— Нет, но…

— Ни одна из этих женщин, Люси, не могла сравниться с тобой. Ни одна.

Он пристально посмотрел на меня. Мне показалось, что на секунду сад как будто замер. Листья на деревьях перестали шуршать, и птицы замолчали.

— А потом, когда Нед умер… — продолжил он.

— Вот именно, что было, когда Нед умер? — прервала его я. — Даже потом, намного позже, ты ни разу не показал, что любишь меня. Ничем не выдал себя! Я даже не догадывалась!

— Я не мог, Люси. Ты была не готова. Я все время думал, что вот уже ты почти оправилась, еще немного… Но твое горе было слишком сильно. Оно было необъятно. И оно усмиряло меня. Глядя, как ты каждый вечер плачешь за кухонным столом, я никак не мог найти подходящий момент и сказать: «Да брось ты, Люси, невелика беда. Нед умер, но вообще-то, ты мне всегда нравилась, так что, может, попробуем?» Разве я мог соревноваться с призраком? С покойником, которого и я любил и оплакивал? — Он замолчал. — Тем более что ты во всем винила себя.

Я разглядывала свои руки.

— Я тебе рассказала, да? — тихо произнесла я. — Ты был единственным, кому я призналась. Кроме Чарли.

— Ты рассказала Чарли?

— Да, но… — Я покачала головой. — На то были причины. Я хотела ему помочь.

Я снова вспомнила тот вечер, когда за коробкой дешевого вина призналась Джеку, что это я убила Неда. Я рыдала, билась в истерике и все время твердила, что я это сделала, я его прикончила. Носилась по квартире, как обезумевшая. Одержимая, пьяная, шатающаяся. Я вовсе не забыла, что он видел меня в таком состоянии. Но я старалась об этом не думать. Насколько возможно.

— Тебе потому и было плохо, Люси, понимаешь? От горя и ужасного чувства вины. Совершенно неоправданного. Какое-то время ты была не в себе.

— Это еще мягко сказано, — усмехнулась я. — Была не в себе. Да у меня крыша поехала, черт возьми! А вы все были так добры! Ты, Джесс, Тереза, мои родители, дети… Боже мой, даже дети! Никогда не забуду, как Бен как-то в воскресенье днем сказал: «Мам, хочешь, я принесу тебе какую-нибудь одежду вместо этого халата». — Меня передернуло.

— А потом ты взяла себя в руки. И решила не распускаться.

Я кивнула.

— Так оно и было. Я собралась с силами. Оправилась, и потом…

— И что было потом? — Он пристально смотрел на меня.

— Ну, потом появился Чарли.

Он опустил голову и уставился в траву.

— Точнее, я его увидела, — поправилась я. — На улице. И все началось.

Джек по-прежнему разглядывал лужайку.

— Люси, не хочу показаться начинающим психиатром, но ты не хочешь об этом поговорить?

Я вздохнула.

— О Чарли? Даже не знаю.

— Нет, знаешь.

Что-то в его голосе заставило меня поднять голову и взглянуть ему в глаза. Но я тут же отвела взгляд.

— Ну ладно, ладно. Я все понимаю. — Я задумалась. — Меня влекло к нему по очевидным причинам. Он сексуален, красив и так далее, но было еще кое-что. И Джесс ошиблась, когда сказала, что я хочу быть с ним, потому что он недоступен и не может мне принадлежать. Нет, нет, как раз наоборот.

— Ты хотела его, потому что он женат.

— Именно.

— И у него есть дети.

— И это тоже. Женатый мужчина с ребенком. Именно это я потеряла. И ничего больше мне не было нужно. Это было у меня, а потом исчезло, и мне хотелось опять получить то же самое. Я думала, что меня вполне устроит такой, как он. Он был неотразим. Это ужасно. — Я поежилась.

Джек покачал головой.

— Вовсе нет. Это вполне логично.

— Да, но все это время… Ох, Джек, если бы я знала…

— Знала что? Что я жду на скамейке запасных?

— Да, я бы…

— Да брось! — Он вскочил на ноги, отвернулся и сунул руки в карманы. — Не смеши меня, Люси, даже если бы ты знала, ничего бы не изменилось! Я же закоренелый холостяк! Джек, который не может даже пригласить девушку на ланч, не говоря уж о том, чтобы всю жизнь с ней прожить! Последний человек, которого ты представляешь в роли ответственного мужа и отца! Только не говори, что если бы ты все знала, ты бы мигом прибежала ко мне и стала бы гоняться за мной, как за Чарли! Не надо врать!

