Проблема всеобщего спасения людей (apokatastasis) поднималась еще Оригеном в III веке по Р.Х., однако единодушно была отвергнута ранней Церковью как "философская" и противоречащая многим местам Священного Писания. На том же, несомненно, нужно стоять Церкви и сегодня. Отметим лишь в заключение, что в богословской системе Барта слова "предопределение" и "избрание" обрели принципиально новое наполнение и звучание.
РУССКАЯ ТРАДИЦИЯ, ФИЛОСОФИЯ
И БОГОСЛОВИЕ
У Лермонтова, в "Герое нашего времени", Печорин спрашивает Максима Максимыча, верит ли тот в предопределение. Максим Максимыч же отвечает, что в предопределение он не верит, да только у кого что на роду написано, то и будет. [60, т.2, с.589]. В "Женитьбе" Н. В. Гоголя Фекла говорит об одном женихе, надворном советнике: "Такой уж у него нрав-то странный был: что ни скажет слово, то и соврет, а такой на взгляд видный. Что ж делать, так уж ему Бог дал. Он-то и сам не рад, да уж не может, чтобы не прилгнуть. Такая уж на то воля Божия". [25, с.490].
Для языческой славянской мифологии также характерна "любовь к року", вера в неотвратимую судьбу. "Скажи мне, кудесник, любимец богов, что сбудется в жизни со мною?" - вопрошает князь Олег у волхва, поклонявшегося Перуну (А. С. Пушкин, "Песнь о вещем Олеге"). Волхв отвечает: "...Вижу твой жребий на светлом челе... примешь ты смерть от коня своего". Князь, пытаясь избежать судьбы, расстается с любимым конем. Вскоре тот погибает, предсказание кажется Олегу ошибочным. Он идет взглянуть на кости коня, из черепа которого выползает змея и жалит князя. [88, т.1, с.84,85]. Отметим, что Пушкин ничего не прибавил и не исказил древнего предания о смерти "вещего Олега". Оно в точности в таком виде и дошло до нас в "Повести временных лет" (XII в.). [36, с.11].
Существует множество русских сказок, легенд, быличек о неизбежности судьбы. Женщины в белой (красной) одежде предсказывают бедствия, плачут в лесу - кто-то вскоре умирает или страшная болезнь охватывает селение. Грядущие события предрекают нищие, странники, юродивые, случайные встречные. Гадания неотвратимо осуществляются: девушки видят во сне или зеркале своих суженых, бросают башмак, который им носком указывает направление, где находится дом жениха; садятся на лошадь с завязанными глазами, которая опять же привозит к будущему мужу. Предсказывается смерть: в зеркале видят гроб или слышат голоса, как будто кто-то плачет над покойником; кобыла с завязанными глазами привозит на кладбище... Девочке предсказывают смерть в колодце, когда ей исполнится семнадцать лет; родители принимают все меры предосторожности, забивают колодец и проч. Однако все бесполезно: в предсказанный день девушка выходит гулять, падает и вскоре умирает на крышке колодца. В южнославянских верованиях в дом, где родился ребенок, на третий день приходят Суденицы (аналог греческих Мойр), чтобы предопределить будущее новорожденного. Во сне иконы предсказывают, сколько лет проживет человек. [77, с.320; 95, с.370, 371].
В противоположность языческим верованиям, для русской христианской мысли характерным является стойкая защита свободы воли и выбора человека. Религиозно-философский ренессанс конца XIX - начала XX веков в России явил выдающихся мыслителей, чьи взгляды мы теперь коротко и рассмотрим.
2.10.4.1. Л. ТОЛСТОЙ И В. СОЛОВЬЁВ
Лев Толстой в эпилоге романа "Война и мир" размышляет о свободе и необходимости в жизни человека. Великий писатель приходит к следующим выводам: 1. Отношение человека к внешнему миру. Работа, семья, повседневные заботы сводят свободу до минимума. Если человек один, в уединении, то окружающая среда, природные условия опять же влияют на него настолько, что необходимость значительно преобладает над его свободой. 2. Отношение человека ко времени. Любой поступок, любое событие с течением времени (когда известны его последствия) представляется нам уже необходимым или, во всяком случае, не таким свободным, как сразу после его совершения. 3. Отношение человека к причинам, произведшим поступок. Когда мы не знаем или не понимаем причин того или иного поступка, совершенное представляется нам свободным. Чем больше же мы узнаем, тем сильнее ощущаем необходимость данного поступка. В заключение Толстой говорит, что все же у человека обязательно есть какая-то доля реальной свободы, без свободы нет человека. [104, т.2, с.630-635].
