Он сделал еще несколько шагов и, ступив на ковер, замер, переведя взгляд с Джима на Словиеля.

— Ты не прав, Словиель, — сказал он. — Не «Оран», а «Галиан». Нам следует научить тебя правильно произносить имя своего Императора, Словиель.

Слова Галиана подействовали. Глянув на Словиеля, Джим заметил, как напряглось его тело, как вскинулась голова. Высокородные едва не испепелили друг друга взглядами.

— Тебе никогда и ничему не удастся научить меня, Галиан, — сухо откликнулся Словиель.

— Не будь идиотом, Словиель! — воскликнула Афуан, но Галиан оборвал ее.

— Неважно! — бросил он, не сводя со Словиеля лимонно-желтых глаз. — Кто мы такие, чтобы указывать Словиелю? К тому же, по его словам, мы — никудышный учитель.

— Мы… — Словиель горько улыбнулся. — Ты уже начал именовать себя во множественном числе?

— Разве я сказал «мы»? — деланно удивился Галиан. — Ну, это оговорка.

— Значит, ты не собираешься его убивать? — Кивком головы Словиель указал на согбенную спину Императора

— Убивать? Его? — Галиан пожал плечами. — Моя главная задача — ухаживать за ним. Убивать… Зачем? Вотан не смог обеспечить ему надлежащего ухода, а ведь он немного нездоров, ты знаешь.

— А ты? — спросил Джим.

Глаза Галиана злобно сверкнули.

— Имей терпение, Волчонок. Ты свое получишь. Дай разобраться со Словиелем.

— Разобраться? — переспросил Словиель с мрачной иронией, под стать развязному тону Галиана. — Ты бы лучше придумал сносное объяснение гибели Вотана.

Галиан ухмыльнулся.

— Почему я должен что-то придумывать? Вотана убили Старкины. Ты видел это своими глазами. Им приказал сам Император.

— А кто убил Старкинов?

— Конечно, ты. — Галиан развел руками. — Ты настолько потерял контроль над собой, увидя, что Вотана убили без всякой надобности…

— Без надобности, говоришь? — откликнулся Словиель. — А как насчет голубого света? — Ведь Джим никого не просил посылать с Центавра этот камень. Это твоих рук дело.

Галиан щелкнул пальцем, и Мелнес, торопливо подскочив, схватил красный камень и сунул себе в карман.

— Так что там насчет света? — переспросил Галиан.

— Понятно. — Словиель глубоко вздохнул. — Но ведь я, само собой, этих Старкинов не убивал.

— На твоем месте я бы не взялся посвящать широкую публику в подробности событий, — посоветовал Галиан. — Теперь, когда Вотан умер, к Императору необходимо приставить человека, который следил бы за ним и ухаживал. Этим человеком буду я. А если ты начнешь рассказывать всякие байки, Император может счесть тебя недостойным Мира Владык, для твоего же блага.

— Вот как? — воскликнул Словиель. — Однако, даже если я и промолчу, очевидно, что Старкины убиты тяжелым ручным излучателем. Люди удивятся — как это я умудрился уложить трех Императорских телохранителей в полном вооружении какой-то там трубкой. Я ведь могу доказать, что не появлялся на складе оружия больше года.

— Под словом «люди» ты разумеешь Старкинов, которые должны вот-вот вернуться? — спросил Галиан. — Успокойся, они никогда не вернутся.

Словиель кинул быстрый взгляд на Джима. Тот кивнул.

— Стало быть, наш Волк принес вести о маленьких мышеловках на колониальных планетах? — вновь послышался голос Галиана. — Тогда тебе все известно, Словиель. Старкины не вернутся. И хорошо. У меня зреют планы создания новых Старкинов, которые будут подчиняться мне, а не Императору. Впрочем, ты волен выбирать. Или молчи — или…

Словиель хохотнул и, протянув руку, вынул из-за пояса Адока трубку; Галиан презрительно ухмыльнулся.

— Ты в самом деле сошел с ума, Словиель? Мы с тобой фехтовали мальчишками. Конечно, у тебя быстрая реакция, но ты прекрасно знаешь, что еще не родился человек, реакция которого была бы быстрее моей. Кроме разве что… — Он кивнул на неподвижную фигуру Императора.

— Мы давно не упражнялись в паре, — возразил Словиель. — Вдобавок, я устал от всех этих забав Мира Владык, и, поверь, очень хочу убить тебя.

