной.
Сиянье неоновой трубки голубоватое, матовое.
Крики. Свистки.
Луна-маскировщица.
И толпа на куски
Растерзала злодея у лавки старьёвщика.
…Кусок окровавленный
Уволок сверхпрославленный
Фильмовой постановщик,
Поставщик поножовщин!
А ногу отгрыз хореограф.
Он даже от радости плакал.
Из дел, исключительно мокрых,
Он ставил балетный спектакль!
А прозаик кровью налился,
Человечины налопался, —
Влез путем психоанализа
В суть злодеевского комплекса!
И кусок в полпуда весом
Драматург урвал для пьесы!
Вместо старых действий
(Для чего считать их?)
Пьеса в трех убийствах
И в шести кроватях.
Тема-то какая!
«Кокаин и Каин».
Вгрызались в месиво пунцовое,
Над трупом чуть не подрались,
И вот последним кость берцовую
В зубах уносит журналист!
Но ни в одной строке
Ни слова о старике.
В свете современности
И научных книг
Не представляет ценности
Удушенный старик!
А ему того и надо,
Раз баллада, так баллада,
И ко всем этим сволочам
Он является по ночам.
Подберется тихо сзади
И огреет по крестцу!
Разрешается в балладе
Развлекаться мертвецу.
* * *
Проходил я через зал, через зал.
Я поэт и фантазёр, фантазёр.
Подошел я к режиссёру и сказал:
— Уходи и не мешай мне, режиссёр!
Только знаю — не уйдёт, не уйдёт.
Он стоит и говорит, говорит.
— Лучше руку ты протягивай вперёд,
Принимай-ка поторжественнее вид!
Сколько раз мне повторять, повторять:
Мне не нужен твой урок, твой урок.
Но мне слышится опять и опять
Режиссёрский говорок, говорок:
— В этом месте нажимай, нажимай!
Без нажима не проймёшь, не проймёшь!
Я послушался — хватил через край,
И стихи я загубил ни за грош!
Пусть у каждого дорога своя,
Дайте каждому полет и простор!
Отвяжись ты, отвяжись от меня,
Не мешай мне, не мешай, режиссер!
Но он где-то возле стен, возле стен
Продолжает тарахтеть, тарахтеть,
И в квадратики его мизансцен
Попадаю я, как перепел в сеть.
Был когда-то я удал-разудал,
По колено были все мне моря,
Но я чувствую, что куклою стал,
Кто-то дергает за нитку меня.
В один голос недрузья и друзья
Утешают: «Ничего, ничего,
В том и выразилась драма твоя,
Что игралась в постановке его!»
* * *
Т.и А. Фесенко
Чучелом в огороде
Стою, набитый трухой.
Я — человек в переводе,
И перевод плохой.
Сколько я раз, бывало,
Сам себе повторял:
— Ближе к оригиналу! —
А где он, оригинал?
Оригинал видали, –
Свидетели говорят, —
В Киеве на вокзале,
Десятилетья назад.
Кругом грохотал повальный
Артиллерийский гул.
В зеркале вокзальном
Оригинал потонул.
Ворошить не хочется
Давние дела.
Наспех судьба-переводчица
Перевела-наврала.
Я живу на расстоянии
От страны моей студеной.
Я живу — на заикание
С языка переведенный.
И живу я в переводе
С неустройства на уют.
У меня на стол по моде
Со свечами подают.
И внутри моей машины
Мягкие сидения.
Я переведен на шины
С пешего хождения.
Без особого урона
Мой испуг переведён
С лозунгового жаргона
На рекламный жаргон.
Точно бред политбесед,
Распродаж ажиотаж!
Пунцовею, разогрет,
В пот меня кидает аж!
В оригинале — откровенье,
А в переводе — подражанье,
В оригинале — вдохновенье,
А в переводе — прилежанье!
В оригинале — на восходе,
И на закате — в переводе!
И по прямой — в оригинале,
А в переводе — по спирали!
И я волшебник по природе,
А литератор — в переводе,
В оригинале я — на взводе,
Навеселе в оригинале,
А на режиме в переводе,
И переводу до вина ли?
Скользило время еле слышным,
А стало звонче междометья,
В оригинале — двадцать с лишним,
А в переводе — полстолетья!