Буян попытался отодвинуться, но не мог пошевелиться. Оставалось только ждать, чем кончится этот сон, и в тот миг, когда Сур-Топаз коснулась его, он проснулся.

Открыв глаза, он увидел над собой лицо девушки. Встретившись с ним взглядом, она вздрогнула, но справилась с собой и опять потянулась к его шее. Лицо ее приняло нежное и обольстительное выражение.

— Ты звал меня, милый, — прошептала она, — и я здесь!

На миг Буян обрадовался, но тут пальцы Сур-Топаз коснулись шнурка оберега. Соблазнительно придвинувшись, она попыталась стянуть с гусляра эту защиту.

Это отрезвило его, и он перехватил ее руки:

— Ты чего это удумала, красавица?

— Отдай! — прошипела она.

— А зачем он тебе?

— Добром отдай, не то пожалеешь! — Она вывернула руки так стремительно, что не ожидавший от нее такого Буян выпустил ее запястья. Освободившись, Сур-Топаз тут же бросилась на него снова — в руке ее сверкнул кинжал.

Буян еле успел увернуться — девица промахнулась. Гусляр соскочил на пол и приготовился к бою.

Зарычав от неудачи, Сур-Топаз кошкой набросилась на него, но Буян, поднырнув под кинжал, опять схватил запястья девушки. Почувствовав себя в тисках и убедившись, что из этих рук вырваться трудно, она упала на кровать, увлекая его за собой и пытаясь опрокинуть на бок.

— Пусти! — прошипела она. — Все равно теперь уже поздно! Уступи — тогда вы оба отсюда живыми выйдете, и твой князь — тоже…

Упоминание о князе, которого он оставил наедине с этой девицей, подхлестнуло Буяна. Он сжал руки Сур-Топаз так, что она взвыла. Перехватив ее запястья одной рукой, он вырвал у Сур-Топаз кинжал и приставил к ее горлу. — Что ты сделала с князем? Говори!

— Не заставишь! — изогнувшись, как змея, Сур-Топаз вонзила зубы в его руку. Не ожидавший этого, гусляр ослабил хватку, и девушка оттолкнула его так сильно, что он упал на пол.

Не теряя времени, с воем дикого зверя Сур-Топаз прыгнула на него, и они покатились по полу, стараясь вырвать друг у Друга кинжал. Девушка хрипела от ярости, лицо ее исказилось. Она сражалась с силой, неожиданной для ее хрупкой фигурки. Схватив двумя руками его руку с кинжалом, она выкручивала ее, царапая ногтями. Кровь из глубоких царапин потекла на локоть Буяна, и кинжал выпал. Сур-Топаз тут же завладела им, но Буян ударил ее по руке, и оружие отлетело в сторону.

Они оба бросились к кинжалу. Сур-Топаз была чуть ближе, но гусляр схватил ее за сорочку, оттаскивая. Тонкая ткань сорочки порвалась.

Пораженный, Буян застыл, не сводя глаз с открывшегося ему тела. Лицо и шея разгневанной Сур-Топаз побагровели, она выпрямилась и, даже не пытаясь прикрыться руками, пошла на остолбеневшего гусляра.

Но вдруг Буян увидел — на гладком округлом плече девушки темнела недавно зажившая ранка — след от стрелы. И, была она на правом плече…

— Птица Сирин? — воскликнул он, пораженный. Сур-Топаз отпрянула.

— Догадался? — в бешенстве крикнула она — Ну, так умри! Она бросилась на гусляра. А тот уже забыл, что перед ним хрупкая девушка. Размахнувшись, он ударил ее кулаком так, как дома, в Новгороде, в кулачном поединке. Сур-Топаз упала. Не успела она прийти в себя, как кинжал опять оказался у ее горла. Другой рукой Буян прижал ее к полу.

— Говори, где князь? — потребовал он. — Иначе я тебе горло перережу, и не посмотрю, что ты девица!

— Зачем тебе князь? — сверкнула глазами Сур-Топаз. — Кто он тебе? Ты же и без него все можешь. Брось его, уходи!

— Не могу без него.

— Почему?

— Друг он мне! Говори!

Кинжал оцарапал нежную кожу, и Сур-Топаз вскрикнула:

— Он там, где надо и где скоро будешь ты, если не уберешься вон!

— Без него не уйду. Где он?

— Все равно ты ему уже ничем не поможешь, и я тебе ничего больше не скажу!

Ее упорство взбесило Буяна.

— Скажешь! — рявкнул он. — Или пожалеешь!

