— А почему ты без шлема, Диркот?

Стрелок недоуменно посмотрел на соратника. Затем на меня. Затем на всех остальных. Вокруг рядами мерцали пехотные шляпы. Солдаты тоже уставились на стрелка.

— Где твой шлем?! — с нарастающей угрозой допытывался Берд, поднимаясь с колена. — Ты единственный, кто не стал одевать шлем!

Диркот не сразу сообразил, в чем дело. Он стоял, потупившись, и давился подступающими словами. Но когда рука преданного вассала грозно стиснула рукоять меча, настала очередь стрелка взорваться негодованием.

— Да что с тобой, Берд?! — смело выкрикнул ему в лицо Диркот. Его глаз ярко полыхнул и вытаращился. — Смерть барона и для меня большая утрата! Для всех нас — это невосполнимая потеря! Но не стоит терять голову из-за этого! Не стоит делать каких-то поспешных выводов! С тем же успехом и я могу обвинить тебя в предательстве!

— Ах ты…! — взревел Берд и рывком высвободил меч. Угрожающий лязг нарушил кратковременное затишье. Блики звезд тревожной судорогой пробежались по долу. Но ударить он не успел — сзади навалились пятеро рыцарей, повисли на его руках и плечах. Берд вырывался, люто рычал, бешено вращал глазами. Одоспешенные тела гремели, царапались и скрипели. Пехота недоуменно переглядывалась. Ночь наполнилась руганью, лязгом и шумом.

Наконец Берд взял себя в руки: успокоился, утих и обмяк. Рыцари ослабили хват, кто-то предусмотрительно вырвал из его руки меч. Вассал сразу погас. Точнее, то погас огонь его желаний. От него запахло пустотой и отрешенностью. Диркот стоял напротив, пронзая товарища острым взглядом. Но от него не пахло осуждением. Он тяжело вздохнул и сурово заговорил:

— Я сразу то понял. А раз так, то чего опасаться — второй раз стрелять уже никто не будет. Тем более — что ему твой шлем, Берд? Он вгонит тебе стрелу в узкую прорезь даже с трех сотен шагов. Самой глубокой ночью ему достаточно лишь мгновенного блеска глаз для прицела. Это высочайшие мастера. Тайные кланы наемных убийц, с древними корнями, традициями, со своими школами. Говорят, даже со своей философией, чуждой обычным людям. Давным-давно я слыхал легенды о них. И долго считал их легендами, пока не столкнулся пару раз с их деяниями. Это уже третий необычный случай. А шлем, я все же одел, просто снял его тут же, как только меня осенило. Тем более убийца прекрасно знал, в кого нужно стрелять. Иные его не интересовали. Пойми же!

Бывший вассал понимал с трудом. Однако хладнокровие взяло верх. Он тоже стянул шлем, понуро замолк, и с трудом сдерживал вздрагивания. Ночь мягким пепельным светом погладила его окольчуженную голову. Она спешила утешить бывалого воина, растопить лед его суровости, разжечь жизнь в его потухших глазах.

И ей это удалось.

Берд сделал глубокий вдох, выдох. Взгляд его засиял призрачной лучиной. От него снова запахло изначальным желанием. Он медленно выпрямился во весь свой немалый рост. Все с ожиданием смотрели на него. И вдруг услыхали его привычный голос — железный и повелительный, правда, подточенный ржавчиной печали:

— Отряд, держать боевую готовность! Я — Берд, преданный вассал барона Лоя де Гарра, беру на себя полное командование. Мы продолжаем начатый путь к северной границе. Мы прибудем к сроку, займем место в армии короля, и не опорочим честь нашего господина. Если нас ждет битва, мы будем сражаться яростно и люто. Мы до последнего вздоха будем чтить имя нашего великого барона. Тело его возвратим назад и похороним в родном баронстве. Снарядите для этого одну телегу.

— Но… Берд… он же…

— Я приказываю! — внезапно рявкнул Берд. Диркота отбросило на шаг.

Отряд невольно сжался, точно грянул гром. Все послушно опустили головы. Да и не был никто против воли Берда. Впрочем, и раньше он командовал ими, и все безоговорочно подчинялись ему. Просто последнее слово всегда было за бароном.

Всадник, забравший меч, с поклоном протянул его хозяину. Берд тоже кивнул, показывая, что не задет такой дерзостью. С достоинством принял клинок, вложил его в ножны. Посмотрел поверх железных голов.

