— Проклятье! — прорычал Джанар Ферраст. — Сорок демонов вам в задницы! Я, кажется, догадываюсь, что она хочет сделать.

Казалось, что Джанелла оторвалась от земли и поднялась на половину своего роста. Но — только казалось. С кончиков пальцев сорвались иссиня-черные, похожие на змей полосы, и устремились к Чжарре. В несколько мгновений они оплели голову, а затем, и тело умирающего.

— Не… не надо! Ты мо… можешь… погиб… — последние слова Чжарры утонули, захлебнулись в струящемся переливе стягивающейся черноты.

Грантатор почувствовал холод и боль — обжигающие уколы в затылок — встал и поспешно отступил в сторону.

Вокруг Джанеллы появилось мерцающее серое облако. Оно медленно вращалось, заворачивалось вокруг тела девушки, облекая ее в подобие кокона, похожего на тот, что скрыл Чжарру.

— Отойдите! Отойдите как можно дальше! — закричал грантатор. — Кажется, я знаю, что она хочет сделать, — повторил он уже совсем другим тоном (тихо и, немного задумчиво). — Она действительно его любит, если решилась на такое.

Люди пятились, не сводя глаз с завораживающего действа. Никто не испугался, — запасы страха уже закончились — скорее, они испытывали раздражение и усталость.

С легким шелестом-посвистом туманный кокон продолжал вращаться вокруг Джанеллы, уплотняясь и темнея прямо на глазах. Прошло всего несколько мгновений, и она исчезла в густой черно-серой массе. Затем от кокона отделился небольшой отросток, похожий на те, что зарождающиеся в облаках смерчи тянут к земле. Стремительно вращающийся хоботок уткнулся во второй кокон, с той стороны, где находилась голова Чжарры.

— Закройте глаза! — прокричал Джанар Ферраст. — Закройте…

Слепящее не-пламя вспыхнуло между двумя колдовскими коконами как… как вольтова дуга. Впрочем, слово «ослепительное» подразумевает, что было слишком много света, но здесь всё было наоборот. Если бы существовали какие-то частички-носители тьмы, то именно так они могли бы брызнуть во все стороны, хлынуть сокрушительным потоком, стирая краски окружающего мира, обращая их в холодное липкое ничто и нигде.

Тьма без конца, запредельный холод и одиночество. Падение в бездну…

Одиночество…

— Не оставляй меня одну! Не оставляй никогда!

Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Поток тьмы схлынул, бесследно исчез, уступив место солнечному свету, пронзительным крикам чаек и свежему ветру, пахнущему морем.

Чжарра исчез: не осталось ничего, что могло бы напомнить о его существовании. А там, где он лежал, распростерлась ниц Джанелла. Беспокойный ветер играл с её волосами, сплетая и путая длинные пряди.

— А… господин грантатор, что это было? — Тариэль первым нарушил молчание.

Вместо ответа Джанар Ферраст приблизился к девушке, перевернул её на спину, осторожно приподнял голову, заглянул в широко открытые невидящие глаза, проверил пульс.

— Если я не ошибаюсь, то она приняла его разум и память в себя. Не знаю, есть ли у них души, как у людей, но если есть, то сейчас они вместе.

Тонкая, едва заметная улыбка исказила черты лица девушки. Из приоткрытых уст вырвался то ли всхлип, то ли стон:

— Нння-а- я-а…

Тело по-змеиному ловко вывернулось из рук грантатора, забилось по камням, непристойно раскорячивая ноги. Бессмысленные сочетания звуков потекли изо рта…

— Что с ней?

— Она действительно сошла с ума, — Ферраст, как зачарованный, не сводил глаз с Джанеллы. — Ещё никому не удавалось удачно совместить два разума в одном теле. По крайней мере, в человеческом теле. Последствия… Последствия всегда были непредсказуемы. И всё же… Они всё равно вместе, хоть и заперты в одном безумии.

Он говорил медленно, словно с трудом подбирал слова:

— Любовь — это и правда болезнь. Любовь… Так ведь с кем поведёшься, от того и наберешься. Смешно… Да, это смешно.

Джанар Ферраст улыбнулся, словно вспомнил что-то своё, недоступное другим:

— Я обещал… Нет, эта история не должна закончится так бессмысленно и глупо. Хватит! — закричал он, словно обращаясь к кому-то, видимому только ему. — Хватит этих нелепостей и глупостей! Если уж демоны оказались способны на такое, то люди тем более не безнадежны! Я не собираюсь сидеть, сложа крылья, и смотреть, чем всё это закончится! Вы слышите?! Я пойду дальше!

