Коракс, кажется, понял, о чем она думала, и едва заметно кивнул. Потом ускорил шаг. Лиза пыталась лихорадочно сообразить, как быть дальше, но маленькая процессия вступила на улицы Ажурии, и стало не до размышлений.

Колдовская зима упала на город внезапно, как коршун на цыплёнка, застала Ажурию врасплох, и жизнь на улицах остановилась. Горожане даже не успели ничего сообразить. Вон отряд маршировал — мальчишки так и замерли с поднятой ногой. Офицер что-то командовал — оцепенел, и в разинутый рот снежинки влетают. У барабанщика палочки над барабаном зависли. А вон какой-то малыш целился из лука, а выстрелить не успел. Застывшие фигуры, протянутые руки, невидящие глаза… Крупные хлопья снега опускались на головы прохожих и не таяли. А тихо-то как! Только ветер в жерлах пушек гудит, да вывески на ветру скрипят. Наверно, все куклы и механизмы вообще от холода поотключались.

За спиной у Лизы что-то рухнуло наземь и звонко разбилось. Она чуть не подпрыгнула. На снегу валялась кукла в розовом платье — голова разлетелась на черепки, а фарфоровые ручки бессмысленно тычут в небо.

— Что за эксцессы, Коракс? — повернувшись всем туловищем, каркнула Паулина, прервав мерное журчание Ингиной речи.

— Ничего особенного — кукла, — глуховато отозвался Лизин спутник и закашлялся.

— Вот так цирк, вот так смех, — хихикнул фон Штамм. — Расколотишь этак всех! — он бочком подбежал к застывшему мальчику на деревянной лошадке, игриво ткнул в спину — маленький всадник повалился на бок, только заледенелая ткань мундирчика хрустнула. — Вот бы где порезвиться, да надо нам торопиться!

— Прекратить! — одернул фон Штамма Ангст. — У нас другие задачи!

У Лизы подогнулись ноги. Она отчаянно уцепилась за Коракса.

Тот, не поворачивая головы, тихо произнес:

— Не время падать, Ваше Высочество.

Что-то такое было в его голосе, что Лизе стало теплее. Она перевела дух и прибавила шаг.

Под самой стеной дворца пришлось остановиться: механизмы подъёмных мостов от холода рассыпались, а из широкого и очень глубокого рва куда-то подевалась вся вода. Может, от мороза полопались какие-нибудь трубы. Лезть вниз по обледенелым склонам очень не хотелось, да и глупо это было — выбраться наружу всё равно бы не удалось.

— Ангст, сотворите-ка мост, да побыстрее, — велела Паулина.

— Зачем мост? — зачастил фон Штамм. — Выход прост! Нагнать сюда людишек — их тут и так излишек! Набросаем полный ров — вот и мостик нам готов! Захрустят косточки, что твои досточки!

— И то развлечение, — одобрила гарпия. — Ну что, Ваше Величество, позовёте сюда отмороженное местное население?

У Лизы закружилась голова. Ей захотелось упасть наконец в обморок — подольше и понадёжнее, — только бы не видеть, как из живых людей делают мостик. Неужели Инго согласится на такое?! Тогда уж точно — всему конец!

— Ну и идеи у вас, господа, — сквозь зубы сказал Инго. — На что силы тратить предлагаете? Вы же за двенадцать лет, не в обиду вам будь сказано, умения наверняка подрастеряли, да и практики у вас маловато было! Мне же сейчас в Чёрном Замке всё для вас придется делать, а вы… Брёвнышко лень перекинуть?

— Отказываетесь? — рубанул Ангст.

— Дело ваше, — махнул рукой Инго.

В оцепеневшем воздухе раздался тоненький звон и легкий топоток. Со всех сторон к опустевшему рву засеменили… фарфоровые куклы: глупо улыбаясь, расставив локотки и легко ступая по заиндевелой мостовой атласными туфельками, они подходили к обледенелому берегу, съезжали вниз и слоями укладывались на дно, вытянув ручки по швам. Правда, теперь они были как обычные заводные куклы, не смеялись, не плакали и не разговаривали, но зрелище все равно было… бр-р-р! Лиза передернулась, а Инго отвернулся и застывшими глазами уставился в небо.

— С мёртвыми куклами пресно! С живыми людьми интересней! — возмутился фон Штамм.

— Не люблю, когда под ногами кости хрустят, — раздельно отозвался Инго, не оборачиваясь, и, вздернув подбородок, первым двинулся через ров. — Для чистой совести вредно.

