— Его здесь нет, — пояснила Ро. — Думаю, нет смысла бегать по всему Миру Владык, так мы никогда никого не найдем. Лучше подождать.

— Ждать? — переспросил Джим. — Именно та роскошь, которую мы себе не можем позволить. Ждать…

Он замолчал, ибо в этот момент перед ними возник Словиель.

— Приветствую тебя, Джим, — сказал он. — Ты первый из героев, вернувшийся домой с победой. Слышал, что твой корабль приземлился и сразу поспешил к тебе, но никого не застал. Потом я отправился к Ро — и обнаружил лишь кучу энергетических лент. Пришлось вернуться домой — а вы уже тут.

Словиель улыбнулся и легким галантным жестом пригласил Ро и Джима сесть. На Адока он не обратил никакого внимания.

— Присаживайтесь, присаживайтесь, — сказал он. — Как насчет выпить и закусить? Я могу…

— Ничего не надо, — остановил его Джим. — Скажи, Словиель, ты верен своему Императору?

Брови Словиеля взлетели вверх.

— Любезный мой экс-Волк, да будет тебе известно — ВСЕ Высокородные верны своему Императору. В противном случае мы изменили бы сами себе.

— Верность верности рознь, — возразил Джим. — Я не спрашивал — лоялен ли ты, я спросил — верен ли, как верен Старкин?

Словиель чуть подался вперед, белые брови сошлись у переносицы.

— Что еще за допросы, Джим? — удивленно спросил он.

Его голос утратил легкомысленные нотки, тело напряглось.

— Ты не ответил, Словиель, — настаивал Джим.

— А отвечать ли мне вообще? — пробурчал тот, чувствуя себя, вероятно, в положении осла меж двух стогов сена. — В конце концов, я — Высокородный, а ты всего лишь бывший Волк, цветной… Да, я верен, Джим. — Последняя фраза прозвучала на удивление решительно и ясно. — В чем дело? Говори без обиняков.

— Десять подразделений моих Старкинов пытались заманить в ловушку на Атийе. Впрочем, все бы ничего, если бы там не оказалось антиматерии.

— Антиматерии?!

Лицо Словиеля на мгновение окаменело от изумления, однако он быстро взял себя в руки и, призвав на помощь исключительные свойства собственного мозга, стал размышлять над возможными причинами и связями.

— Наверное, ты прав, Джим, — сказал он спустя несколько секунд. — Нам надо срочно повидать Вотана.

— Именно это я и собираюсь сделать. Вместе с тобой. Словиель оглядел присутствующих.

— Думаю, нас двоих будет достаточно, — заявил он.

— Нет, — возразил Джим. — Мне нужен Адок — в качестве свидетеля. А Ро пойдет с нами, потому что так будет безопасней для нее.

— Безопасней? — Словиель кинул на Ро быстрый взгляд. — А, понимаю! Боишься, ее могут взять в заложницы? Хорошо, пусть будет так.

Словиель подозвал Адока, они взялись за руки и отправились к месту назначения.

Взглядам их предстал просторный покой, напоминающий театральный зал со сценой. Светло-зеленые стены подпирали высоченный белый потолок. В центре покоя стоял странный прибор с вращающимся устройством, похожим на баскетбольный мяч, который отбрасывал на потолок лучи всех цветов радуги, кроме голубого. Полулежа на подушке, Император безмятежно наблюдал за игрой света. Неподалеку стояли трое Старкинов, вооруженные трубками и энергетическими лентами. Вотан работал за огромным пультом с множеством рукояток, проделывая те же манипуляции, что и в прошлый раз; сегодня он трудился стоя.

При появлении группы людей Старкины выхватили трубки. Вотан вскинул голову, однако, узнав Словиеля, махнул рукой, приказывая телохранителям спрятать оружие. Повернувшись, он оглядел прибывших, чуть дольше задержав взгляд на Джиме.

— Мне не доложили, что твой полк возвратился в казармы, — сказал он. — Я бы мог пустить твоих людей в дело прямо сейчас…

— Именно поэтому я и велел им остаться на корабле, — ответил Джим.

Вотан нахмурился.

— Что ты имеешь в виду? — резко спросил он. — И кто дал тебе право…

Его гневную отповедь прервало появление слуги. Человек, внешне напоминавший Мелнеса, нес в руке белую коробочку.

