— То лучше было.

— Что? — я не сразу поняла, о чем он.

— То черное платье Вам больше шло, княгиня.

— Можешь меня Дусей называть, — предложила я, — ну что, пошли знакомиться с Пардоком?

— А это кто? — настороженно спросил Шеоннель.

— Это сводный брат твоего отца. Получается дядя твой, только он немного моложе тебя… хм, а тебе сколько лет? Тридцать, получается да?

— Да.

— Отличный возраст. Я вот замуж вышла, когда мне под тридцатник было. Ты, вставай, давай, хватит из себя обморочного принца строить.

Он послушно встал и покачнулся. Ой, кажется, я его слишком сильно приложила. Пришлось поддержать парня под локоток, чтобы не упал. Вряд ли Валь обрадуется, если его сын тут при мне падать всяко разно будет. Он на мою поддержку среагировал душевно так — прижался, как к родной.

— Ты как? Идти сможешь? А то, может быть, здесь останемся? Я сейчас пошлю кого-нибудь за Пардоком.

Я усадила эльфа обратно на диван, вызвала слугу и распорядилась пригласить его книжное высочество в тронный зал.

— Может быть, не надо Пардока? — запоздало попытался возразить Шеоннель.

— Надо, Федя, надо! Да, ты не переживай, он добрый парень, только с приветом слегка — все время с книжками своими носится. Профессор, блин! Короче, умный мальчик, начитанный. А ты читать любишь?

Он пожал плечами. Странно. Он что не знает, любит он читать или нет?

— Мама говорит, что мне это не нужно.

— Ну, мало ли, что мама говорит. Моя вот говорила, что нельзя с незнакомцами разговаривать. И где бы я была, если бы слушалась маму и с Вальдором не заговорила? А была бы я сейчас секретаршей на пенсии, и было бы мне очень кисло. Что ты на меня так смотришь? А, ну да. Ты же не знаешь, что я в другом мире родилась. Так вот представь себе, в том мире эльфов нет. А если и есть, то они очень тщательно скрываются. Впрочем, вы тут тоже людей не особо своими визитами радуете. Ты вот вообще третий эльф, которого я в жизни вижу.

— Я полуэльф, — грустно уточнил он.

— Зато ушки у тебя очень даже эльфийские, — утешила я, не удержалась и заправила прядь волос ему за ухо. Он вздрогнул, но не отстранился.

Ой, вы только ничего такого не подумайте! Этот мальчик вызвал во мне исключительно материнские чувства. Да и не люблю я блондинов. А этого мне жалко было… или еще что. Одним словом, такое чувство к нему образовалось, какое бывает к брошенному котенку. Хотелось пожалеть и приласкать. Вот я и приласкала. По уху длинному погладила. Он так забавно им дернул, что я не удержалась и хихикнула.

— Что смешного? — насторожился Шеоннель.

Ой, ну что он весь такой напряженный? Сейчас еще обидится.

— Ты ухом, как наш кот Василий дергаешь, — объяснила я, — ты не обижайся, я же эльфей до сих пор близко не видела ни разу. А сегодня какой-то прямо эльфийский день у меня. С утра травокуры эти на кентаврийской территории, теперь ты с мамашей своей. Вот скажи мне, ты зачем в наши с ней разборки полез? Да еще с кулаками? Я ж не мужик какой-нибудь, я тоже женщина, если ты не заметил.

— Я заметил, — с протяжным вздохом отвечал Шеоннель, — но ты била маму этой штукой.

— Это не штука, а мой магический предмет, — уточнила я, весело махнув тапком у него перед носом, — а твоя мама могла бы и сама мне сдачи дать. Она, между прочим, выше меня ростом и крупнее, так что у нее преимущества были.

Полуэльф какое-то время помолчал и сделал вывод:

— Ты странная, Дуся.

— Это потому что я выросла в другом мире, — оправдалась я.

Пардок что-то не спешил, и какое-то время мы с полуэльфом вдвоем общались. То есть говорила в основном я, а он молча слушал. Он вообще какой-то неразговорчивый. Я думала эльфы… ну или полуэльфы, тем более воспитанные среди своих собратьев, понаглее должны быть, а этот ну просто моль бледная и забитая!

В зал, наконец, вошел Пардок и остановился в дверях, разглядывая меня и Шеоннеля.

— Пардок, познакомься, это твой племянник — Шеоннель.

— Племянник? — озадачился наш книжный принц.

