— Если это и вправду Сирин, — сказал первый узник, — то я знаю зачем. Здесь разговоры ходят, что иногда сюда приезжают слуги самого Змея, что в горах Сорочинских живет, — забирают тех, кого она в подвалы заманивает, и к Змею отвозят.

— К Змею? — Буян склонился, освещая факелом лицо говорившего. — Да неужто правда?

— Кривда, — бросил тот. — Скоро сам увидишь, или ты еще не понял, что отсюда нет возврата?

— Понял, — гусляр выпрямился. — Я тут друга ищу, Вла-стимиром его зовут. Князь он резанский, мы сюда вместе приехали. Я без него никуда. Не видал ли его кто?

Узники хмуро переглянулись.

— Здесь нет твоего Властимира, — наконец сказал кто-то. — Но чуть подалее есть еще один подвал, а может, и не один. Твой князь наверняка там!

Говоривший указывал вправо — там темнел полукруглый ход.

— Отлично! — Буян направился туда, перешагивая через лежащих. — Я пошел его искать — нам поодиночке никак нельзя.

Его провожали в изумленном молчании.

— Видать, песня Сирин отняла у вас не только свободу, но и разум, — сказал он, — если вы до сих пор не поняли, что я не такой же, как вы, узник, а пришел сюда своей волей и уйти могу так же свободно.

Его слова словно разбудили узников. Сразу несколько рук вцепилось ему в пояс, сапоги, подол рубашки, остальные тянулись издалека, звеня цепями.

— Освободи и нас! — закричали все разом. — Не оставляй! Будь милостив! Не бросай нас! Не уходи!

Его заклинали Перуном, Родом, Буддой, Магометом, Христом, другими богами с такими причудливыми именами, о каких он и не слышал. Вырвавшись из державших его рук, гусляр склонился к толстому кольцу — цепь была одна на всех и крепилась к этому кольцу.

Тот, кто заговорил с ним первым, взял у Буяна факел посветить. Осмотрев замок странной формы, Буян стал раздумывать — как бы его отпереть. В надежде получить ответ у оберега, он тронул его — и вдруг нашел решение. Он просто коснулся замка резной фигуркой воина.

Раздался громкий щелчок, и замок открылся. Гусляр недоуменно рассматривал оберег, удивляясь его странной силе, а вокруг него узники торопливо сбивали цепи и торопились покинуть подвалы.

Кто-то сунул ему обратно его факел, и очнувшийся Буян побежал искать Властимира.

Князя он обнаружил не скоро — только в четвертом подвале. Освобожденные Буяном пленники разбегались. А тут их было всего трое — незнакомый могучий пожилой мужчина, похожий на кузнеца, сам князь и шипящая от злости Сур-Топаз.

Когда Буян ворвался к ним, кузнец приветственно махнул рукой:

— Явился-таки! Давай скорее. — И тряхнул цепью.

— Откуда ты обо мне знаешь? — молвил Буян.

— А вон она только о тебе и говорит, — махнул в сторону Сур-Топаз мужчина. — Так что давай живее!

Буян уже знал, что делать с замком, он освободил кузнеца, потом князя и протянул ему руку, помогая встать.

— Ну, княже, теперь понял ли, пригожусь я или нет? — спросил он.

Властимир не взял руки и вскочил сам.

— Понял, — буркнул он.

— Возьмешь меня с собой?

— Да.

— Тогда пойдем, — гусляр по-приятельски хлопнул его по плечу, и они пошли к выходу.

— Стойте! — закричала им вслед Сур-Топаз. — Стойте! А как же я? Вы не можете меня тут бросить одну!

Гусляр и князь обернулись. Девушка, натянув цепь на ноге, ползла за ними, умоляюще протягивая дрожащие руки. Казалось, ей и в самом деле было страшно.

— Нет, — строго ответил Властимир. — Мы уходим. А тебе это урок — не будешь впредь такие шутки шутить.

— Дождись вместо нас своего Змея, — со смехом добавил Буян. — А нам недосуг!

Они поспешили прочь опустевшими подвалами. Вслед им несся злобный крик Сур-Топаз и звон единственной цепи.

Когда они вышли во двор, то увидели, что там в свете факелов стало оживленно. Одни седлали лошадей, другие навьючивали на коней узлы с добром, третьи уже выезжали за ворота, что темнели на фоне неба пустым провалом, как глазницы черепа. Кто-то бежал через двор, таща на плече отчаянно визжавшую и отбивавшуюся рабыню Сур-Топаз. Бросив девушку поперек седла, похититель ускакал во тьму.