— Только что доставили тебе, Вотан, — сказал слуга, протягивая коробочку. — Губернатор Альфы Центавра Три передает через принцессу Афуан.

— Хорошо, — поблагодарил Вотан.

Он положил коробочку на стол, помедлил секунду, затем сорвал обертку. Недовольство его усилилось.

— Что это? — Вотан повернулся было к прибывшим, однако внезапно раздавшийся голос Императора прервал его:

— Подожди, Вотан.

Император поднялся с подушек и приблизился к столу, с любопытством глядя на коробочку. Запустив в нее руку, он извлек какой-то камень, с виду похожий на кусок красного гранита, приблизительно трех дюймов в поперечнике.

— Тут есть записка… — Он достал из коробки клочок бумаги и взглянул на него.

— «По просьбе моего доброго друга Джима Кейла, — прочел Император, поворачиваясь лицом к группе людей, — посылаю образец породы с его родной планеты для Высокородного Вотана».

Восхищенно улыбаясь, Император поднял глаза на своего дядю.

— Это тебе подарок, Вотан, — весело сказал он. — От нашего бывшего Волка! Бери!

Император кинул камень старому Высокородному, который машинально перехватил его в воздухе.

Правая рука Вотана сжала камень, и в тот же миг вся фигура старца засверкала ослепительным голубым светом, преобразившись во что-то чудовищное и грозное. Император громко застонал и попятился, пряча лицо в ладонях.

— Племянник…

То был голос Вотана, неузнаваемо изменившийся и необычайно громкий. Точно защищаясь, он вскинул свои брызжущие ярко-синим пламенем руки, ставшие похожими на длинные когтистые лапы, и шагнул к Императору.

Император отшатнулся, споткнулся о подушки, но в последний момент устоял на ногах, протянул ладони навстречу Вотану и застонал.

— Голубой Зверь, — выдавил он, тряся головой и умоляюще глядя на Старкинов. — Убейте… УБЕЙТЕ ЕГО!

Старкины колебались мгновение. Три ствола были выхвачены одновременно, и светящуюся фигуру Вотана, шагавшую к Императору, захлестнули струи белого пламени.

Вотан споткнулся, голубое сияние померкло. Кусочек гранита покатился по ковру — на него грудью рухнул Вотан. Лицо его осталось нетронутым — прочие части тела, обугленные и скрюченные, невозможно было узнать.

В покоях повисла мертвая тишина. Император молча смотрел на Вотана — смотрел долго, прежде чем выражение его лица стало меняться.

— Дядя?.. — вопросил он слабым дрожащим голосом. — Дядя?

Он пошел к Вотану. И чем ближе подходил, тем сильнее сутулились его плечи и кривились, точно в невыносимой муке, губы. Он заглянул в лицо Вотану, которое казалось спокойным и безмятежным: глаза прикрыты, мышцы расслаблены, в чертах сквозила умиротворенность, как у погруженного в раздумье человека.

— Вотан… — начал Император, но голос его внезапно затих, подобно трескотне заводной куклы. Оран замер, склонившись над телом, свесив над ним свои длинные руки, неестественно изогнув торс. Джиму на миг показалось, что в такой позе невозможно удержать равновесие, но Император стоял, как статуя на пьедестале.

Сзади к Джиму приблизился Словиель.

— Оран, — позвал он.

Из дальнего конца покоя неожиданно донесся смех. Краем глаза Джим заметил, как молниеносно развернулись Старкины, выхватывая трубки, но вслед за этим раздались три странных кашляющих звука, и Старкины беззвучно повалились на пол с таким же, как у Вотана, безмятежным выражением лиц. В дальнем углу, выступив из-за зеленых портьер, стоял Галиан. В левой руке он сжимал черную трубку, в правой — загадочное, похожее на пистолет с длинным витым стволом, устройство. За спиной Галиана угадывались силуэты Афуан и Мелнеса. Поймав на себе взгляд Джима, Галиан небрежно, почти презрительно швырнул пистолет, прокатившийся по полу и стукнувшийся о ногу убитого Старкина.

Галиан двинулся вперед, Афуан и Мелнес — следом, каблуки вызывающе громко грохотали по паркету. Галиан вновь засмеялся, разглядывая присутствующих.

— Оказывается, ты крепкий орешек, Волк! — воскликнул он весело. — Ты не только ухитрился вернуться живым, но и заставил меня прибегнуть к решительным мерам раньше срока Но — все хорошо, что хорошо кончается.