— Совсем не чепуха.

Чэд высмеял Миддла перед всеми присутствующими, и тот, скрепя сердце, вынужден был снова прикусить язык. Согнуть Чэда в бараний рог было сейчас невозможно.

Но еще хуже было то, что могли появиться неприятности по службе. Если дело об убийствах раскроет не он, а кто-либо другой, то начальство будет смотреть на него как на человека, не справившегося с делом.

Конечно, рассуждал Миддл, опись имущества и ценностей миссис Шекли, составленная Хаббардом, наверняка окажется в полном порядке. Хаббард не игрок, не пьяница, у него нет дорогостоящих любовниц — все это он, Миддл, уже проверил. Четыре бриллианта — это целое состояние, и Хаббард наверняка не первый, кто протягивает руку за чужим наследством. Но его нужно уличить в этом. Хаббард — член палаты адвокатов, умен, хладнокровен, он наверняка не совершил глупых ошибок. Судя по всему, Миддлу вряд ли удастся наскрести доказательства, которых не смог бы разбить опытный защитник.

Но если преступник — Чэд Оливье? Денег у парня, несомненно, мало, сам он довольно бесшабашен, как говорится, сорвиголова, а его невеста не из тех непритязательных девушек, которые безмерно счастливы, если их любимый дарит на день рождения флакон одеколона. Но и в этом случае Миддл тоже наткнется на подводные камни.

В первую очередь нужно, конечно, найти бриллианты. И если б это удалось, он бы повел дело так, как считал нужным.

Миддл тоже давно понял, что правду и закон в том мире, где он жил и боролся за свое существование, можно было повернуть и так, и эдак.

А когда Миддл и его сотрудники собрались покинуть Касл-Хоум, на лице Джун появилась деланная улыбка:

— Вы уезжаете? А что нам делать с этим старым пиратом? Отпустить?

— Эту ночь он, как и ваша домоправительница, переночует в Глазго, а завтра утром оба получат по большому горшку каши. Перед допросом им обоим нужно будет основательно подкрепиться.

С этими словами Миддл вышел.

Снова завыла полицейская сирена, потом стало совершенно тихо, и вдруг кто-то постучал в окно.

— Кто это может быть? — Джун распахнула окно, и в следующее мгновение, небрежно перепрыгнув через подоконник, в холле очутился человек, которого меньше всего здесь ожидали сейчас увидеть.

В парадном сюртуке, с белой гвоздикой в петлице и с цилиндром в руках стоял Роберт Уэйд.

18

Когда Уэйда представили Джун, он галантно поцеловал ей руку; Джорджу лишь кивнул головой. А потом сказал:

— Миддл — идиот! И кроме того, ему надо правдами и неправдами дослужиться до пенсии. Поэтому он накинет веревку на шею первому, кого можно будет заподозрить в убийстве. Вы, мистер Оливье, значитесь в его списке первым кандидатом на виселицу.

— Я всегда любил опасную жизнь, — ответил Чэд. — Временами становится чертовски скучно, если чувствуешь себя, как у Христа за пазухой… Ну, а теперь, может быть, вы расскажете, почему удостоили нас своим визитом именно в это время?

— Нет ничего легче. Когда моя дорогая сестрица и мой дорогой зятек получили ваше письмо, они сразу же исчезли из дома. Они почувствовали, что всему награбленному ими добру угрожает серьезная опасность, и поэтому, руководствуясь низменными, эгоистическими соображениями, снова попросили у меня помощи.

— Как же вашим родственникам удалось так быстро вас найти? — полюбопытствовала Джун. По ее лицу было видно, что она ослеплена внешним видом Роберта Уэйда.

— Я уже довольно давно живу в отеле «Ройял-Риц», — ответил тот скромно. — Моя профессия обязывает меня жить только в первоклассных отелях. Я уже знаю обо всем, что произошло в Касл-Хоуме…

— Как вы об этом узнали? — поинтересовался молчавший до сих пор Джордж.

— Дорогой инспектор!.. — изумленно воскликнул Уэйд, играя белой гвоздикой, засунутой в петлицу сюртука.

— Короче говоря, вы знаете обо всем, что здесь произошло? — голубые глаза Джун сверкнули.

— Думаю, что да. Во всяком случае, больше, чем Миддл. Он — неплохая ищейка, но слишком уж примитивен для своей должности.

