— Да, но всего час или около того. Потом я поехала домой.

— Сразу?

— Нет, заехала в гости.

— К подруге?

— К другу, — процедила я.

— И как его зовут?

— Кит Александер.

— Это который из особняка Фрэмптон?

— Он самый. Он мой начальник, — торопливо добавила я.

— Понимаю. — Полицейский замолчал и, сдвинув брови, стал изучать страницы блокнота, исписанные косым почерком. Почерк был жутко знакомый. Он поднял голову. — Но, миссис Феллоуз, разве вы не собирались уехать на всю ночь?

— Собиралась.

— Вы хотели провести ночь в гостинице, не так ли? С мистером Флетчером?

— Да, — прошептала я.

— Который, насколько нам известно, женат?

Я ничего не могла сказать.

— Миссис Феллоуз! Он женат?

— Да, но разве существует закон, по которому…

— И с кем вы оставили детей? — прервал меня он.

— Детей я оставила с бабушкой!

— С леди Феллоуз?

— Да!

Он выпятил губы и нахмурился, а потом задумчиво потер подбородок кончиками пальцев.

— А леди Феллоуз сказала, что вы этого не делали. В больнице перед смертью она дала показания и сказала, что вы не просили ее присмотреть за детьми. Что вы попросту уехали куда-то со своим дружком, а их оставили одних в амбаре. По ее словам, на следующий день у нее должен был состояться званый обед и она помогала прислуге, так что понятия не имела, что вы уехали, пока не подняла голову, не посмотрела в окно на кухне и не увидела, что амбар горит. Она побежала туда, пока слуги звонили в пожарную службу, но огонь уже разгорелся. Она побежала наверх, к мальчикам в спальню, и попала в ловушку. Лестница начала рушиться. Ваши дети стояли у окна в комнате Бена.

— Нет! Нет, это невозможно! Я бы никогда их не оставила! Я просила Тришу посидеть с детьми, но Роуз ответила, что Триша должна помогать ей готовиться к званому обеду, и она обещала сама посидеть с ними! Забрать их в Незерби-Холл, чтобы они там переночевали! — Мой голос истерично срывался.

— А кто-нибудь был с вами?

— Когда? — прокричала я.

— Когда леди Феллоуз это вам пообещала.

Я стала лихорадочно вспоминать.

— Хм-м… нет. Нет, мы были одни. — «А теперь она умерла», — подумала я с нарастающим ужасом.

— Но Бен может это подтвердить?

— Нет, его там не было.

— Но вы же сказали ему, что он должен делать вечером? — Окаменев, я уставилась на полицейского. — Может, мне его спросить? — Он хотел встать.

— Нет! Нет, не надо. Я… я забыла.

— Забыли его предупредить?

— Да. — Я уставилась на свои руки и почувствовала, как во рту пересохло. — Понимаете, — я облизнула губы, — в тот день я так ужасно торопилась. Мне надо было украсить церковь цветами. А потом поехать и встретиться… — Тут я запнулась. — Встретиться с Чарли.

— Значит, вы просто забыли.

— Да, — прошептала я. — И он неправильно меня понял. Бен, я имею в виду. Подумал, что ночевать им надо остаться в амбаре.

— Значит, мальчики легли спать, когда в доме не было никого из взрослых? И это обычная для вас практика, миссис Феллоуз?

— Нет! — Я стремительно подняла глаза. — Нет, что вы, и я не знаю, почему он так сделал! Я спрашивала его, но… но он слишком расстроен, чтобы разговаривать со мной. Это не обычная практика — я их никогда не оставляю!

— А ваш сын знал, куда вы поехали?

Я повесила голову.

— Нет.

— Вы ему не сказали?

— Нет.

— И что вы ему наплели?

— Я сказала, что буду в Лондоне, с подругой. Я не хотела… не хотела его обидеть. Не хотела говорить, что встречаюсь с мужчиной. — Мне стало ужасно жарко.

— Понимаю. Последовала пауза.

— Миссис Феллоуз, я все же вынужден спросить еще раз: это у вас обычное дело — оставлять детей в доме одних, в то время как вы ночуете где-то в другом месте? Как это было вчера?

— Да никогда такого не было! — Я резко подняла голову. — И я вам уже говорила — я не оставляла их одних, Роуз пообещала с ними посидеть! Она вам солгала!