— За подробностями к Вальдору, — пробормотала я, — пусть сам объясняет, как он так умудрился.

Пардок подошел, Шеоннель встал ему на встречу и эти два уникума изучающе уставились друг на друга. Первый с любопытством, второй насторожено. Я пожалела, что здесь нет Лина. Он бы быстро этого полуэльфа расшевелили. Напоил бы и протащил по лучшим борделям Зулкибара. Стоп! А что мне мешает мальчика напоить? Глядишь, расслабится. Ну и, может быть, даже что-нибудь интересное о планах своей мамаши расскажет.

— Так, вы здесь общайтесь, а я пойду насчет ужина распоряжусь, — решила я и поспешно смылась.

Кажется, я сейчас благополучно потеряю сознание, потому что сломанные ребра от всех этих резких перемещений моего тела в пространстве сдвинулись куда-то не туда, и стало еще хуже, чем было. Каждый вздох как подвиг, от малейшего движения такая боль, что уже как-то неважно, что сейчас произойдет. Хочется просто тихо сползти на пол и притвориться мертвым. На ногах держусь только потому, что к опоре шатра прислонен, ну и вот любовник мой будущий заботливо придерживает меня за шкирку. Я еще угрожать пытался, но как-то не убедительно получилось.

Ну да, возможно, когда-нибудь я отомщу, но когда это будет и будет ли вообще? А сейчас вот только и оставалось, что малодушно вырубиться и получить счастья полные штаны. А в том, что получу, я даже не сомневался, потому что блонда моя вряд ли что-то полезное сходу этому садисту доморощенному соврать сумеет.

— Кирдык, какого хрена у тебя здесь происходит? Что за… кхм… групповуха? Так, вы двое, ну-ка, брысь от мальчишки.

Не знаю, каким ветром сюда занесло Кардагола, но оказался он здесь очень вовремя. Меня мгновенно отпустили, я, как родную, обнял левой рукой опору шатра и оглянулся. Эти уроды отошли. Все-таки понимают засранцы наш язык. Кардагол оглядел меня и ехидно прокомментировал:

— Доигрался, зайчик.

— Ни хрена не смешно, — огрызнулся я, заплетающимся языком, и начал сползать вниз по опоре, перед глазами круги разноцветные и блевать хочется. Да и вообще «здравствуй, обморок», как говорит моя мама.

Но нет, обморок не случился. Кардагол поддержал меня, не дав упасть, и интимно так сзади ко мне прижался. Терять сознание мгновенно расхотелось. Не иначе как второе дыхание у меня открылось. Даже боль куда-то на задний план ушла. Это я уже потом понял, что Кардагол на меня обезболивающее набросил, но в тот момент я этого не заметил, потому что с перепугу решил, что он сюда явился, чтобы вместо этих придурков поработать, даже лягнуть его попытался. Он насмешливо фыркнул и тихо, чтобы никто не слышал, на ухо мне шепнул:

— Получилось сделать то, зачем явился?

Я согласно кивнул, все-таки лягнул его, чтобы не прижимался ко мне так, и развернулся к нему лицом.

— Целоваться будем? — развеселился Повелитель времени.

— Иди ты! — взвыл я.

— Да не переживай ты, бывает и хуже, — утешил Кардагол и совершил подвиг, на который я сам был не способен. Он натянул на меня штаны. Наконец-то!

— А сейчас потерпи. Я не умею сильную анестезию ставить, так что будет неприятно.

Я хотел сказать, что и так уже вон сколько терплю без всякой анестезии, но тут Повелитель времени что-то такое сказал из арсенала словесников, сопроводив это жестом и я понял, что именно мне терпеть предлагалось. Кости резко на место встали и срослись. Я героически сдержал крик, перед глазами поплыло, и я завалился в объятия Кардагола.

— Жить будешь, — поставив такой диагноз, он подтащил меня к ближайшему стулу, — садись, герой. Морду побитую сам сможешь залечить?

— Смогу… спасибо.

Кто бы подумать мог, что я буду искренне благодарить этого завоевателя недобитого? А я ведь, и, правда, благодарен ему по самое никуда! Неизвестно, чем бы все закончилось, не появись он так вовремя.

— Не за что, — любезно отозвался Кардагол и, ухмыльнувшись, добавил, — зайчик.

— Отец? — недоуменно окликнул Кирдык, внимательно разглядывая своего папеньку, — отец, ты…