— Ты прав, я бы не прибежала. И все же…

— Что? — Он обернулся.

— Мне кажется, что события как будто описали полный круг. И вернулись к своему естественному началу. Словно я должна была все это пережить. Горе, чувство вины и — да, признаю — депрессию. И потом, когда я наконец выздоровела, я помню, как мне стало хорошо. Я как будто летала, прямо-таки обезумела от восторга — вот и стала гоняться за Чарли. Мне казалось, что я способна на все. И это тоже было безумием. Только я сошла с ума уже не от горя, а от счастья.

— И что же теперь? Когда круг замкнулся? Где соединятся эти две линии?

— А теперь, — я оперлась руками о деревянную столешницу, — теперь я хочу быть только с тобой, Джек. Только с тобой. — Я подняла глаза.

Наши глаза встретились, и у меня возникло такое чувство, будто его взгляд проник в каждую клеточку моего существа. А мой — в каждую клетку его тела. Мое сердце готово было взорваться. «Как же хорошо я его знаю, — поражалась я, исследуя его лицо, глаза, губы. — И как странно, что лишь недавно я поняла, что люблю его. Или нет? Ведь его присутствие всегда заставляло меня нервничать, вынуждало меня переоценивать свои поступки и видеть себя со стороны, часто вызывая стыд и угрызения совести. Я бы не чувствовала себя так, если бы мне было на него наплевать. Только любовь может вызвать такие переживания».

Он стоял передо мной, вцепившись окаменевшими руками в спинку стула, наклонившись вперед, и напряженно следил за каждым моим движением. Да, я видела его почти каждый день, но знала о нем совсем мало и почти его не понимала. Вереница интрижек, распутная жизнь — все это, как он сказал, было очень приятно, но, если задуматься, совсем не похоже на Джека. Ни капли. Джек вовсе не был поверхностным человеком, об этом я знала по его стихам. Каждое воскресенье литературные критики кричали об этом со страниц газет, так почему же я раньше не видела? Почему я не заметила, что здесь что-то не так? Что в его жизни зияет огромная дыра, бездна, о которой он все время пишет в стихах, но которую не может заполнить?

Одну из книг, лежавших на столе, я ее узнала. Это был первый тонкий томик его стихов, опубликованный вскоре после того, как мы закончили университет, отпраздновав выпуск пьяной веселой вечеринкой в оксфордском пабе. Я похолодела, вспомнив, кому посвящена эта книга. И как мы все его за это дразнили. Я открыла первую страницу и прочитала посвящение. «Той, которую я упустил».

У меня пересохло в горле.

— Джек… мне так жаль.

— Не стоит.

— Мы были такими дураками. И я не знала.

— Еще бы. Ведь ты была замужем. Ты была замужней женщиной.

— Джек… этот дом… — Я села и оглянулась. — Ты его купил…

— Ради мальчиков. И ради тебя, конечно, но в основном ради Бена, чтобы он смог вернуться в старую школу. Снова быть среди друзей и чувствовать себя в безопасности — это ему так необходимо.

У меня остановилось дыхание. Я встала.

— Ты хочешь, чтобы мы жили здесь? С тобой? Он выпрямился, отпустил стул и смущенно почесал затылок.

— Ну да. Со мной. Извини, наверное, то, что я сейчас скажу, прозвучит натянуто и бессвязно. Тем более что я поэт и вроде как должен уметь управляться со словами, хоть и в письменном виде. Но я хотел спросить, — он облизнул пересохшие губы, — не окажешь ли ты мне честь стать моей женой.

— Твоей женой!

— Это серьезный шаг, понимаю, — торопливо добавил он, — и довольно импульсивный, даже безрассудный, можно сказать, — но только не для меня. Не для меня. Я же ждал целых девять лет, сама понимаешь.

Девять лет. Он посмотрел на меня, и мне показалось, что небеса обрушились мне на голову. Меня переполнило чувство, которое, как я знала по прошлому опыту, было счастьем. Но еще я испытала ни с чем не сравнимую боль, подумав о том, сколько времени мы потеряли.

— В первый раз я упустил тебя, потому что не поторопился, и с тех пор я ждал и следил за тобой — надеюсь, не слишком навязчиво. Но теперь я должен сказать правду. Я больше не могу держать это в себе. Люси, у тебя такой потрясенный вид. Я надеялся, я думал, что ты чувствуешь…