Владимир Соловьев считал, что свобода и необходимость не вступают в противоречие, а диалектически дополняют друг друга. Они лучше познаются и точнее определяются при своем сопоставлении. Люди часто необходимость называют судьбой. Однако власть судьбы не безгранична. Эта внешняя сила, давящая на человека, встречается с внутренней его силой и волей и постоянно взаимодействует с ними. "Так как мы обладаем, - пишет Соловьев, внутренними задерживающими деятелями, разумом и волей, то определяющая наше существование сила, которую мы называем судьбою, хотя и независимо от нас по существу, однако может действовать в нашей жизни только через нас, только под условием того или иного отношения к ней со стороны нашего сознания и воли. В составе той необходимости, которою управляются наши жизненные происшествия, необходимо заключается и наше собственное личное отношение к этой необходимости... так что понятие наше о судьбе есть также одно из условий ее действия через нас". [99, с.272,273; 98, т.2, с.237].
2.10.4.2. Е. ТРУБЕЦКОЙ И Н. ЛОССКИЙ
Е. Трубецкой прекрасно выражает взгляд восточного христианства на проблему и развивает его. Размышляя над словами Христа на Тайной вечере, в которых Спаситель называет апостолов "не рабами, но друзьями", русский философ приходит к заключению, что это и есть наилучшее подтверждение свободы человека. "Без свободы нет дружества, - пишет Трубецкой, - а без дружества нет любви". Друг, по самому определению, должен быть существом свободным, и только тогда между друзьями возникает настоящая любовь. Бог избирает Своим народом не рабски послушных людей, а "Израиль - народ, боровшийся с Богом". Предопределение соотносится со свободой человека "с точки зрения вечности": для Бога, находящегося вне времени, вся история человечества - это настоящее (не прошлое и не будущее), и потому каждый человек вступает в свободные нравственные отношения со своим Создателем. [106, с.109-111, 157].
Согласно учению Н. Лосского, Бог не только не препятствует существованию свободы воли у человека, но как Создатель всего сущего, Он и есть гарант этой свободы. Без свободы нет добра. Все творение Божие отпущено Им на волю, но и Сам Господь суверенен, в частности свободен от Своего творения и участия в его злых делах. Провидение Божие вмещает в себя человеческие грехи и заблуждения, препятствуя вылиться им в абсолютное зло и даже используя их для достижения блага. Однако Господь, направляя ход человеческой истории к конечному торжеству добра, совершает это без всякого насилия над людьми, лишь побуждая, а не принуждая их к тем или иным деяниям. Человек не может спастись без благодати Божьей, учит Лосский, но даже в падшем состоянии он способен осознавать свою греховность и в какой-то мере осуждать ее. Предопределение не противоречит свободе воли, ибо основано на всеведении Божьем. "Римские сенаторы, - пишет Лосский, - видели, как Брут в числе других заговорщиков напал на Цезаря. Разве это видение требует, чтобы поступок Брута был необходимым? Для видения безразлично, возникает ли видимое свободно или необходимо". [64, с.566-574].
2.10.4.3. Н. БЕРДЯЕВ
Для Н. Бердяева свобода - это душа христианского богословия. Рационалистическая философия всегда сводит свободу к необходимости, не понимая ее глубинной сути. И только богословие мистическое способно утверждать свободу человека во всей ее безмерности и бездонности, признавая ее чем-то исходным, главнейшим и ни к чему не сводимым. Необходимость же, по Бердяеву, лишь побочный продукт свободы, который появляется в результате злоупотребления последней. И даже само существование ада объяснимо и оправдано только с точки зрения свободы воли, ибо никакая настоящая личность не желает быть спасенной насильственно. [12, с.21-63,180]. Идее личности Бердяев придает большое значение. Тайна свободы - это тайна личности, говорит он. Не нужно путать личность с индивидуумом. Последний имеет лишь биологическое определение, детерминирован родовой и социальной наследственностью. Личность же определяет себя только из свободы, изнутри, и потому побеждает внешний детерминизм. Каждый живущий на земле человек сочетает в себе индивидуум и личность, и в этом смысле - он подчинен необходимости или свободен. [13, с.16-21]. В мировой истории Бердяев различает три силы: Бога, рок и свободную волю человека. Христианам следует не отрицать языческий рок, а учить о возможности победы над ним, и эта победа - лишь в Иисусе Христе. Люди же, которые не признают Христа как Господа и Спасителя или даже восстают против Него, неизбежно оказываются во власти рока. Значительную роль в человеческой жизни играет и случай, который было бы упрощенно определять как просто недостаточное знание о событиях. Если, скажем, человек попадает в автомобильную катастрофу, то это будет именно "несчастный случай", и не существует никакого закона для подобного рода происшествий. [13, с.59, 265]. Говоря о спасении, Бердяев считает ошибкой противопоставлять Божию благодать и свободу человека. Благодать производит действие внутри свободной воли, "просветляя" ее. "Настоящая проблема свободы, - заключает автор, - должна быть поставлена вне награды и наказания, вне спасения или гибели, вне споров Августина с Пелагием, Лютера с Эразмом, вне споров по поводу предопределения, которое нужно отрицать в самой изначальной постановке вопроса, отрицать самое слово и понятие. Все это находится еще в пределах судебного понимания христианства, в пределах идей освящения и оправдания, вместо идеи преображения". [13, с.324]. ...>