Невдалеке слышался звон оружия и хриплые крики — освобожденные узники схватились со стражей, и короткая битва быстро подходила к концу: озлобленные люди сражались яростно. Почти всех охранников перебили, остальные разбежались по дому.

Буяна и князя приветствовали криками и стуком мечей о щиты. Не теряя времени, гусляр бросился к конюшням, из которых люди выводили лошадей, громко зовя Воронка. Из нутра конюшни донеслось знакомое ржание — верный Воронок тянулся к хозяину. Оседлав его, Буян выскочил на двор.

Там оставались только те, кто потратил время на сражение со стражей. Теперь и они уезжали, везя награбленное добро и рабынь. Некоторые девушки не плакали и не отбивались — они успели разглядеть, что их похитители молоды и даже привлекательны. Откуда-то тянуло дымом, на задах, где стояли сараи и склады товаров, уже плясал красный петух — его подпустил кто-то из сбежавших узников. Уже сидя в седле, Властимир оглянулся на начинающийся пожар.

— Как там Сур-Топаз? — вслух подумал он. — Совсем одна, в огне…

— Брось жалеть, — оборвал его Буян. — Ничего с ней не случится — глубоки те подвалы, крепко держит землица сырая.

Словно вспомнив о подвалах, Властимир опустил голову.

— Спас ты меня, Буян, — тихо молвил он. — И словом о старом не обмолвился, а ведь мог… Если еще не раздумал, будь мне спутником.

Он затаил дыхание — вспомнил отчаяние, охватившее его в тот миг, когда сомкнулась на его ноге цепь во мраке, знаменуя крушение всего, на что он надеялся. А Буян только весело ухмыльнулся:

— А ты думал, что я от тебя так просто отвяжусь? — молвил он. — Нет, княже, я тебе еще надоесть успею.

Властимир не успел и рта раскрыть, как их окликнули. Несколько всадников приблизились к ним.

— Мое имя Рейнальдо де Мадор, — сказал один. — Мы просим вас, благородные рыцари, присоединиться к нам, или позвольте следовать нам за вами. Я говорю от имени всех — мы так многим обязаны вам…

Властимир задумался, что ответить, но Буян нашелся раньше.

— Сожалею, господа, — он поклонился в седле до самой шеи Воронка. — Наша дорога слишком длинна и опасна. Мы благодарим вас за предложение, но у нас свои дела. Возвращайтесь домой, и добрый вам путь!

— Но как же нам отблагодарить вас?

— А просто расскажите всем, кого встретите, о том, что случилось. Это и будет именно то, что нужно! Прощайте!

И Буян первым поворотил коня на юг, туда, где над зубчатым краем леса уже вставала звезда Полынь.

Откланявшись, всадники поехали в другую сторону, оставив Властимира и Буяна одних.

Догнав гусляра у самой кромки леса, Властимир поймал Воронка за узду.

— Ты с ума сошел! — рявкнул он. — Что себе позволяешь? Ты заставишь меня пожалеть о том, что я так легко согласился взять тебя с собой! Подумай — столько рыцарей и витязей предлагали нам помощь, а ты отказался! Почему?

— Ты неразумен, князь, — необычно строго молвил гусляр. — Они не справятся. Только ты — или никто на всей земле. Если ты оступишься или погибнешь, — придется ждать нового человека, а он пока еще не родился. И в этом деле тебе не нужно столько попутчиков — они будут только мешать.

— А может быть, мне будешь мешать еще и ты?

— Я — другое дело. Я с тобой для того, чтобы ты не наделал глупостей. А ты их наделал уже сейчас более чем достаточно. Или ты уже забыл подвалы Сур-Топаз?

Буян попал не в бровь, а в глаз. Пробурчав что-то, Властимир оставил спор — все равно у этого гусляра на все готов ответ.

Уже достаточно рассвело, а они все не слезали с седел, стремясь поскорее покинуть эти места, где правили слуги Змея. Путь Буяна и Властимира лежал к самому Змею.

Заря-заряница только-только свернула свою алую фату, наменуя начало дня, когда тишина была нарушена нарастающим свистом ветра позади. Сразу замолкли птицы и мошкара, деревья тревожно зашевелили ветками, трава припала к земле. Жеребцы заволновались, прядая ушами.