Сашка обратил внимание, что к поясу и бедру Рипли пристегнута кобура, из которой выглядывает рифленая рукоять бластера.

– Извиниться не хотите? – очень спокойно спросила Чемерская, останавливаясь в паре шагов от обеденного прямоугольника. Парни, демонстрируя нежелание разговаривать, словно нехотя подняли головы.

– Извиняться? За что? – спросил один из них. – Ты сама во всем виновата!

Юля жестом руки вновь остановила движение парней – третьекурсников, намеревавшихся броситься к ней на помощь, демонстративно вытянула из кобуры бластер, в наступившей полной тишине щелкнула предохранителем.

– Стрельнишь, что ли? – осклабился парень. – Не-ет! У тебя кишка тонка! Шалава! – он схватил чашку, попытался бросить её в Рипли. Зашипел бластер – раз, другой…. На пол столовой свалились два тела.

– Я не шалава! – негромко сказала Юля, возвращая оружие в кобуру. – А приказы нужно выполнять! – и вышла из столовой.

Глава 5.

Конец «карантина»

Непонятно, чем именно Дита была занята весь день, первый после возвращения на «старую», главную пока базу звездных рекрутов, но «озверина» она «хапнула» только к вечеру.

Сашка едва не расхохотался, услышав емкую и точную формулировку состояния шефини, данную ей кем-то из «старых» рекрутов, поспешил вслед за ними в конференц-зал Центра подготовки.

Дита была уже в центре «подиума». Рядом стояла Чемерская и, опустив голову, сбивчиво объясняла что-то своей патронессе. Бессмертная резко кивнула, обожгла взглядом голубое море курсантов всех трех курсов, наткнулась на огромный синяк на лице «непутевого». Её рука легла на рукоять бластера; у Сашки похолодело сердце.

Дита что-то спросила у Юлии, та ответила, отрицательно покачала головой. Элойка спросила еще раз, Рипли опять покачала головой и недолго что-то поясняла. Дита разочарованно качнула головой, сняла руку с кобуры.

У Заречнева отлегло от сердца. Он точно знал: с учетом теперешнего состояния бессмертной – чем-то взвинченного до предела и возбужденного сильнее обычного Дита могла пальнуть в «отмороженного» при малейшем намеке на его неподчинение.

«Молодец, Рипли! – подумал Сашка. – Не стала валить всех в одну кучу – и правых, и виноватых. Хотя, наверное, могла бы! Если бы сильно захотела»!

– Курсанты! – зазвенел голос Диты из могучих динамиков, скрытых в боковых «наростах». – У нас сегодня утром произошел, можно сказать, беспрецедентный случай! – она обвела глазами сотню парней и девушек, одетых в голубые комбинезоны, сделала паузу, въедливо всматриваясь во вмиг посуровевшие лица, продолжила:

– Произошло прямое неподчинение приказу командира! Моему приказу!

В зале повисла мертвая тишина. Все отлично помнили, что может быть за невыполнение прямого приказа Диты. И хотя все видели либо знали, что виновные – мертвы, кто мог поручиться, что Дита для острастки, в превентивных целях, не застрелит кого-нибудь еще? Да, наверное, никто.

– Для тех, кто в Звездной Академии недавно; еще раз поясняю! Сержанты в отделения назначены лично мной! Они лично отвечают за вашу подготовку! Отвечают, как вы все понимаете, своими головами! И поэтому любое невыполнение их приказов будет расценено мной отказ от выполнения моих приказов! А это – грубейшее нарушение дисциплины и Устава, со всеми вытекающими! Вплоть до расстрела на месте!

С сегодняшнего дня, по моему приказу все сержанты обязаны иметь при себе личное оружие! Холодное и огнестрельное! При малейшем признаке неповиновения – расстреливать на месте! – рука бессмертной, облитая перчаткой из тонкой коричневой кожи несколько раз судорожно сжалась и разжалась. Сашка давно не видел элойку в таком гневе. И вряд ли причиной её бешенства был проступок двух боксеров – оболтусов и недоумков. Поступок, за который они к тому же, уже поплатились своими жизнями. Нет, случилось действительно что-то серьезное. Но что? Подойти и вот так просто просить?

«А смысл? – думал Александр. – Даже если она и расскажет, чего у нас опять приключилось нехорошего, чем я смогу помочь ей в моем теперешнем состоянии? Меня хоть самого сейчас спасай! Ни рукой двинуть не могу, ни ногой! Черт! Поскорее бы проходили последствия криоконсервирования! Так уже хочется побыть просто нормальным человеком»!