Словиель шагнул вперед. Галиан поспешно отступил и извлек трубку из поясных петель.

— Может, поспорим? — предложил он. — Предлагаю пари сразу на столько Пунктов Жизни, сколько хватит, чтобы тут же изгнать проигравшего из Мира Владык. Пятьдесят устроит? Кто бы ни проиграл — ему достанет.

— Бросим забавы, — сказал Словиель, идя на отступающего Галиана. — Я утратил интерес к спорам. Хочется, знаешь, чего-нибудь поострее…

Они дошли до середины выстланного паркетом пола, сохраняя неизменную дистанцию — около дюжины футов, однако, склонив друг к другу гигантские торсы и вытянув навстречу длинные, как жерди, руки, противники, казалось, находились на расстоянии не больше двух шагов.

Внезапно трубка Словиеля выстрелила белой молнией. Одновременно он отклонился чуть назад и вбок, выбирая позицию для нападения с фланга. Галиан, однако, смело нырнул под пламя, распустившееся над его головой ослепительным белым цветком, и, повернувшись на каблуках, оказался лицом к лицу со Словиелем.

Среагируй Галиан чуть быстрее, он сумел бы убить Словиеля внезапным выстрелом, но разворот занял время, давшее Словиелю возможность направить оружие, и упредить атаку — две белые молнии, столкнувшись, вспыхнули искристым фейерверком, не причинив противникам вреда.

С этого момента трубки плевались огнем беспрерывно. Вслед за первым обменом выпадами — а Джим достаточно упражнялся с Адоком, чтобы понять, насколько страшны эти выпады, — Высокородные пустили в ход традиционные методы защиты и атаки. Фехтование на трубках сродни фехтованию на шпагах, с той разницей, что длина «клинка» могла произвольно меняться — от нескольких дюймов до нескольких футов. Встречные удары взаимно уничтожались — таким образом, все решали мастерство и стремительность.

Словиель и Галиан ступали по блестящему паркету, причем каждый старался не оказаться припертым к стене. Трубки извергали пламя, время от времени рассыпавшееся в пышный сноп искр. На лице Галиана застыла хмурая улыбка, губы были плотно сжаты, брови нахмурены. Напротив, Словиель после первых атак, казалось, стал гораздо хладнокровней, а на его лице играло мечтательное выражение, словно то была не смертельная схватка, а обычное спортивное состязание.

Между тем внешнее безразличие Словиеля решительно не соответствовало развитию событий. Несколько недель назад Джим счел бы, что здесь разворачивается некий загадочный танец, в котором двое рослых мужчин, сжимая в руках что-то вроде римских свечей, демонстрируют друг другу и зрителям виртуозную пластику тел и красоты огненного фейерверка. Теперь-то он понимал, что означает данное действо. Более того, знания подсказывали, что дуэль могла иметь лишь один исход. Сколь изящен и быстр ни был Словиель, Галиан уже несколько раз едва не опередил его своими выстрелами. Рано или поздно, навыки Словиеля не спасут его от обманной тактики противника. Галиан был хитрее, а в дуэлях такого рода это — главное.

Конец пришел довольно быстро. Галиан резко отклонился влево, взрезал воздух языком пламени, нырнул под встречный выстрел Словиеля, и, распрямившись, изловчился полоснуть огнем по левому бедру и руке Словиеля. Тот рухнул на правое колено, левая рука повисла, как плеть, а выпавшая трубка покатилась по блестящему паркету. Словиель рассмеялся в лицо Галиану.

— Тебе смешно? — задыхаясь, рявкнул Галиан. — Я сотру с твоего лица улыбку.

Он поднял трубку…

— ГАЛИАН!!! — Джим бросился вперед.

Своим криком он бессилен был остановить Высокородного, но, услышав быстрый шорох шагов позади, Галиан молниеносно развернулся, подобравшись, точно кошка. На бегу Джим выхватил трубку, только и успев, что обезвредить встречным огнем выстрел Галиана. Джим остановился и шагнул назад. Галиан рассмеялся.

— Волк, Волк… — выговорил он, покачав головой. — Ты еще не усвоил, что представляет из себя Высокородный? В таком случае, придется дать тебе урок.

— Джим! — закричал Словиель. — У тебя нет ни единого шанса! Беги!