По сравнению с Альвхеймом, где за всю зиму я всего пару раз надевала шапку, здешние морозы пугали. Однако при соблюдении определенных правил даже эту стужу можно пережить.

Прогулки по городу приходилось часто прерывать, чтобы немного согреться. Но здесь это была привычная практика. Даже местные жители частенько заходили по пути в кафе, чтобы выпить чего-нибудь согревающего и наконец почувствовать свои руки и ноги.

Я сидела в кафе и грела озябшие руки о чашку горячего вина. Конечно, в Хельхейме вино не производили — глупо даже представить, что здесь может расти виноград. Так что вино привозили из Муспельхейма, что, естественно, сказывалось на его цене. Но мне было все равно — местную водку из лишайников способны пить исключительно местные жители, а уж подогретой, как у них принято… Брр. Меня передернуло, и я с наслаждением вдохнула аромат специй, исходящий от парующего вина. Теплом и уютом в полной мере можно насладиться лишь вот так, с мороза. И я наслаждалась, чувствуя, как отогревается измученное тело. Потому я не сразу обратила внимание на довольно громкий разговор за соседним столиком. Разговаривали две девушки, и одна из них все возмущалась, что неведомый мужчина посмел не обратить на нее внимания, и вообще всячески игнорировал.

Я украдкой взглянула на говоривших. Возмущенная девица и в самом деле была красива яркой, почти хищной красотой, такую сложно проигнорировать. А уж здесь, среди хель с их нездорово-синюшной кожей, она и вовсе казалась нереальной. Юная пепельная блондинка не казалась мягкой и нежной, скорее ее черты были резкими, и в жестах красавицы сквозила опасная грация. К тому же она мне кого-то сильно напоминала. Я еще раз посмотрела на девушку, но так и не вспомнила, кого именно. Вторая, чем-то обладала таким же типом внешности, но была скорее симпатичной, чем красивой.

И мне показалось, что девушки местные жительницы, не туристки.

Туристы предпочитают приезжать в Хельхейм летом, а не зимой, когда длится бесконечная северная ночь и стоят трескучие морозы. К тому же я прекрасно видела, что девушки были очень хорошо экипированы и явно привычны к местным условиям. Шубки из какого-то дорогого меха, шапки-ушанки, особые гномьи сапожки-валенки, которые шились специально для здешних мест… И все это подобрано со вкусом, не сравнить с моими торопливо собранными теплыми нарядами. Но даже отчаянные модницы не стали бы покупать столь дорогие наряды ради кратковременной поездки — да и что привлекло бы модниц в места, далекие от модных курортов?

Так что девушки явно были местные, как бы странно это ни было. За двое суток я видела на улицах столицы Хельхейма всего несколько людей, по пальцам пересчитать можно.

Кстати говоря, девушки тоже явно поняли, что я приезжая, а потому не стеснялись разговаривать при мне.

— Ну, я ему за это отплачу! — хищно прищурилась красавица. — Никто не может сказать, что мне предпочли эту толстую уродку, его жену!

— И что ты сделаешь? — с интересом спросила ее подружка.

Та немного помолчала, смакуя свой напиток, а потом плотоядно улыбнулась. — Если он не хочет добром, то пускай получит, что заслуживает. Я сделаю вид, что мы с ним любовники, и посмотрю, как он будет объяснять это своей драгоценной женушке!

— А тебе поверят? — скептически уточнила подруга.

— Конечно! Все будет в лучшем виде. — Уверила красавица.

Девушки переглянулись, весело рассмеялись и, подхватив вещи, направились к выходу. Красавица, проходя мимо моего столика, мимоходом взглянула на меня, и я вдруг вспомнила, на кого же она похожа.

Помнится, Шемитт рассказывал, что в Мидгарде существуют четыре семьи драконов — Огня, Земли, Воды и Воздуха. Еще одна семья обитает исключительно в Хельхейме — это драконы Льда.

Девушка, несомненно, драконица, как и ее подружка. Это объясняет, и откуда взялись здесь хорошенькие местные жительницы, и их уверенное поведение. Понятно также, почему я сразу не догадалась — мастью ледяные не совпадают ни с одной из известных мне семей драконов.

