– Тут можно говорить о серьезных деньгах. Я имею в виду… Бог знает, что я не хотел этого, да и кто бы этого хотел, но только подумай. Лео собирался одолжить мне четыреста тысяч. Так теперь в нашем распоряжении все его деловые вклады, а я думаю, они значительны, потом этот замок во Франции и Бог знает что еще. Катрина получает все. Все.

Хэнк на другом конце провода только присвистнул.

– Конечно, не годится говорить сейчас так, но Лео первый понял бы меня. Он, который сам всю жизнь был купи-продай…

Этот разговор облегчил его совесть, и после него Тодд почувствовал себя лучше. Они с Катриной полночи просидели, обсуждая потрясшую их новость. В конечном итоге она была права. Собственность Лео обещала быть существенной, и он хотел бы вложить эти деньги в «Палому Бланку».

– Ну и как ты там? – Хэнк прервал его мысли. В его голосе слышалось сочувствие. – Более или менее в порядке?

– Ты имеешь в виду моё душевное состояние? – Тодд глубоко вздохнул. – Да, вчера я был очень потрясен. Просто разбит. Я ушел домой, потому что не мог работать. А вечером… – Он застонал. – Даже и говорить об этом не хочу. Как мы провели его с Катриной – чувство вины, слезы, отчаяние… И я до сих пор не могу прийти в себя. Лео, боже мой! Умер. Вот так. Я всегда представлял нас четверых в «Паломе Бланке»: Лео, Катрина, ты и я. Я думал, что помирю их к тому времени, и у нас будет большой праздник.

– Вот он и сделал этот праздник возможным. Ведь можно на это и так посмотреть.

– Да, правда. Ты точно сказал. – Тодд даже закивал. – Вот и я так считаю. Сказать тебе честно, я проснулся сегодня утром с тяжелым чувством – похмелье, разбитость, отчаяние, – и вдруг мне стало удивительно легко, будто с моих плеч свалился огромный груз. Понимаешь, что я имею в виду, Бог знает, я уже сказал, что я этого не хотел, да и кто хотел бы, но это означает, что мы выпутались, Хэнк. Сейчас счет пошел на миллионы, ведь я прав? Для начала этот замок. Хотя, конечно, как сказал адвокат, все там разрушено после пожара, но он должен был быть застрахован.

– А ты говорил с юристом?

– Катрина вчера с ним разговаривала. Я сейчас собираюсь ему звонить. Но сначала я с тобой хотел посоветоваться. Он кажется мне подходящим парнем, если верить Катрине. Сейчас он занимается похоронами. А потом будем с ним говорить по делам Лео.

– Это в четверг?

– Да.

Хэнк заколебался.

– Четыре дня осталось до платежа Морони. Тебе остался срок до следующего понедельника.

– Да еще достаточно времени. Я ведь думаю, что это не усложняет дело? Ведь все завещано Катрине.

– Я думаю, – согласился Хэнк с нервным смешком. – Черт, я не разбираюсь в этих делах. Мне-то ни копейки никто не завещает.

– Мне-то тоже, – сказал Тодд. – Это моя жена теперь богатая наследница. Никак я не приду в себя.

– Все благодаря старому доброму Лео.

– Да, – вздохнул Тодд. – Жаль, что ты с ним не встретился, он был совсем другим, но вот ты только что правильно сказал о том, что он сделал этот праздник возможным, это как раз то, чего бы он сам хотел. Он бы мне по заднице врезал, если бы узнал, как я распустился. Серьезно, он был таким. Он бывало говорил: «Вот деньги, Тодди. Иди и доделай свою работу». Только так я смогу поблагодарить его за все, Хэнк. Спасибо ему – наши беды кончились.

На минуту они замолчали, каждый думал о своем. И когда Хэнк наконец заговорил, в его голосе слышалось облегчение.

– Это поможет тебе более спокойно принять плохую новость, – сказал он. – Ничего у меня не вышло с виллой. Самая большая цена за нее – восемьдесят тысяч.

– Да она стоит полмиллиона! – неожиданно взорвался Тодд.

– Ты знаешь, какова здесь публика, – сказал Хэнк с отчаянием в голосе. – Все крупные покупки должны оцениваться в Мадриде. А это значит – навсегда потерять все. Но я могу…

– Да не беспокойся. Шли бы они на… банкиры есть банкиры. Они везде одинаковы, – буркнул Тодд с отвращением. – Благодаря Лео нам не нужно с ними связываться. Пусть они подавятся своими деньгами.

