Представляя выражение его лица, она улыбнулась в первый раз за все утро. Опасливо поглядывая на дверь, Катрина в третий раз перечитала записку.

Месяц на Багамах.

Он сошел с ума, просто сошел с ума!

Жизнь в раю.

И что же ей теперь делать с этим? Что ей говорить ему, когда он позвонит? И когда он позвонит?

Как насчет того, чтобы поужинать двадцать первого? Или пообедать?

Двадцать первое число было сегодня!

У нее перехватило дыхание. Сегодня! Она бросила испуганный взгляд на телефон, как будто бы он должен был зазвонить прямо сейчас.

Она вспомнила, как они обедали вместе. Даже если отбросить все комплименты, которые он говорил ей и которые она навсегда запомнила, он и сам по себе был очень интересным человеком. Организуя концерты Барзини по всему миру, он встречался с королевой, с американским президентом, с бесконечной вереницей премьер-министров, чьи имена не удержались в ее памяти… и еще разными, разными людьми.

Жизнь в раю?

Положив записку обратно в конверт, она подумала, что уже хватит ее читать. Слова отпечатались в ее памяти. Я буду в Лондоне двадцатого… ужин двадцать первого… или обед…

«Не дергайся», – сказала она себе, неожиданно почувствовав себя счастливой оттого, что он хочет видеть ее снова.

Катрина даже забыла о ссоре с Тоддом. Она не могла себе объяснить, зачем пошла наверх в спальню и открыла шкаф. Затем подошла к зеркалу и поправила прическу, пытаясь решить наконец, что же ей теперь делать. Конечно, никаких ужинов. Но что, если с ним пообедать? Было бы таким облегчением забыть хоть на минутку свои проблемы. Она могла бы пойти пообедать с ним… только чтобы сказать ему, чтобы он перестал писать ей, сказать, чтобы он перестал себя вести, как мальчишка. Взглянув на свои часы, она побежала обратно в спальню, чтобы сравнить время с будильником. Часы показывали двадцать минут десятого.

Катрина опять сбежала вниз и увидела, что миссис Бриджес все еще на кухне.

– Я пойду приму ванну, – сказала она. – Я, может быть, попозже выйду прогуляться.

После того как она перенесла телефонный аппарат из спальни в ванную, она стала обдумывать, что бы ей надеть и есть ли еще время сходить в парикмахерскую?

В ванной Катрина решала, как ей вести с ним разговор. Она произносила вслух фразы, добиваясь, чтобы они звучали просто, непринужденно.

Но телефон не звонил, и она почувствовала себя несчастной. Она вылезла из ванны и уже начала вытираться, как услышала звонок.

– Алло, – сказала она, задыхаясь.

– Катрина?

Сердце у нее екнуло. Это он! Никто больше так не произносил: «Катрина!» Так нежно и так призывно.

– А, привет. Это ты?

– Ты получила записку?

– Да, сегодня утром.

– Ну и как мои предложения? – Он хмыкнул. – Я знаю, что ты выбрала.

– Знаешь?

– Конечно, знаю. Что же еще, конечно главный приз! Жизнь в раю!

Она рассмеялась. Глупенькая школьница! И этот смех был не таким, как всегда.

– Я думаю, что мы… э-э-э… могли бы начать с чего-нибудь попроще.

– Месяц на Багамах?

– М-м, может быть, сначала обед?

– Катрина. – В его бархатном голосе прозвучал шутливый упрек. – Мы не виделись целый месяц, а ты предлагаешь мне всего лишь обед? Я ведь все время думал о тебе.

– Уверена, что это неправда.

– Энрико мне говорит: «Вернись, наконец, в Лондон и разберись с этой женщиной».

– Осси! – рассмеялась она и нежно пожурила его.

– Ну ладно, – он вздохнул. – Просители не выбирают, поэтому я согласен на обед. Сегодня мы сможем встретиться?

– Я думаю, что я смогу.

– Так ты сможешь! – Осси так обрадовался, что ее сердце забилось.

– Я жду этого с нетерпением.

– Браво! Ты знаешь, где находится отель «Мэй Феэр»? Я обычно живу там, когда бываю в Лондоне.

У нее затряслись коленки. Так это там они будут обедать? В его номере?

– Э-э… да, я знаю, где «Мэй Феэр».

– Чудесно. Тогда в двенадцать тридцать в баре. Или за тобой заехать?

– Нет-нет, давай встретимся прямо там.

