— В воздухе ощущается легкая напряженность, — сказала я Дженнифер, когда мы стояли в вестибюле Национального театра, ожидая открытия дверей в зрительный зал. — Я имею в виду между Ютаем и Чатом.

Возле нас семейство Чайвонгов приветствовало своих почитателей. Многие сановники подходили засвидетельствовать свое почтение, с обеих сторон было много вей. Чат изо всех сил помогал матери встречать эту публику, хотя было ясно, что он не в своей стихии. Он был застенчивым, увереннее себя чувствовал, как и его единокровный брат, в научном мире, но к семейному долгу относился серьезно. Время от времени поглядывал в сторону Дженнифер, и, когда находил ее в толпе, его лицо озаряла улыбка.

— Похоже, что да, — сказала Дженнифер. — Между Чатом и матерью тоже. Чат недоволен, что она взяла в партнеры Кхун Вичая, никого не поставив в известность, и, судя по тому, что ты узнала от Дэвида, совершенно прав. Вонгвипа ответила Чату, что он как будто не хочет вникать в дела, и поэтому назначила управляющим Ютая. В довершение всего брат Ютая Икрит стал главным бухгалтером. Чат остается президентом, но повседневными делами теперь будут заниматься Ютай и его братец. Бедняга Чат, — вздохнула она. — Он действительно не хочет руководить компанией, но, думаю, очень расстроен этим последним ходом своей матери. А Ютай! Он прямо-таки на седьмом небе от радости. Даже командует Чатом. Думаю, нам нужно оставить их заниматься делами, уехать и потом жить в Штатах или в Канаде. Если мы вступим в брак…

— Он сделал тебе предложение?

— Да. И я дала согласие. Только, пожалуйста, не говори папе, если будешь разговаривать с ним по телефону. Чат хочет официально просить моей руки, представляешь? Он купил мне поразительно красивое кольцо. Носить его сейчас я, конечно, не могу, пока наша помолвка не стала официальной, но потом покажу тебе. В общем, когда мы поженимся, Чат сможет остаться в Канаде.

— Очень рада за тебя, — сказала я. — Если ты уверена, что этого хочешь.

— Уверена. Я ведь очень люблю его, тетя Лара. Мы предприняли это совместное путешествие, чтобы посмотреть, созданы ли друг для друга, и, несмотря на все случившееся, думаю, что так оно и есть. Я знаю, мы будем жить дружно по множеству причин, из которых не последняя та, что он стал моим лучшим другом.

— Еще один вопрос, — сказала я и ощутила комок в горле. — Чат сказал своим родным?

— Собирается сказать сегодня вечером. Пожелай нам счастья. Ну, вот, кажется, открывают двери.

Я повернулась взглянуть на Чайвонгов. И тут внезапная догадка ошеломила меня. Вонгвипа и Толстушка стояли рядом. Я наблюдала, как Ютай подошел, заговорил с Вонгвипой, и пока они стояли рядом перед портретом Таксина, вывешенным по этому случаю в фойе, я неожиданно поняла, что смотрю на семью. Не Таксина. Ютая. У маленькой Толстушки были такие же скулы и слегка приплюснутый нос, как у него. С человеком на портрете позади них у нее не было ни малейшего сходства. Я готова была дать голову на отсечение, что Толстушка — дочь Ютая.

Стараясь осмыслить это открытие, я увидела, как Ютай отошел и заговорил с шофером-охранником, который позвал его, когда мы с Чатом просматривали финансовые отчеты, и еще двумя людьми, один из которых казался знакомым, хотя я не могла припомнить, кто он. Тревожно оглядевшись, Ютай взял у него что-то и отдал шоферу, тот кивнул, потом юркнул в толпу и вышел наружу. Ютай взглянул на Чата, и на его лице появилась отвратительная улыбка. Всего на долю секунды, но я поняла, что маска спала на миг и открылись истинные чувства этого человека. Мне стало слегка не по себе, и я отвернулась. Когда повернулась обратно, Ютай исчез, но Вонгвипа смотрела прямо на меня. Ее взгляд мне не понравился. Что-то было неладно. Возможно, Чата собирались напрочь изгнать из компании. Я улыбнулась и помахала Вонгвипе, словно ничего не видела. Та не улыбнулась в ответ.

Толпа двинулась к дверям в зал, и я оказалась зажатой между телами. Стоя так, услышала хриплый голос прямо над ухом: «Убирайся домой. Тебе здесь не место». Хотела обернуться, но не смогла. А когда обернулась, вблизи не было никого знакомого.