Он закончил разговор с Хэнком и собрался позвонить адвокату Лео в Ле Кьота. К его удивлению, это заняло у него все утро. Когда он первый раз набрал номер, там было занято, потом он не туда попал, затем звонили ему по разным делам, и он был вынужден отвечать на звонки, и таким образом только к обеду ему удалось дозвониться до Роша.

– Мистер Тодд? Добрый день.

– Добрый день, мосье Роша. – Он не доверял своим знаниям во французском языке, поэтому сразу перешел на английский. – Вы вчера звонили моей жене насчет постигшего нас горя.

– О да, – согласился Роша, голос его звучал скорбно. – Я только что закончил все приготовления насчет четверга. Жаль, что мы должны встретиться при столь печальных обстоятельствах.

– Да, очень, – согласился Тодд. – Очень печальных. Спасибо вам большое за то, что вы занялись похоронами.

– Не стоит благодарности. Я ведь исполняю волю покойного – так, кажется, вы говорите по-английски?

– Да, так.

– Значит, это часть моих печальных обязанностей, правда в этом случае нужно было организовать не так уж и много…

Пока Роша объяснял, каким образом останки Лео заберут из больничного морга и отправят на кладбище, Тодд думал, как бы ему приступить к главной части разговора. Ему отчаянно хотелось быть тактичным и не казаться хапугой, но с чего-то надо было начать разговор. Юристы любят потянуть резину, а он был не в том положении, чтобы терпеть всяческие задержки. Он подождал, пока Роша закончит, затем откашлялся и приступил к делу.

– Мосье Роша, мы, естественно, очень расстроены, тем более что два дня назад мы ждали Лео в Лондоне.

– Понимаю, в день пожара.

– Да. Видите ли, в чем дело… мне, право, ужасно неприятно говорить сейчас об этом, но мы… то есть Лео и я… собирались заключить одну сделку. Он долен был вручить мне банковский чек. На четыреста тысяч фунтов стерлингов. Мне не по себе, что я об этом говорю. Дело в том, что… в общем, это очень важно. С другой стороны, естественно предположить, что я этого ждал.

К счастью, Роша, кажется, понял.

– А ваша жена в курсе этой сделки?

– Да, конечно. Полностью. Она все знает.

– Тогда у вас нет причин беспокоиться. Ведь в конце-то концов ваша жена получит по завещанию все. Вся его собственность переходит к ней.

– Да, правда.

– Но вы должны понять, мсье, дела в настоящий момент запущены. Надо все как следует разобрать. На следующей неделе, думаю, я смогу вам ответить. Вы тоже встретитесь со мной в Марселе, как мы договорились с мадам Тодд?

– Огромное вам спасибо.

– Не за что. Сейчас я должен уйти. До свидания, мосье Тодд.

– Хорошо. Спасибо. Огромное спасибо. До свидания.

Потом он сказал Сэлли, чтобы она его ни с кем не соединяла. Он спокойно сидел в кресле, размышляя о том, что произошло. То, что он сказал Хэнку, было правдой. Прошлым вечером он был страшно расстроен, да и с утра проснулся с тяжелой головой. А потом нахлынула огромная волна облегчения; это замечательное чувство окончания всех бед. Груз забот упал с его плеч и сделал его на десять лет моложе. А теперь, поговорив с Роша и получив подтверждение относительно наследства, он чувствовал в душе необыкновенную легкость. Не надо было больше сходить с ума из-за денег, которые он должен был заплатить Морони. Мир настал в его сердце в первый раз после того, как он занялся «Паломой Бланкой». И все это – благодаря Лео.

Дождь шел весь день. Он шел, когда они улетали из Хитроу, и следовал за ними, когда они пересекали Ла-Манш, затуманив собой Прованс, и тучи стояли так низко, что, казалось, задевали верхушки деревьев. В порту в Марселе пешеходы бежали по скользким от дождя тротуарам, подняв от ветра воротники, а ветер был таким пронизывающим, что пробирал до костей. За городом, в полях, скот дрожал от холода в хлевах и жался друг к другу, пытаясь согреться. Разбухшая земля чавкала под ногами, и, казалось, больше всего воды было в кладбищенском дворике.