— Дальше! Дальше… альше… альше… ше… е… — ответило ему гулкое эхо, заметалось, запрыгало между скал, забилось где-то под камень и смолкло, напуганное собственной выходкой.

— Нам пора уходить, — грантатор обвел взглядом людей, задержался на Тариэле. — А потом я должен уничтожить Врата. Нельзя, чтобы…

Ферраст не успел закончить фразу: могучий и мягкий (именно так!) удар потряс весь остров. Вздрогнули, зашатались серые утесы, поползли, словно змеи, трещины, ломая строгие линии пирамиды. Что-то загрохотало, зашлось сбивчивой дробью титанических барабанов. Иногда сквозь яростный рокот пробивались звонкие удары, словно сталь била о сталь, отскакивала и снова кидалась в атаку.

— А ведь знакомые звуки, — пробормотал Тариэль. — Я это уже слышал. Да, той ночью у Тантрабальских скал…

— Смотри, вон там! — Ланмар схватил друга за плечо, развернул. — Вон они летят.

Одинокое серебристое облачко неторопливо плыло в прояснившемся небе: то здесь, то там вспыхивали и рассыпались огоньки маленьких радуг.

— С вами, ребята, не соскучишься, — проворчал Кано Аршад. — Тариэль, ты знаешь, что это такое?

— Иммельдримы… — юноша зачарованно следил за приближением необычного облака. — Спутники Атаруаниса. Мотыльки смерти. Хрустальные бабочки. Самая красивая сказка Алоны.

— То есть как, сказка? Разве это не так?

— Да, на самом деле все не так. Они появились на Алоне задолго до богов, драконов и магов. Помните, я рассказывал, как случайно нашел дневник мага, жившего незадолго до гибели Ламендорской империи? Так вот, он утверждал, что джарджана — королева иммельдримов, как матка у пчел или муравьев. Бабочки кормят её… чем-то… Они всегда появляются там, где гибнет много людей. Но что они там находят? Тела их не интересуют, а души уходят в иной мир к Атаруанису. Так что же им нужно?

Тариэль перевёл взгляд на Джанара Ферраста:

— Быть может, вы знаете ответ?

— Насколько мне известно, ты первый, кому удалось пообщаться с джарджаной, — грантатор пожал плечами. — А почему ты не спросишь об этом у неё самой?

— Да как-то не хочется искушать судьбу. Я почти уверен, что она гораздо сильнее и могущественнее, чем мы можем себе представить. Скорее всего, древние маги ошиблись в отношении джарджаны. Но сейчас меня беспокоит другое: что здесь делают иммельдримы? Их привлекает гибель людей… Многих людей…

— Рабы, — подсказал Ланмар, — это они должны погибнуть.

— В самом деле… — Тариэль шагнул к Феррасту. — Вы ведь хотите уничтожить Врата? Взорвать их вместе с островом? Мы то уйдем отсюда, сбежим… а их бросим?! Отвечайте!

— Да. Я отвечу, — Джанар Ферраст смотрел прямо в потемневшие от гнева глаза Тариэля. — Будет лучше, если они умрут. Вы же сами видели, что от них остались пустые оболочки. Демоны лишили их воли, а, в какой-то мере, и разума. Их души стали пленниками в собственных телах. Ты хочешь, чтобы они ещё долгие годы жили как скотина? Ты этого хочешь?!

Молчание.

— Нет. Но я не считаю смерть лучшим выходом. Мы должны попробовать спасти их.

Молчание.

— Я рад, что ты так считаешь. Из тебя может получиться хороший правитель. Именно поэтому я должен сделать так, чтобы ты не смог наделать слишком много глупостей и прожил долгую, долгую жизнь.

Джанар Ферраст быстро подошел к пульту управления, пробежался пальцами по светящимся символам.

— Остановитесь! — Тариэль бросился к грантатору, но даже не смог к нему прикоснуться: на пути вспыхнула мерцающая завеса, упруго оттолкнула назад.

— Нет!

Граненые черные колонны, стоявшие по углам площадки, вздрогнули, издали необычайно чистый и высокий звук. Это было похоже на колокольный звон, навсегда застывший в момент удара