Император неожиданно вскочил с места. Все невольно отшатнулись, - раньше за правителем такого не замечалось. Лицо его налилось кровью, глаза, казалось, метали молнии.

- А не думаешь ли ты, смрадный слизняк, что мальчик просто достал яблоко из кармана?! Что он купил его на соседней улице и стал кушать возле твоего жалкого лотка?! - гневно заорал император.

Усатый побледнел. Никто еще не видел юного правителя в таком гневе.

- Кто-нибудь думает иначе?! - крикнул император залу. - У кого-то есть другое мнение?!

Не понимая, что происходит, ошарашенные придворные отрицательно закачали головами.

- Но... - попытался что-то ответить усатый.

- Молчать! Разве тебе давали слово, раб! Как посмел ты бить ни в чем не повинное дитя?! На колени, червь!

Окончательно побледневший торговец кинулся в ноги императору и стал умолять о пощаде.

- Фатих!

- Да, мой повелитель?!

- Что там у нас в законе про избиение детей?!

Главный советник стал быстро листать книгу, ища нужную страницу. Все в зале насторожились - это было очень редкое обвинение и оставалось только догадываться, что такого интересненького могли насочинять эти создатели старинного закона по сему поводу.

- Так, вот: ''Коли посмеет мужичина взрослый ударить малое дитя, коли посмеет негодяй ничтожный поднять руку на малыша, отрубить ему эту самую руку и засу...'', дальше стерто, мой повелитель, хм..., а нет, вот продолжение: ''а заодно и голову''.

Зал ахнул. Особенно громко ахнули те, кого дома ждало непоседливое чадо. Такого не ожидал никто.

Упс!.. Что-то уж больно круто. Ну ничего, пускай разок в штаны наложит, полезно будет.

Бедный усатый торговец кинулся к ногам императора и крепко обхватил их.

- Пощади, владыка! Не губи!

То-то же!

- Насколько сильно ты ударил мальчика?

- Слабо, мой повелитель, слабо! Я еле дотронулся. - Из глаз усатого уже покатились слезы. - Пощади!

Тронный зал заполнила тишина. Все с открытыми ртами ждали решения императора.

- Хорошо! - Наконец обронил юный правитель - Я буду милосердным... Повелеваю, чтоб сей торговец раздал все свои яблоки бедным детям, а сам убрался из столицы и больше никогда сюда не заявлялся!

Зал облегченно вздохнул. Все засмеялись и заулыбались, кто-то даже выкрикнул: "да здравствует император!".

- Мудрое решение, мой повелитель!

- Спасибо, Фатих. - На щеках юного правителя появился легкий румянец смущения.

Стража быстро увела усатого с глаз долой.

- Солнцеподобный, а что делать с мальчишкой? - Спросил главный советник.

- Пускай подойдет поближе.

Фатих сделал невидимый жест стражникам, и те подтолкнули напуганного ребенка к трону.

- Ну подходи же ближе, чего ты боишься? - Сам не ожидая от себя такого нежного голоса, сказал император. - Как тебя зовут?

- Фитиб. - ответил мальчик дрожащим голосом.

- Фитиб, а можно... - тихо сказал юный правитель, явно занервничав - Можно... - еще более тихо сказал он, - В общем, можно я как-нибудь поиграю с вами в "искалки"? - наконец выдал император и опустил глаза от смущения.

Худой мальчик захлопал глазами.

- Ну или как там называется?.. Я видел, вы играли возле пальмы.

- А, "прятки"... Конечно можно. - Все таким же дрожащим голосом сказал мальчуган.

- Ну вот и отлично! - обрадовался император. - А, да, еще, Фитиб!.. Если тебе когда-нибудь захочется съесть яблоко или другой фрукт, приходи ко мне в сад и бери сколько хочешь, и других ребят приводи.

- Спасибо. - На лице мальчика, наконец, появилась улыбка...

Они бы еще долго разговаривали, если бы у входа вдруг ни раздались какие-то крики.

В тронный зал вбежал взмыленный человек и, задыхаясь, упал на пол.

- Простите, повелитель. - Крикнул вбежавший за ним стражник. - Не уследили. Пробежал мимо, как ураган.