— Ну, хорошо. А что ж дальше? — спросил Чэд.

— Что дальше? — Уэйд поднял брови. — Вы попали в очень трудное положение. Миддл оставил двоих людей, которые зорко наблюдают за вами и Хаббардом. А завтра на рассвете в Крайстчерч явится целая рота специалистов искать бриллианты, и кто знает, чем все дело кончится…

Джордж взял фуражку, он не совсем все понял:

— Ну, я пошел домой спать, иначе завтра я буду чувствовать себя разбитым — и морально, и физически.

Не успела закрыться за ним дверь, как Роберт Уэйд вынул из крошечного плоского чемоданчика связку отмычек, лупу и пару резиновых перчаток.

— Где вы хотите начать, здесь? — осведомился Чэд.

Лицо Роберта Уэйда приняло такое изумленное выражение, словно он обнаружил у себя в кармане ящерицу.

— Здесь? За кого вы меня принимаете, Оливье? Ведь я работал в Касл-Хоуме больше недели, тщательно исследовал у стульев каждую ножку, обстукал каждый сантиметр пола и стен, так неужели после всего этого вы всерьез можете подумать, что я не нашел бы тайника, если б таковой существовал? — он сокрушенно покачал головой. — Нет, видимо, вы действительно не имеете ни малейшего представления о работе высококвалифицированного взломщика.

— К стыду должен сознаться, что я и в самом деле мало сведущ в этом вопросе, но я никоим образом не хотел задевать вашей профессиональной чести, — извинился Чэд.

— Ну и хорошо, — Уэйд махнул рукой. — Кроме того, я твердо уверен, что преступник — Хаббард. Вот поэтому-то мы и должны начать поиски в его доме, и нигде больше.

— А как вы думаете это осуществить?

— Если он не из дерева, — Уэйд с улыбкой взглянул на Джун, — то я думаю, будет нетрудно занять его мысли, так сказать, чем-нибудь интересным. Не правда ли?

— Конечно! — самоуверенно заявила Джун. — Спрашивается только, что я могу себе с ним позволить.

— Это вы решите сами, — наставительно заметил Уэйд, — главное, чтобы вы увели его на пару часов из дому. А заодно и человека, которого Миддл к нему приставил.

— А как быть со вторым?

— Второго вы возьмете на себя, — Уэйд повернулся к Чэду. Он снова открыл свой чемоданчик и достал плоский флакон с пульверизатором. — Вы выйдете за дверь и сделаете вид, будто собираетесь уйти. Он сразу же подойдет к вам. Тогда вы быстро пустите ему в лицо струю этой жидкости. Он изрыгнет проклятие и тотчас ляжет спать под куст. Специальный раствор. Гарантирую вам, что абсолютно безвредный — это очень важно, так как согласно параграфу сто тридцать семь уголовного кодекса вы можете получить только два года. Если бы жидкость оказалась вредной для здоровья, вас могли бы упечь лет на шесть.

— Это меня, конечно, утешает, — Чэд нерешительно протянул руку за флаконом.

— Профессия обязывает к риску. Кроме того, вам ничего другого не остается. Если мы не изобличим Хаббарда этой ночью, вам, возможно, придется пережить и более неприятные штучки.

— Как это романтично! — Джун с восхищением посмотрела на флакон.

— Романтично? Не нахожу, заметил Уэйд. — Мы действуем, так сказать, в целях самообороны. Каждое живое существо защищается, когда на него нападают. Таким образом, право на нашей стороне, тем более, что мы ни в чем не виновны. Ну, а теперь — за дело. Нам нельзя терять времени.

— Еще одну секундочку, — удержал его Чэд. — Я полагаю, что делаете вы это не только из любезности?

— Нет, не только, — сознался Уэйд. — В настоящий момент я не могу позволить себе таких благородных поступков. Но не беспокойтесь, ваш бумажник я ощупывать не собираюсь, возмещу свои издержки другим образом, — и он привычным движением натянул на руки резиновые перчатки. — Мисс Джун, на старт! Вы открываете операцию.

Со вздохом сожаления Джун покинула Касл-Хоум, и уже через полчаса со двора Хаббарда стартовала автомашина. Через минуту из соседнего переулка — вторая.

Когда настал черед уходить Чэду, Уэйд еще раз подробно повторил указания: