Последняя мысль перед коротким забвением была: «Так они еще и прыгать уме…»
Очнулась она уже в избушке, на полу, на шершавой домотканой дорожке. Рядом, на скамейке, сидели, прижавшись друг к другу, всхлипывающая трясущаяся Находка и не всхлипывающий только потому, что герои не плачут и поэтому просто дрожащий Саёк.
Из–под нераскрытых пока ресниц царевна украдкой произвела рекогносцировку местности — все вроде как всегда: стол, скамья, кровать, печь, а у печи…
- Ага, очухалась, — скрюченная горбатая старуха в красно–зеленой юбке до пола и сером полушубке мехом внутрь опустила кочергу, которой разбивала догорающие поленья, и повернулась в ее сторону, с ненавистью сверля ее темным взглядом.
- Здравствуйте, убыр Макмыр, — игнорируя боль в разбитом лбу, Серафима приподнялась на локте и склонила буйну голову в приветствии.
Если бы рядом с этой бабкой сейчас поставили их лесогорскую или лукоморскую Бабу–Ягу и под страхом смертной казни приказали найти десять отличий, печальная участь царевны была бы решена.
- Здравствуйте?! — окрысилась старуха. — Это ты подлизываешься, девка, ли чё ли? Привела своих дружков без приглашения, перевернула все кверху дном, посуду перебила, стражу мою извела, малышей моих погубила, а теперь как будто здоровья желаешь?! И язык не отваливается?! Не пройдет это у тебя, так и знай, подлая!
- Ну, давайте, тогда вы нас сейчас пригласите, а мы в следующий раз зайдем — уже с приглашением, как вы хотите, — тут же предложила Серафима, поднимаясь с пола и, пошатываясь, отступая к скамье под колючим взглядом Макмыр и ее угрожающей кочергой.
- Это чё ты мне тут мозги путаешь? — нахмурилась убыр, понимая, что где–то то ли она перемудрила, то ли ее. — Не отвертишься ты от расплаты, так и знай, девка! Ни ты, ни твоя шантрапа!
- Да мы ведь к вам, тетушка Макмыр, не просто так явились, а с подарочками, — жалобно подала голос Находка. — Вон там, в мешке, все вам — и отрез на юбку новую, и полотно беленое на рубаху, и меда сандалового туес, и лапти новые, и рыбка вяленая, и…
- Без вас все посмотрю, — злобно оборвала ее убыр.
Однозначного толкования ее слов царевна не нашла, и это ей не понравилось.
- Отлично, — несколько натянуто улыбаясь, она сделала шаг вперед. — Тогда перейдем сразу к делу. Мы решились побеспокоить вас не просто так, от нечего делать. Мы пришли, чтобы спросить у вас дорогу…
- Дорогу? — рассмеялась мелким дребезжащим смешком убыр, и от него мороз пробежал по коже злополучных гостей. — Какую дорогу? Не переживайте, милые. Никакой дороги вам больше не нужно будет. Вы отсюда не уйдете, голуби мои…
Царевна кинулась было вперед, но старуха оказалась проворней: она чиркнула кочергой по полу, и Серафима раненым лбом налетела на невидимую стену.
- Ой–и!..
- Ага, разбежались… — неприятно скаля три оставшихся еще во рту своих зуба и четыре железных, убыр подкинула в печь новые поленья. — Давно у меня не было на ужин человеческого мясца… Ох, покатаюсь–поваляюсь на Санькиных косточках, Санькиного мяска наевшись…
- Да не Санёк я, а Саёк! — чуть не плача, выкрикнул мальчик.
- Санёк, Саёк… Какая разница? — искренне удивилась старуха. — Все равно не жилец.
- Ну, не бойся, Саёк, миленький, — обняла его крепко октябришна. — Ты же у нас защитник, молодец…
- Молодец — на холодец… — сочинила стишок Макмыр, достала из корзины в углу лук и стала его обдирать от желтых шуршащих одежек, неприятно улыбаясь и бормоча себе что–то под загнутый крючком нос, больше похожий на клюв стервятника.
- Простите нас, уважаемая Макмыр! Пощадите!.. — Находка рухнула на колени и стала биться головой об пол. — Это не они, это я во всем виновата — я про древогубца вашего не сказала вовремя, что нельзя его трогать, я! Я их сюда привела! Я ваших кровососов топтала! Моя вина, мне и расплачиваться! Меня ешьте, а их отпустите!..