Договорившись с парикмахером, она снова бросилась в спальню, открыла гардероб и стала выбирать, что ей надеть. «Интересно, будем ли мы обедать у него в номере?» Она надеялась, что нет. Точно нет? В конце концов он предложил встретиться в баре. Но все-таки, если представить, что будем обедать в номере? Потом ведь может быть…

Катрина пыталась убедить себя, что она достаточно взрослая и умная, чтобы справиться с любой ситуацией, что она посмотрит, как повернется дело… но в основном ее беспокоил гардероб.

Сорок минут на одевание, две минуты на раздевание, пятнадцать минут на то, чтобы одеться снова, в общем, в одиннадцать часов она была почти готова. Час на парикмахерскую, и она будет как раз вовремя. Катрина уже собиралась вызвать такси, когда снова зазвонил телефон.

Какую-то долю секунды она колебалась. Наверное, это Тодди собирается передать ей патетические извинения отца. Надо ли ей это слушать? Она их уже тысячу раз слышала! Ее рука неуверенно потянулась к трубке.

А если это Осси звонит, и у него изменились планы? А если…

Она подняла трубку.

– Алло?

– Э-э… э-э… Это мадам Катрина Тодд?

Она вздрогнула. Это был не Тодди. И не Осси. Недовольная тем, что ее назвали «мадам», она произнесла:

– Да… это… это говорит Катрина Тодд.

– А, значит, я говорю с мадам Катриной Марион Энн Тодд? Девичья фамилия мадемуазель Синклер?

Почему он говорил «мадам» и «мадемуазель»?

– Да, – сказала она нетерпеливо.

– А, да-да… Мадам Тодд, мы не знакомы. Меня зовут Роша. Жерар Роша. Я… как это по-английски… адвокат? Я звоню из Франции.

Взглянув на часы, Катрина постаралась сдержать нетерпение и молчала, заинтригованная.

– Мадам Тодд, вы являетесь дочерью Лео Синклера?

– Да.

– Мадам Тодд, я не знаю, сидите ли вы сейчас, но если нет…

– Что-нибудь случилось?

– Да. Боюсь, что с вашим отцом произошел несчастный случай. Серьезное несчастье. Приготовьтесь к худшему.

– Что?

– Произошел пожар в его замке. Страшный пожар. Ужасное происшествие. Вы понимаете?

– Пожар? Нет. Вернее, да, я слышу вас…

– Я… да, это ужасно… сообщать плохие новости, но должен сказать вам, что ваш отец мертв. Он погиб при пожаре.

– Что? – прошептала она так тихо, что он не услышал.

– Мадам Тодд, вы слышите меня?

– Да. Извините. Я… – Она попыталась взять себя в руки. – Что там случилось? То есть когда?

– Два дня назад. Вчера был… э-э-э… сумасшедший день, так, кажется, по-английски, да?

– Да, правильно, сумасшедший день. Наверное… – бормотала она, не зная, что говорит. – А… как вы узнали обо мне?

– Но вы ведь его дочь, не правда ли?

– Я имею в виду, откуда вы знаете мой номер телефона, кто вам сказал? Нет, это вы, конечно, правильно сделали, но…

– Из моих данных. Вы ведь его ближайшая родственница? И потом, вы его единственная наследница…

У Катрины так дрожали руки, что она с трудом смогла записать телефон человека, с которым разговаривала.

Ее охватила дрожь. Она вспомнила, как Тодд вчера сказал:

– Я знаю его семь лет, и он не подвел меня ни разу.

Катрина не чувствовала ни сожалений, ни печали. Ее отец был мертв. Но вот Тодди эта новость убьет.

Она закурила, потом позвонила в контору, собравшись с мыслями и продумав, что она ему сейчас скажет.

Тодд рявкнул на нее, едва сняв трубку:

– Пока я о Лео ничего не слышал!

Катрина сглотнула, решив, что не надо сообщать такие новости по телефону.

– Ты не можешь к обеду пораньше освободиться? Мы бы чего-нибудь выпили и съели по бутерброду, ладно? Я зайду за тобой в контору.

Она отменила заказ в парикмахерской и позвонила в «Мэй Феэр Отель».

Номер мистера Келлера был занят, поэтому Катрина оставила ему записку.

– Да, правильно, – сказала она портье. – Катрина Тодд. Передайте ему мои извинения и скажите, что сегодня я не смогу прийти.