Любопытно, кто же заслужил такую пакость от обозленной драконицы? Некоторое время я, развлекаясь, думала об этом и прикидывала варианты. Впрочем, мне это быстро надоело — в конце концов, я понятия не имею, ни кто эта девица, ни кто ее гипотетический кавалер, а потому проверить предположения не смогу.

Я допила свой глинтвейн, успевший безнадежно остыть, и отправилась домой.

Честно говоря, спустя пару дней я уже начала жалеть, что приехала. Нет, все замечательно и весьма любопытно. Однако у Тони регулярно случались скандалы с мужем, притом по малейшему поводу или без него.

Однажды ночью Дмитрий и вовсе не явился домой ночевать, и по этому поводу сестра пребывала в истерике.

Я прекрасно отдавала себе отчет, что очень мало могу сделать в данной ситуации. Оставалось лишь надеяться, что, как гласит известное высказывание, "милые бранятся — только тешатся". Тем более что с моей точки зрения, не права сестра. Она сидит дома и откровенно скучает. В результате сестра требует, чтобы муж уделял ей все свое время, не учитывая при этом, что теперь Дмитрий работает, и притом на ответственной должности.

К тому же вскоре я выяснила, что для ночевки вне дома у Дмитрия были весьма уважительные причины: в Хельхейме разразился громкий скандал.

Все каналы в маговизоре кричали о том, что на торжественном приеме красавица Шерана публично уличила в измене мужа одной из властительниц хель (кстати, всего властительниц семь). А это, надо отметить, редкий случай для здешнего общества.

Журналисты смаковали подробности произошедшего. Девушка в присутствии жены вручила неверному мужу запонку, утверждая, что он забыл вещицу в ее спальне прошлой ночью. Эти запонки оказались именными и очень ценными, к тому же передавались в семье из поколения в поколение. Следовательно, сослаться на то, что вещь была просто случайно утеряна, не представлялось возможным.

Все бы ничего, но виновником скандала оказался мой давнишний знакомый и клиент — эльф Наортэль. И это делало ситуацию не просто щекотливой, а весьма серьезной.

Речь здесь шла отнюдь не только о семейных отношениях Наортэля с его женой. В данном случае измена эльфа своей законной жене — это, по сути, измена Мидгарду. Этот брак залог мира. Оскорбленные властительницы хель легко решатся отомстить за обиду, и тогда Хельхейм и Мидгард заплатят очень немалую цену за сладострастие одного молодого эльфа.

Какого бы невысокого мнения я ни была о Наортэле, и как бы ни был избалован этот остроухий, но рисковать такими вещами… Каким же идиотом нужно быть для этого!

Но в чем-то я понимала Наортэля. Да, его наказание вполне заслужено. Однако же такому бабнику и любителю красивой жизни, как этот молодой эльф, должно быть, нелегко приходится среди местных "красавиц".

Да уж, для избалованного эльфа видеть вокруг лишь крупных и грубоватых властительниц хель, и быть вынужденным исполнять супружеский долг с одной из них… Воистину, в данном случае словосочетание "супружеский долг" в полной мере соответствует ситуации. Конечно, такие великолепные целители, как эльфы, наверняка легко решили проблему потенции Наортэля, но приятного мало.

Однако это не оправдывало безответственного поведения эльфа.

Пока я размышляла, какая-то ушлая журналистка на экране маговизора попыталась раскрутить любовницу Наортэля на интервью. Я скользнула взглядом по ее изображению, мимоходом отметив, что девушка и в самом деле хороша. Но тут камера показала ее лицо крупным планом, и я вздрогнула, зацепившись за знакомое лицо.

Да, эта девушка была мне знакома, пусть мы и встречались всего один раз. Но я хорошо запомнила разговор в кафе красавицы-драконицы с ее подругой. Несомненно, это была она, и это означало, что вся история с изменой Наортэля — грандиозный розыгрыш, сотворенный юной дурочкой исключительно для самоутверждения. Значит, вот кто был тот таинственный мужчина, отвергнувший благосклонность красавицы.

Вот только никто, кроме меня и той самой подруги об этом не знает. И вряд ли подруга осмелится рассказать правду.