- И тебя съем, и его съем, и ее съем… — ровным голосом отозвалась убыр, отложила в сторону очищенные луковицы и загремела в подпечнике чугунками. — Да где же он, двухведерный–то… Сколько уж им не пользовалась, в чулан унесла, чё ли, чёб не мешался… Голову–то в чем варить буду? Ладно, погодите, никуда не уходите, сейчас принесу, двухведерный–то, тут он где–то близко должен быть…
Так, бормоча себе под нос, Макмыр шаркающей походкой, переваливаясь и кряхтя, как утка с ревматизмом, вышла в сени, не прикрыв за собой дверь, чтобы слышать все происходящее в комнате. Магия магией, а с таким сбродом надо держать ухо востро.
Серафима мгновенно вскочила, кинулась, предусмотрительно вытянув руки, к тому месту, где несколько минут назад встретила ее предыдущий рывок невидимая стена — к ее отчаянию, та все еще была на месте.
Единственное окно осталось в недосягаемой части избы.
- Не пройти тут, не пройти, не пройти, не пройти… — тоскливо и нудно, как зубная боль, стонала за спиной Находка, обхватив обеими руками испуганного до полусмерти мальчишку.
Вторая половина обещалась быть скоро.
- И вы не можете? — быстро повернулась она к Находке и Сайку.
- Не можем… не можем… не можем… — как заевшая пластинка, горестно подвывая, затянула она новую жалобу, уткнувшись в плечо онемевшего за двоих Сайка.
Вправо, влево, вверх, вниз — куда бы царевна не метнулась, везде ее пальцы натыкались на одну и ту же незримую преграду, холодную и гладкую, как стекло…
Как стекло…
Как стекло…
Как стекло?..
Не раздумывая, Серафима одним движением развернулась, сгребла со стола тяжелый чугунный чайник и изо всех сил запустила им в ненавистную стенку.
Ласточкой пролетев через черту, переступить которую она не могла, чайник угодил прямо в дверной проем.
И точно в лоб возвращающейся с огромным чугуном убыр.
Та, не успев ни охнуть, ни выпустить из рук посудину, изумленно скрестила глаза и мешком повалилась прямо на пороге.
- Ой, — сказала Серафима.
- Ой, ваше царственное величество, что вы наделали, что наделали, что сейчас будет!!!..
Наступила испуганная тишина, в которой явственно стало слышно, как в крышку подполья бьются недодушенные пришедшие в себя кровососы.
- Что будет? — царевна поскребла в затылке и завертела кружащейся слегка после двойного прямого попадания головой. — В смысле, хуже съедения с варкой головы в двухведерном чугунке? Придумать, конечно, сложно… Но можно. Там это вон что у нас?
- Где? — встрепенулся Саёк.
- Этот люк, наверное, на чердак ведет? — царевна задрала голову и ткнула пальцем в дощатый квадрат вверху, почти сливавшийся с почерневшим от времени и копоти потолком, там, где сходились две стены.
К нему вели вбитые в бревна ржавые скобы, на которых висели не то новые тряпки, не то старые полотенца.
- Н–наверное…
- А крыша, наверняка, соломой крыта? Или дранкой?
- Мы спасены!!! — вскочил мальчишка, мигом вспомнив, что он уже давно не поваренок, а оруженосец ее величества, быстро размазал сопли и слезы так, чтобы и следа от них не оставалось, и бросился к лестнице. — Я пойду вперед и разведаю!
Ежесекундно оглядываясь на неподвижную Макмыр, он вскарабкался по скобам и толкнул люк.
Тот не поддавался.
Снова толкнул, уже сильнее — результат тот же.
- Что там? Тебе помогать? — шепотом окликнула его царевна.
- Н–нет–т–т… Й–я с–с–ам–м–м… — прокряхтел он, надавливая на несговорчивую дверь в потолке что было мочушки…
Ни с места.
Да что ты будешь делать!..
А ну, понаддали!
Еще раз, еще и еще…
Зловредный люк как будто приклеился.
Он снова нервно оглянулся на убыр, ему показалось, что рука ее шевельнулась, и он так наподдал упрямой деревяшке обеими кулаками, что она с грохотом сорвалась с проржавевших петель, отлетела от входа и упала на настил чердака. На головы дамам из серых досок потолка опустилась серая туча трухи и пыли.
Прихватив из–под лавки мешок с продуктами и меч Сайка и убедившись, что на ее собственный Макмыр не позарилась, Серафима полезла на чердак вслед за Находкой.