—- Да. У меня есть лебедь. Даже два. Один — на гербе нашего рода, а другой — живой, он плавает в пруду возле нашего дома, и семейное предание гласит, что это прямой потомок того самого, что на гербе.

— Интересно! И что это за предание?

— Ну, наверно, вся эта история, если она дейст­вительно имела место, началась около трехсот лет назад. Основоположник нашего рода князь Святополк Владимирович не зря получил злове­щее прозвище «Святополк Окаянный». Это был,пожалуй, самый кровавый из всех Рюриковичей. В борьбе за киевский престол, за власть и за славу он беспощадно убил ни в чем не повинных, любя­щих его братьев Бориса и Глеба, ставших потом православными святыми, а затем и брата Свято­слава. И только с последним оставшимся в живых братом — Ярославом — никак не удавалось ему сладить. В долгой, жестокой войне было пролито много крови и загублено много ни в чем не по­винных людей, но победа все не давалась ни од­ному из братьев. Разобьет Святополк Ярослава —тот бежит к варягам и возвращается с новым вой­ском. Разобьет Ярослав Святополка — тот бежит в Польшу к тестю своему, королю Болеславу Храб­рому, и идет обратно со следующими полками.

И так — много раз.

И устали князья-братья, и кровь разъела ржав­чиной острия их мечей, тела их пропитались по­ходной пылью, а головы и бороды побелели от седины.

В последний раз сошлись они с огромными войсками на том самом месте, где по приказу Свя­тополка много лет назад был убит самый млад­ший из братьев — Борис. Ив ночь перед битвой взглянул Святополк на своего единственного законного сына Андрея — и вдруг вспомнил, что ровно столько же лет исполнилось Борису, когда убивали его люди Святополковы во время молит­вы, и что последние слова его были: «Не подниму руки на брата своего!»

И вдруг впервые дрогнуло давно очерствевшее сердце князя Святополка, и закрался в душу его страшный вопрос — а правильно ли он прожил жизнь свою?

А утром началась жуткая сеча, и три раза схо­дились биться и руками схватывались, а кровь ручьями текла по удольям в чистую воду реки Альты,

В самый разгар боя взглянул Святополк на сы­на Андрея, что храбро сражался рядом, и вдруг подумал, что независимо от того, выиграют ли они эту битву или проиграют, рано или поздно настигнет ни в чем не повинного юношу месть рода Ярославова. И тогда ослабела рука Святопол­ка, и опустил он свой меч.

Страшное поражение потерпел в этой битве князь Святополк Окаянный и, весь израненный, истекая кровью, вывел из боя своего сына, и они поскакали прочь.

Три дня и три ночи мчались они на запад, в сторону Польши, а по пятам за ними гнались вои­ны Ярославовы.

И под вечер третьего дня где-то под Берестьем изнемог Святополк. И ощутил он, что жизнь поки­дает его с каждой каплей крови, вытекающей из семи ран на его теле, и увидел, что вот-вот упадет с коня смертельно бледный, изнемогший от уста­лости его сын. А за спиной все громче и громче топот погони.

Помутившимся взором глянул князь Святополк на огромное багровое солнце впереди, на западе, над самым горизонтом, и увидел, как из этого солнца сочится ярко-алая кровь и, растекаясь по всему небосклону^ заливает землю там, куда они мчатся…

Тогда из последних сил взмолился Святополк Окаянный христианскому Богу, в которого нико­гда в душе не верил, горько покаялся во всей сво­ей жизни и, умоляя наказать его самой лютой смертью на земле и самыми страшными муками в аду, просил только об одном — спасти его единст­венного сына.

И вдруг впереди, на красно-кровавом фоне -за­ката, низко, над самой дорогой, плавно и величе­ственно пролетел белоснежный лебедь.

Радостно воскликнул князь Святополк и, горя­чо поблагодарив Господа за то, что Он послал Своего ангела, схватил под уздцы коня Андрея и, следуя за лебедем, свернул с дороги в густые за­росли.

Погоня промчалась мимо и поскакала дальше, а Господь дал последние силы двум измученным всадникам, которые до самого рассвета, не разби­рая дороги и не ведая куда, ехали вслед за лебе­дем.

И на рассвете, когда вставало солнце, лебедь наконец опустился на чистое зеркало дикого и глухого лесного озера и, застыв неподвижно, вы­соко поднял гордую голову.