— А в течение дня?

— Что?

— В течение дня вы их оставляли одних?

— Нет, — в ужасе прошептала я. — Нет! Максу же всего четыре года, сами посудите!

— А как насчет того случая, — полицейский перевернул страницу в блокноте, — когда он упал в реку? Он мог утонуть, и спасло его лишь быстрое вмешательство племянника леди Феллоуз. Это было поздним утром, когда вы отсыпались. А как насчет того случая, когда, по словам леди Феллоуз, она обнаружила вас пьяной, без сознания, на диване, а по полу валялись разбитые бутылки, и дети играли с осколками? И того случая, когда…

— Хватит, хватит! — оторопела я. — Да что вы такое несете? Не было этого! То есть… первое, что вы сказали, про реку, это правда, но даже тогда все было не так! Это Бен упал. А пьяная на диване — да это же наглая ложь!

— А когда он упал в реку, вы знали, где он находится?

— Что?

— Вы знали, что он пошел на реку один?

Я вытаращилась на него. В его глазах не было злобы, но они смотрели на меня пристально и сосредоточенно.

— Это она вам все рассказала? — прошептала я. — В больнице?

— Она вела дневник на протяжении нескольких месяцев. Вот он. Тут сотни страниц, миссис Феллоуз. — Он пролистал блокнот, демонстрируя его мне. — Сотни. О том, как ваш Макс на вечеринке просил у официанта коктейли с «бакарди». О том, как дети целыми днями сидели одни, голодные, и прибегали к бабушке, чтобы она их покормила. О том, что Бен замкнут и травмирован, о том, что он пишет непристойности на стенах. Она беспокоилась о внуках, об их благополучии. Поэтому и начала вести заметки о том, как вы пренебрегаете родительскими обязанностями.

— Пренебрегаю?!

— Разумеется, мы должны получить подтверждение у других членов семьи, но кое-какие показания мы уже собрали. Мы были осмотрительны, разумеется, так как родственники все еще в шоке. Но все даты подтверждены. Иногда, естественно, подтверждение получить трудно, так как леди Феллоуз была единственным свидетелем…

— Трудно, потому что она мертва! — воскликнула я. — И она лжет!

— Миссис Феллоуз, — он откашлялся, — мы также разговаривали с Беном.

— С Беном? Когда?

— Только что, в вашем саду. Когда мы приехали, он стоял возле машины и что-то доставал из багажника. Мы представились и мило поболтали у изгороди. Мы не пугали его, не настаивали, хотя, разумеется, в дальнейшем нам хотелось бы поговорить с ним более обстоятельно. Но он признался, что совершил поджог.

— Не может быть! Бен… не может быть! — Я встала. Меня трясло. — Но… но зачем?

Светловолосая женщина пожала плечами и впервые за все время заговорила. Голос у нее был мягкий, как шелк.

— Кто знает? Когда дети несчастливы, они совершают всякие странные вещи. Обычно, чтобы привлечь внимание.

Я обернулась и пронзительно взглянула на нее.

— Кто вы такая?

— Я из социальной службы. Миссис Феллоуз, ваш муж умер, не так ли?

— Да, — испуганно прошептала я.

— Значит, вы мать-одиночка. Мы очень сопереживаем вашей ситуации и понимаем, как сложно вам приходится. И тем не менее… — Она посмотрела на меня, трясущуюся от страха, замолкла и взглянула на мужчину-полицейского.

— Миссис Феллоуз, — он откашлялся, — надолго ли вы останетесь у родителей?

— Что?

— Вы здесь будете долго жить?

— Да, да, пока мы останемся здесь. — Я остолбенела.

— Хорошо. — Они со спутницей переглянулись и встали. Он закрыл блокнот. И тут я узнала эту тетрадку с цветочками на обложке. Это же дневник Роуз, он всегда лежал в гостиной, и она делала в нем записи каждый день за столом у большого выходящего в парк окна, откуда открывался вид на амбар… Королева, оглядывающая свои владения.

— Боюсь, я обязана посоветовать вашим родителям временно взять на себя опеку над детьми, — проговорила женщина с шелковым голосом. — Сначала, разумеется, мы должны представить отчет, и мы не будем выносить решение о передаче опеки, если ваши родители смогут выступить в качестве родителей мальчиков.