Он посмотрел на меня и обеспокоенно улыбнулся краешком губ.

— Ясно.

Я вздохнула с облегчением. Ну наконец-то. Но это был долгий, прерывистый выдох, и до конца путешествия я так и не расслабилась.

Когда мы подъехали к дому, Мэйзи ждала нас у окна, следя за дорогой. Чтобы нам было где припарковаться, она расставила на дороге мусорные ящики и, увидев нас, вышла из дома передвинуть их. Я выбралась из машины и побежала к ней. Мы крепко обнялись. Я отчаянно хлопала ресницами, чтобы не расплакаться, уткнувшись в ее выцветшие рыжие волосы. Мэйзи. Моя мама. Я не подозревала, как сильно по ней скучаю и какое огромное облегчение оказаться дома.

— Бен, Макс, мои цыплятки! — Она обняла их. — Как же вы выросли всего за несколько недель! Пойдемте!

Мы вошли в дом и оказались в знакомом темном коридоре, как всегда, заставленном стульями, лампами, книгами, горшками и корзинками. Все они были нагромождены друг на друга пагодами, покачивающимися под опасным углом, и, как и с большинства вещей в доме, с них свисали бирки: Мэйзи разрывалась между желанием продать этот хлам на рынке и неспособностью расстаться со своими драгоценностями.

— Мальчики, вы будете жить наверху, как раньше, — проговорила она, семеня по коридору на кухню и ловко огибая горы хлама. — Отнесите в комнату свои вещи, а потом спускайтесь на кухню, выпить чая с пирогом.

— У нас нет вещей, — тихо произнес Бен.

Мэйзи смущенно обернулась и перевела взгляд с Бена на Макса:

— Конечно. Но это же потрясающе! Как бы я хотела начать с нуля и избавиться от всего этого мусора! И только представьте, как весело будет ходить по магазинам!

— Круто! — У Макса загорелись глаза. — А мы можем завтра пойти по магазинам, мам? И кучу всего накупить?

— Хм-м… может, сначала подождем и посмотрим, что скажут в страховой компании? — нервно пробормотала я. — Вы лучше бегите наверх, приготовьте себе постель.

— Я вас завтра возьму за покупками, — пообещала Мэйзи. — И раз уж вы идете наверх, можете заглянуть себе под подушки. — Она притворилась озадаченной. — Кажется, я там оставила конфеты.

— Я буду у окна!

— Нет, я!

Они протопали вверх по лестнице, отталкивая друг друга локтями, радуясь, что вернулись на знакомую территорию.

— Неужели все сгорело? — прошептала Мэйзи, провожая меня на кухню. У плиты в старом виндзорском кресле сидел Лукас и читал.

— Все.

— Но с тобой и мальчиками все в порядке, — сказал Лукас, поднимаясь, откладывая книгу и обнимая меня. — Больше ничего не имеет значения. Это главное, не так ли, милая?

— Да, — кивнула я. Он похлопал меня по спине. Я вдруг почувствовала себя совершенно измученной, теперь, когда наконец приехала домой и могла расслабиться — и с радостью села на стул. Я ужасно, ужасно устала. Оперлась локтем о стол, и на меня навалилась тяжелая волна изнеможения.

Мэйзи с Лукасом суетились, ставили чайник, вынимали пирог и звенели металлической посудой, а сами встревоженно переглядывались у меня за спиной. Я рассматривала знакомые предметы. На кресле Лукаса я заметила книгу и с удивлением осознала, что это та же книга, которую с таким увлечением читал Джек, только не в мягкой, а в твердой обложке. Я узнала имя автора: Джейсон Ламонт. Для Лукаса слишком уж легкое чтиво, обычно он предпочитает Кьеркегора.

Услышав шаги по лестнице, я обернулась и увидела Бена: в прихожей он взял со столика ключи от машины, открыл входную дверь и пошел по дорожке к автомобилю, наверное, чтобы достать книжки и игрушки, которые, к счастью, были в багажнике и потому не сгорели в пожаре. Все, что осталось от его имущества.

— Вкусный пирог, — сказала я, откусывая кусочек. Я даже удивилась, что так голодна. Но сколько я уже не ела? Несколько часов? Или дней? Недавнее прошлое казалось сплошным туманом, как будто все произошло сто лет назад.

— Обычный шотландский фруктовый, но пока мальчики здесь, я могу попробовать шоколадный. Им нравится помогать, когда я готовлю что-нибудь из шоколада.