Святополк Окаянный, братоубийца, умирал в грязи, на берегу безвестного, болотистого озера и, не сводя глаз с лебедя, завещал сыну свою волю.

Он завещал ему и всем потомкам его прожить свою жизнь в мире, никогда не посягать на чужие земли, не поднимать руки на братьев своих и ни­когда не желать ни власти, ни славы.

С трудом поднявшись на локте, Святополк швырнул далеко в болото боевой меч, с которым до сих пор никогда не расставался, и передал сы­ну княжескую корону с девятью зубцами и про­стой треугольный щит. Затем он указал на лебедя, как на Господня свидетеля, и потребовал от Анд­рея клятвы, что он выполнит волю отца. Услышав ее слова, впервые за много лет улыбнулся князь Святополк Окаянный, братоубийца, и, последний раз вздохнув, отдал Богу свою грешную душу.

Схоронил его сын на берегу лебединого озера, а позже, вступив во владение небольшим наслед­ством, оставшимся от матери в Польше, выстроил на этом месте небольшой замок и основал посе­ление, которое в память о завещании отца назвал Мир, и с тех пор стал именоваться Андрей Свято­полк, князь Мирский.

Он женился на Барбе, дочери ятвяжского князя Гонвида, и выполнил все заветы отца. Но однажды пришлось ему выдержать тяжкое испытание. Яви­лись к нему братья Барбы — суровые ятвяжские воины — и стали звать с ними в поход. А когда князь Андрей отказался, шурины презрительно сказали ему: «Что ты за князь, когда О тебе не слы­шали даже еоседи?! Почему ты не печешься о сво­ей славе, почему не хочешь, чтобы имя твое звуча­ло у всех на устах, чтобы летописи писали о твоих подвигах и чтобы дети твои гордились отцом, славным воином, покорителем земель и народов?!»

Вспыхнул гневом князь Андрей, поняв, что по­дозревают его в слабости, но, глянув со стены замка, где происходил разговор, увидел внизу на берегу озера Барбу е детьми и белых лебедей, ко­торые плыли к ним со всех сторон. Вспомнил он отца, и очистилась душа его от гордыни. Он повернулся к братьям и твердо ответвил: «Честь выше славы!»

Далеко от стен Мирского замка по-прежнему шумели войны, сыновья Ярославовы и сыновья Изяславовы убивали друг друга, покоряли земли и теряли их, покрывали свои имена славой или по­зором, и все давно забыли о том, что живет на свете князь Андрей, сын Святополка Окаянного, братоубийцы.

А ему и его жене Барбе Господь дал самое луч­шее, что может дать людям, — много хороших де­тей и тихую светлую смерть в собственном до"ме почти одновременно в возрасте девяноста семи лет.

Потомки его пытались хранить традиции рода, но ничто в мире не вечно, замок постарел и раз­рушается, не говоря уже о том, что давно не имеет никакого военного значения.

Однако и теперь он все еще стоит на том же месте, и мой старый отец кормит по утрам потом­ков того самого лебедя, а на стене центрального зала над камином висит большой герб нашего ро­да: княжеская корона с девятью зубцами, простой неразделенный треугольный щит, на нем — белый лебедь на червленом поле, а на ленте под щитом девиз: «Честь выше славы!»

Андрей окончил рассказ, но еще долго никто не шелохнулся и стояла глубокая тишина.

Давно уже наступила ночь.

— Вот интересно, — сказал Картымазов, — я однажды укрывался в одном монастыре. Там у них была большая библиотека, и поскольку мне пришлось укрываться долго, я перечитал все их списки1 с разных летописей. Там было много о Борисе, Глебе, Ярополке и даже о Святополке, но ни слова о его потомках. Почему?

— Наверно, потому, — ответил Андрей, — что летописи любят тех, кто воюет, завоевывает и убивает. Этих людей, и даже иногда их жертв, они хвалят или порицают, но, по крайней мере, пом­нят. А тех, кто не убивал и не был убит, не завое­вывал и не был завоеван, — тех не замечают и не запоминают… Хотя, если подумать, большинство людей на свете относятся как раз к этим, безвест­ным и забытым. Впрочем, то, что я рассказал, —не история, а всего лишь семейное предание, ле­генда…