Через минуту-другую меня в проходе нагнал Фергюсон.

— Знаете вон ту фантастически выглядящую женщину? — спросил он. — В зеленом платье?..

— Это Пранит, — ответила я. — Пранит Чайвонг. Она фантастически выглядит и, кроме того, врач.

— Представьте меня ей, — попросил он. — Может быть, нам удастся пригласить ее на ужин.

— Непременно, — ответила я.

— Вы настоящий друг.

Я оказалась сидящей рядом с Кхун Вичаем. Его дочь Бусакорн, как обычно, должна была сидеть рядом с Чатом, но Чат пересел к Дженнифер.

— Вижу, мы с вами в некотором роде соперники, — сказал Вичай, пока мы смотрели на рассаживающихся зрителей. Он выглядел веселым, совсем не той пугающей личностью, как описал его Дэвид. Однако позади нас сидели двое крупных мужчин. Я решила, что это телохранители Вичая, двое преданных ему приверженцев, о которых упоминал Дэвид.

— Пожалуй, — согласилась я с улыбкой. — Однако думаю, что об окончательном решении сказать нам нечего.

— Увы, — сказал он. — Со времен моей юности времена изменились. Мне выбрали жену, когда я был еще мальчишкой. Однако мы хорошо ладили. А ваша Дженнифер слишком уж, ну, западная.

— Пожалуйста, не говорите, что она никогда не приспособится к здешней жизни, — сказала я. Тон мой был беспечным, но я начала задумываться, не принадлежал ли тот голос Вичаю.

— Мне это не приходило в голову, — ответил он. — Лично я неплохо преуспел благодаря глобализации. Пусть она процветает. А теперь, думаю, представление вот-вот начнется.

«Он не такой уж плохой, — подумала я. — Для человека, враги которого просто исчезают». Поискала взглядом Ютая. Его не было видно, но я увидела того человека, который показался мне знакомым. Кто это? — задалась я вопросом. Я его где-то видела.

Представление кхон было интересным. Танцоры в масках разыгрывали историю из Рамакиен, таиландской довольно светской версии индийской Рамаяны. Играл оркестр на традиционных тайских инструментах: барабанах клонг тадт и клонг-как, священном тапоне, барабане с двумя мембранами, которому тайские танцоры поклоняются перед представлением, чтобы хорошо танцевать, ранад-эке и ранад-таме, инструментах, похожих на ксилофон, всевозможных тарелках и гонгах. Танец был очень стилизованным, костюмы и маски впечатляющими, и я очень жалела, что не способна наслаждаться этим зрелищем еще больше.

Кхон изображал битву между Добром и Злом, и мне почему-то казалось, что она происходит в реальной жизни, прямо у меня на глазах. Казалось, все, что я видела в фойе, было почти таким же выразительным, как это представление. Маски демонов на сцене представляли собой улыбки людей, с которыми я встречалась. Меня преследовало видение Ютая и Вонгвипы, выражения их лиц. «Креветка, — внезапно подумала я. — Брат монаха, сидящего в тюрьме за контрабанду, тот рослый человек на амулетном рынке сказал мне, что его зовут Креветка, и как будто был готов вырвать плохие амулеты у меня из рук. Это он разговаривал с Ютаем».

В конце представления я нашла Дэвида Фергюсона.

— Идемте с нами, — сказала я Дженнифер и Чату. — Будет весело.

На самом деле я хотела, чтобы они находились рядом со мной для безопасности.

— Иди, Дженнифер, — сказал Чат. — У меня сильно разболелась голова. Пожалуй, я поеду домой.

— И я с тобой, — преданно сказала Дженнифер.

— Не нужно, — сказал он, взяв ее за руку. — Я приму таблетку от головной боли и лягу спать. Утром увидимся.

— Раз ты так считаешь.

— Считаю. Я отправлю к железнодорожной станции машину встретить тебя. К какому времени? К одиннадцати, к половине двенадцатого?

Мы провели очень приятный вечер с Дэвидом. Я познакомила его с Пранит, но та возвращалась в больницу и, к его великому разочарованию, не могла присоединиться к нам. Дэвид, как и обещал, повез нас в ресторан, где были только фаранги. Я понятия не имела, где мы находимся, но еда была замечательной. Дженнифер тоже была довольна, однако я видела, что она почти все время думает о Чате.