- Кто это?! Чего он хочет?!

- Я шел с караваном через пустыню. Мы увидели... - начал было лежавший человек, но поперхнулся и закашлял.

- Что, что вы там увидели?! - Не стерпел император.

- Армия... Армия хана! Десять тысяч головорезов, не меньше! Будут здесь завтра к полудню! - Выпалил человек на одном дыхании и упал без сознания.

Глава 3.

Ночка в городе выдалась дикая. Весть о войне добралась до окраин столицы гораздо раньше, чем звонарь добрался до колокольной башни. Зато вот, весть о том, что каждый от шестнадцати до семидесяти должен явиться на дворцовую площадь с оружием в руках, ползла с явной неохотой. Пришлось даже запустить целый отряд гонцов. Город сразу же поделился на две части: тех, кто, взяв в руки вилы или топор, со всех ног бросились к назначенному месту, чтобы "разорвать врага хоть голыми руками"; и тех, которые стремительно стали покидать город, понимая, что "ханская армия размажет нас по всей пустыне". Вторых, сколько тут ни удивляйся, почему-то оказалось "чуть-чуть" больше. И, наверное, Фариб-Амбат так и остался бы без армии, если б кто-то, наконец, ни догадался повесить на городские ворота, к коим уже стягивалась длиннющая вереница дезертирских обозов, вырванный из "книги закона" листок. Количество удирающих из столицы сразу же убавилось раз этак в пятьдесят. Лучше уж геройски погибнуть от вражеских мечей, чем быть "зажаренным на вертеле, как баран!"

Сотни добровольцев и активистов кинулись поднимать боевой дух горожан. Тут и там слышались возгласы: ''Разобьем врага!'', ''Бери оружие в руки и вперед!'', ''Разорвем ханских собак на части!'', ''Вас наградят посмертно!'' и так далее. Город наполнился светом от тысяч факелов. Слышался крик женщин, никак не хотевших отпускать своих мужей на войну. Дети, кто помладше плакали, не понимая, что происходит, а кто постарше, взяли в руки палки, поделились на два "отряда" и быстренько разыграли между собой предстоящий завтра бой. Здесь, конечно, победа Фариб-Амбата была молниеносной и безоговорочной.

Часа в три ночи, все, наконец, поняли, что хватит стоять возле дворца и рассказывать соседу, каким ловким ударом они прикончат свою двадцать пятую жертву, и решили, что пора бы раздобыть чего-то посерьёзней вил или кухонного ножа. Уже и без того богатые торговцы оружием, "обогатились окончательно". В оружейные палатки выстроились километровые очереди. Сначала брали только стальные панцири, геральдические щиты и двуручные мечи, потом уже не отказывались и от кольчужных рубах да простого кинжала, а еще через несколько минут, любой готов был отдать все свои сбережения за какую-нибудь драную кожанку и ржавый ятаган. Однако сколько ни лазили торговцы по своим нескончаемым закромам, а все равно всего проданного оружия не хватило даже и на десятую часть рвущихся в бой патриотов. Тогда кто-то вспомнил про специально предусмотренный на случай войны оружейный склад, уже давно исполняющий роль заброшенного сарая. Но и этого оружия оказалось мало - уже через минуту после того, как из склада вышли первые счастливчики, с головы до пят облаченные в позолоченные доспехи, из опустошенного помещения вынесли последний "трофей", - какой-то нелепый то ли шлем, то ли ночной горшок. Остальным же бойцам не осталось ничего лучшего, чем немного постолярничать - дивные фруктовые сады, посаженные еще дедом нынешнего императора, были немедленно пущены на кривые и грубые древки сучковатых копий и стрел. "Непобедимая армия Фариб-Амбата", наконец, была вооружена.

Император, конечно же, не спал всю ночь. Сначала он вырабатывал стратегию завтрашнего боя (сто листов тончайшего папируса были пущены псу под хвост), потом решил, что лучше будет подумать об этом с утра, и начал подготавливать речь, должную ввергнуть и без того непобедимую армию Фариб-Амбата во всеразрушающий амок...

В комнату вбежал взмыленный Фатих, успевший сделать за это время уйму работы по сбору и снаряжению войска.