— Отныне непослушание будет жестоко караться, — отчеканил новый глава. — Всякий, кто ослушается, будет иметь дело со мной. А теперь — в путь. Держим порядок. Арбалетчикам удвоить бдительность. На любой подозрительный шорох открывайте поочередный залп. Щиты не опускать. Рыцарям разделиться, занять место в голове и хвосте. Идем, пока не будет приказа остановки.

Он обвел всех тяжелым испытующим взглядом, и коротко выкрикнул:

— Вперед! Да пребудет с нами Бог!

Пока отряд перестраивался, я подошел к Берду. Он ухватился за луку седла, поднял ногу, чтобы всунуть в стремя. Но, заметив меня, тут же опустил. Раздраженно звякнули шпоры.

— Тебе чего? — негодующе громыхнул он.

Я выждал короткую паузу, собираясь с мыслями. Но не нашел ничего более подходящего, чем просто сказать:

— Я вас покидаю, Берд.

Несколько мгновений он пребывал в оцепенении, продолжая держаться за седло. Но после шевельнулся, разжал пальцы, опустил руки, повернулся ко мне.

— Что…?!

— Пришло время расставаться, — спокойно пояснил я.

— Так ты все же того… — большие глаза Берда вспыхнули новым приступом ярости и подозрения.

— Нет, не того, — честно помотал я головой. — Да даже если и того? Подумай — стал бы я себя так быстро выдавать. И вообще — от меня тут ничего не зависело. Я же не повел вас какой-то своей дорогой. Не отлучался, с целью кого-то предупредить. Ко всему прочему, как помнишь, я предупредил барона, чем он пренебрег. В конце концов, у меня была уйма возможностей, чтобы самому свершить убийство, но я ж никого не тронул?

— Но… я не пойму, — буравили меня два черных жгучих глаза. К ним присоединился еще один. Диркот неприметно положил руку на взведенный арбалет.

— Я найду того, кто стрелял, — неожиданно для всех пояснил я. Все, кто стоял рядом, замерли, а после развернулись ко мне.

— Я найду его, — повторил я для тех, кто не расслышал.

Молчание показалось чудовищным взрывом. Уши едва не разрывало от его страшного натиска. Но я выдержал. Я стоял и ждал, пока взрыв тишины не обернется изначальным спокойствием. И дождался. Первым пришел в себя Диркот. Он зловеще усмехнулся, качнул головой и хрипло заявил:

— Ты не найдешь его. Наверняка у него припрятана лодка, либо плот, и он уже на другом берегу лесной реки. Наверняка он знает все здешние тропы, все укромные места, все броды. К тому же они обычно быстро бегают и не обременяют себя поклажей. Тебе вовек не догнать его. Либо он затаился в таком месте, куда и барсук не проползет. Хотя вряд ли. Скорее он уже далеко. Возможно, покачивается в седле быстроногого скакуна, которого припрятал поодаль. К чему такие жертвы, путник?

— Я тоже быстро бегаю, — напомнил я, неприметно покачиваясь на носках. — И умею ориентироваться в ночном лесу.

— Но как ты распознаешь его след? — не мог поверить стрелок.

— Уж как-нибудь, — пожал я плечами.

— Он что-то скрывает, — Берд исподлобья окатывал меня волнами холода. Рука лежала на эфесе меча.

— Отнюдь, — тихо заявил я. — Просто… мне стало интересно помериться силами с призраком.

Какое-то время царило каменное молчание. Его нарушил Берд. Он подошел ко мне, заглянул в глаза, положил руку на плечо. Я отметил, насколько она была тяжела. А может, то горе сочилось из недр его сердца и тяготило душу? Я неприметно потянул воздух. От него запахло неожиданным и безотчетным доверием.

— Я верю тебе, путник! — голос его таил в себе то мужество, с которым делается последняя ставка — жизнь. — Почему-то я верю тебе. Ты вообще — необычный. Тем более, я не имею власти удерживать тебя. Иди же. Если найдешь — воздай ему за смерть господина. Воздай сполна. Пусть знает, как прятаться в ночи и стрелять, как трус. Мужчина никогда не совершил бы такое. Какой бы он ни был мастер — он жалкий ничтожный трус. Я с таким бы удовольствием вырвал ему голову. Если вдруг сможешь, приведи его мне? Ладно?

— Обещать не буду, — развел я руками, с уважением глядя Берду в глаза.