Вскочив, он поднял брыкающуюся Сур-Топаз на руки и бросил на кровать.

Упав, она вскрикнула страшным голосом и попыталась сползти с кровати, но гусляр толкнул ее обратно и только хотел последовать за нею, как кровать пришла в движение.

Буян отпрянул, не веря своим глазам, а Сур-Топаз завыла и забилась в пышных подушках. Кровать медленно, со скрипом поднималась, опрокидываясь к стене. Девица не могла уже выбраться. Буян неожиданно вспомнил, что точно такой же скрип он слышал недавно и подумал, что это колодезный ворот. Теперь он понял, что это был за колодец и что случилось с князем…

Кровать приподнялась, сталкивая девушку куда-то вниз. Мелькнул черный провал подземелья. Сур-Топаз скатилась в него. Далеко внизу затих ее испуганный визг — и кровать вернулась на свое место, такая же соблазнительная и коварная, как и прежде.

— Стой, куда? — закричал Буян, бросаясь к стене.

Одним рывком содрав ковер, он обнаружил под ним совершенно гладкую стену с невинной росписью — не было ни щели, ни трещинки, ни тайного замка.

Воспользоваться кроватью, чтобы попасть туда, где находится князь, Буян не решился. Туда, в тайник, наверняка должен быть и второй, не такой крутой вход, и им пользовалась сама Сур-Топаз.

Буян выскочил из комнаты, держа кинжал наготове, и помчался по темным коридорам терема, ища дорогу в подвалы. Оберег молчал, хотя гусляр то и дело касался его рукой. Возле одной лестницы руку кольнуло. Гусляр нырнул под ступени, там отбросил в сторону окованный железом сундук и увидел маленькую дверь. Она распахнулась под ударом сапога, и гусляру открылась темная пасть подвала. Он видел только первые ступеньки, дальше они пропадали во тьме.

Не раздумывая, Буян побежал по лестнице.

Споткнувшись обо что-то, он кубарем скатился вниз и шлепнулся на гладкий скользкий пол, едва не выронив кинжал, но быстро вскочил. Впереди он увидел свет.

Придерживаясь за стену, Буян поспешил туда, стараясь ступать как можно осторожнее.

Светил факел на повороте. Вынув его из гнезда, гусляр увидел, что вниз под уклон уходит грязный коридор, из которого тянет гнилью, и пошел туда.

Эхо его шагов гулко отдавалось под сводами, и ему послышалось, что издалека донесся тихий железный звон. Он прибавил шагу.

Коридор расширился в низкий сводчатый зал, где вдоль стен и посреди него стояли колонны. Ступив на порог, гусляр застыл, вытаращив глаза.

В зале были люди. Два тусклых светильника освещали почти три десятка мужчин — молодых, средних лет и постарше. Все они лежали вповалку на соломе, брошенной прямо на пол. Судя по их виду, они были тут не так давно — одни, возможно, всего несколько дней, другие — несколько недель или месяц-другой. Их одежда еще была цела. Судя по яей, здесь собрались витязи не только славянских народов, но и варяги, другие западные и восточные соседи. И все они были прикованы к колоннам — одни за ногу, другие за руку или за шею. Его шаги разбудили некоторых узников. Они удивленно моргали глазами и, постепенно понимая, что Буян не тюремщик, начали расталкивать остальных.

— Доброй ночи! — нарочито бодро и весело крикнул Буян, взмахнув факелом. — Вы что, тут опочив держите? Ну, и как спится?

— Прекращай изгиляться, — хмуро ответил один из узников. — Ты кто таков?

— Тот, кто вам дальше бока пролеживать помешает, — еще веселее ответил Буян и добавил издевательски — Разоспались тут! А еще богатыри называются! Я вот простой гусляр из Новгорода, а…

— Богатыри, — перебил тот же голос. — Тут любая сила в ничто обращается с этой девицей… Заманивает она нас и в подвалах заковывает.

— Всех?

— Знамо дело, всех.

— С одними ее богатырь сражается, — заговорил его сосед, судя по всему какой-то рыцарь с Запада. — Слабых он убивает, а кого одолеть не может, тот попадает к ней. Она его сначала кормит-поит, ласково величает, на постель провожает, а потом — раз! — и ты тут оказываешься… Чертова девка!

— Не знаю, каким это ты ее словом назвал, — почесал Буян затылок, — но это не девка — птица Сирин это. Она в девушку обратилась, чтобы меня погубить. А в обличье птицы я ее ранил, из лука подбил… А зачем ей столько пленников?