— Помогать — то есть вылизывать миску? — ответила я, радуясь, что мы говорим о пирогах, а не о пожаре или Феллоузах.

Мы молча жевали, и я знала, что они ждут, когда я начну говорить, когда захочу излить душу. Горло у меня пересохло, его перехватило судорогой, и я почувствовала, что сейчас заплачу.

Я посмотрела в коридор на входную дверь. Бена уже давно не было, и я занервничала. Допустим, он просто вышел к машине. Он же не ушел из дому? Я через силу доела кусок пирога, уверяя себя, что он вернется к тому времени, как я проглочу последнюю крошку. Придет и позвонит в звонок. На стене тикали старые часы. Я оттолкнула тарелку, быстро встала, в спешке опрокинув стул — и как раз в тот момент позвонили в дверь.

— Я иду, дорогой! — крикнула я, когда звонок раздался снова: восьмилетним детям свойственно нетерпение.

Я быстро подбежала к двери, и когда открыла, на пороге стоял Бен, а рядом с ним — молодая парочка.

Женщина — симпатичная, с кудрявыми светлыми волосами. Мужчина — чуть старше, высокий, стройный, в сером костюме, с узким умным лицом. Он улыбнулся.

— Мы нашли этого парня посреди дороги. Ваш?

— О! Спасибо. — Я затащила Бена в дом и улыбнулась. — Играл на проезжей части, да? Меня так в полицию упекут. Пошли, Бен.

— Мы и есть полиция.

Я оторопела и нервно рассмеялась.

— Ага, как же.

И тут, в тишине, я вдруг вспомнила, что уже видела этого мужчину раньше. Он сидел на заднем сиденье машины, которая неслась к Незерби, когда я уезжала в противоположном направлении. Это он взбежал по лестнице к парадной двери.

— Вы из Оксфорда?

— Да. — Он все еще улыбался.

— Тогда… тогда вам лучше войти, — запинаясь, проговорила я, отходя в сторону и пропуская их в дом. Бен убежал по коридору. — Извините, если бы я знала, что вы хотите со мной поговорить, я бы не уезжала. Арчи сказал, что мне необязательно оставаться, что вы уже там побывали и…

— Верно. По правде говоря, у нас к вам просто несколько обычных вопросов. Это не займет много времени.

Из кухни выглянула встревоженная Мэйзи:

— Бен говорит, полиция приехала.

— Все в порядке, они всего лишь хотят задать мне пару вопросов. Это ненадолго.

Полицейские виновато улыбнулись. Мэйзи слабо улыбнулась в ответ и закрыла дверь кухни. Я провела полицейских в гостиную.

— Выяснили что-нибудь новое? Арчи сказал, что пожар возник из-за неисправности в электропроводке. Небрежность строителей, не так ли?

Мужчина уселся на подлокотник дивана, положив руки на колени и сжав ладони. Его задумчивые карие глаза пристально меня изучали.

— Вообще-то, мы думаем иначе. По нашей версии, это был поджог.

— О боже. — Я в ужасе выпрямилась. — Но кто мог это сделать?

— Ребенок.

— Ребенок? — Я вытаращилась на него. Кровь отхлынула от лица. — Но… но почему? Почему вы так решили?

— На это указывают улики, миссис Феллоуз. Комиксы, сложенные стопками, и спички, которые мы нашли в саду. Самодельные фейерверки.

— Фейерверки? — Я вскочила на ноги.

— В палатке в соседнем подлеске.

— О господи.

— И еще у нас есть свидетель, который утверждает, что так все и было.

— Что это значит? Неужели кто-то видел…

— Свидетель видел, как ребенок поджег дом.

— Но кто это? — Я в ужасе уставилась на них, переводя взгляд с одного на другого. Однако их лица были неподвижны, непроницаемы. — Не может быть! Нет, Бен и Макс — они никогда бы…

— Это был Бен.

— Бен?! Но…

— Миссис Феллоуз, — мужчина достал из кожаного портфеля толстый раскрытый блокнот и перевернул страницу, — где вы были вчера вечером? Сядьте, прошу.

Я села, побледнев.

— Я была… меня не было дома.

— Да, но где вы были? И с кем?

— Я была в баре, — прошептала я. — В Литтл-Бурчестере.

— В Литтл-Бурчестере? Это же в сорока милях от Незерби?

— Да.

— Вы были с мужчиной по имени… — Он снова сверился с блокнотом, водя по строчкам пальцем. — Чарлз Флетчер?