После завершения «брифинга» Сашку догнала Юля и придержала за рукав маскхалата (Заречнев не носил голубую форменку из «принципиальных» соображений – то есть из вредности). «Непутевый» вопросительно-недоуменно глянул на неё, не пытаясь даже остановиться, однако Рипли выразительно скосила глаза в сторону Диты, нетерпеливо прохаживающейся рядом с возвышением и выскользнула из конференц-зала. Сашка дернул головой вслед Юлии, но её, как говориться, уже и след простыл. «Отмороженный» замер у выхода, терпеливо дождался, когда конференц-зал покинет последний рекрут, только после этого подошел в бессмертной.

– Что-то случилось? – вполголоса спросил он, пытаясь встретиться глазами с патронессой Звездной Академии.

– Не здесь! – тихо ответила ему элойка, оценивающе глянув на его лиловое «украшение». – Пойдем в мой кабинет! Там можно будет спокойно поговорить!

В кабинете Диты их уже ждали. Люди и элои. Причем последних было столько же, сколько и людей. Заречнев пробежал глазами по лицам «заговорщиков», внутренне содрогнулся. В последний раз в таком составе эта компания собиралась аккурат перед тем, как забросить его в мир Ташши. Неужели опять – Шаа?

– Присаживайся! – Дон проницательно глянул в глаза человека, переглянулся со Стантом. Сашка опустил голову, незаметно зыркнул по сторонам, оценивая обстановку, плюхнулся в предложенное ему кресло.

– Что? Что-то случилось на планете змеелюдей? – Александр решил, что лучший способ защиты – нападение, и будет лучше, если на этот раз хотя бы часть нитей разговора останется в его руках.

– Не совсем! – ответил за всех Стант. – С Шаа пока все в порядке. Во всяком случае – пока! А, что, есть основания думать, что может быть что-то не так?

– Есть! – от такого ответа люди и элои едва не повываливались из своих кресел – настолько неожиданным он для них оказался. Но бессмертные быстро вернули своим лицам привычную непроницаемость, а вот люди….. Людям – Демьяну Паршину и Евгению Дягилеву, как показалось Сашке, все происходящее в этом кабинете было «поровну». Во всяком случае, у землянина пока складывалось именно такое впечатление.

– А основания?

– Нет уж…. – Сашка даже позволил себе слегка расслабиться. – Вы меня сюда пригласили, вам первым и рассказывать, чего там у вас…. у нас, стряслось!

Бессмертные переглянулись, в уголках глаз Дона появилось некое подобие улыбки.

– Хорошо! – тон Дона – более старшего ученого и по «совместительству» – отца Диты можно было назвать скорее доброжелательным, чем озадаченным. – Мы, так – мы! К нам несколько часов назад попала информация, которая позволяет предположить, что где-то в глубинах Вселенной может быть спрятано еще одно устройство, аналогичное тому, которое мы все вместе обнаружили и уничтожили некоторое время назад. Скажи, Александр: на Шаа есть кто-то, кто мог бы инициировать запуск этого устройства?

– Есть! – ответил Сашка почти без раздумий, чем поверг Диту и компанию уже в настоящий шок. Похоже, никто из присутствующих оказался не готов к тому, чтобы мгновенно лишиться всех преференций, доставшихся Звездной Академии в результате удачно проведенной операции. Первой в себя после потрясения пришла, естественно, Дита.

– Расскажи, кто этот змеечеловек и почему он смог выжить во время взрыва? – спросила она, намеренно, или нет, но – положив руку на рукоять своего бластера. Её жест, разумеется, не остался без внимания «отмороженного». Он встал, насколько смог, выпрямил спину и по-военному четко доложил:

– В результате проведенной спецоперации, после внедрения в тело обитателя планеты змеелюдей нам удалось выяснить, что инициатором и «мозговым центром» диверсии, направленной на уничтожение мира Торос был главный информаторий одного из космических кораблей Древних. Данный субъект, или объект – я не готов дать точное определение того, что мы обнаружили на судне, используя постгипнотическое внушение, добивался от Правителей Шаа полного подчинения своей воли. В дальнейшем Правители действовали в полном соответствии с распоряжениями информатория космического корабля! Причина подобного поведения данного субъекта – его личная неприязнь ко всем разумным обитателям этой части вселенной.