Лизу затошнило и зазнобило одновременно. Уже и Паулина вперевалку проследовала на тот берег, и Ангст, прошагав мимо застывшего часового, щёлкнул его по кирасе, и Штамм прокатился в ворота, а Лиза всё медлила. Она попыталась было ступить вперед, но атласные кукольные спинки отвратительно спружинили под ногами, и она отпрыгнула.

— Не бойся, — прошептал Коракс над ухом и бережно взял её на руки. — Держись крепче.

Лиза зажмурилась, вокруг свистнул ветер, а когда она открыла глаза, Коракс уже опускал её на твердую дорожку парка. На снег упало несколько иссиня-чёрных перьев. Как же это? Он что, как Филин?

Листья в заснеженном парке даже не успели облететь с деревьев — просто побелели. Затянутые льдом пруды были похожи на потускневшие серебряные блюда, а застывшие в воздухе струи фонтанов — на опрокинутые хрустальные люстры.

Во дворце тоже повсюду застыли неподвижные фигуры придворных — как будто кому-то взбрело в голову расставить по переходам и залам множество восковых фигур. «Как замок спящей красавицы, — подумала Лиза. — Нет, в сто раз хуже. Там они спали все, а тут… даже крикнуть не успели». В полопавшиеся от мороза окна наметало снег.

Колдуны шли мимо застывших людей, словно мимо разбросанных вещей. Так иногда взрослые с занятым видом проходят через неубранную комнату и даже не обращают внимания на беспорядок.

Миновав пеструю стайку фрейлин и потрепав одну по щечке, фон Штамм опять трескуче хихикнул:

— Тут бы прибрать чуток, и был бы полный восторг!

— Некогда, — негромко напомнил ему Коракс.

— Приемлемый вид орудия уборки — огнемет, — Ангст, похоже, тоже решил пошутить и коротко заржал. — Спалить бы всё, так дракон в шаре.

— Развлечение ого-го, да сейчас нам не до того! — согласился фон Штамм.

«Как не до того? — ужаснулась Лиза. — Какой огнемёт?! Они же живые все! Ну пусть они дурацкие с этой своей войной, но они же не нарочно! Или это уже насовсем?!»

Перед дверями королевского арсенала толпилось все высочайшее семейство, кроме королевы. Гуммиэль в кирасе замахнулся на кого-то гигантским сверкающим мечом, да так и застыл. А вон выводок принцев, все четырнадцать. Только почему-то самого младшего пытается подхватить на руки какая-то горбатая седенькая старушка. А через секунду Лиза узнала это бальное платье с золотыми туфельками и ахнула. Так вот она какая на самом деле, Кристабель!

А на пороге следующей комнаты лапками кверху лежала, оскалив зубки, здоровенная белая крыса. Фон Штамм походя отшвырнул её носком башмака:

— Хороша крыска, и взобралась не низко! Ничего, отлежится, и ещё пригодится!

Подъёмный мост во Внутренний Замок был опущен. А по льду круглого озера Инго уже почти бежал — мимо вмёрзшей ладьи и обгорелых кольев. Он остановился только у узкого прохода, забранного решёткой. Паулина издала низкий глуховатый рык, и прутья решеток погнулись, расходясь в стороны.

— Ну вот, — сказал Инго, подведя колдунов к краю колодца. — Кто может — летите вниз, кто не может — прыгайте. Внизу неглубоко, но скользко.

— Пусть прыгнет первый, у кого стальные нервы, — замахал руками Штамм.

— Да сколько угодно, — Инго спрыгнул в колодец, а Коракс снова взял Лизу на руки. Открывать глаза Лизе не хотелось совсем, особенно когда она услышала, как дрожат колдуны, не смея сделать дальше ни шагу, как трепещет больное сердце Коракса и каким каменным спокойствием веет от Инго.

Что-то ржаво скрипнуло в темноте, и тут же взвыл ледяной ветер.

— Прошу, коллеги, — Инго отступил от двери в темноту.

По сравнению с этим холодом мороз наверху казался июльской жарой.

Первым в проход нырнул Ангст, за ним — фон Штамм и Паулина, Коракс обернулся, несколько секунд мялся на пороге, а Инго чуть помедлил, прикрыв глаза, а потом шепнул Лизе: «Идём, котёнок». Лиза чуть не шарахнулась прочь, но голос у него опять стал совсем нормальный! Да ещё Коракс выпустил Лизину руку и тихонько подтолкнул её к Инго — и они быстро переглянулись у неё над головой. Что это они? Теперь Инго крепко держал её за руку — обогнал колдунов и шёл вперед. Ощущать их за спиной было страшно и мерзко, всё время хотелось оглянуться, даже шея заболела, но Лиза терпела и смотрела под ноги.