— Где-то тут на Крыжополь, на Крыжополь, на Крыжополь, на Крыжополь должен быть поворот, — издевалось радио.

Вокруг продолжал тянуться всё тот же, почти уже ненужный мир. Оставалось переждать ночь. А на утро…

Предстоящая битва не казалась чем-то неизбежным. Зато предвкушение награды уже ворочалось в душе, устраиваясь поудобнее.

Глава 45. Special Guest

— Нам сюда, — Рауль подтолкнул девочку к заборчику, на который развязно облокотилась тёмная фигура. Узнав Крушилу, Ириска недовольно скривилась. Крушило пожал руку Раулю, а для Ириски высунул язык и быстро спрятал его обратно.

Девочка жалобно посмотрела на спутника, но тот не успел заметить провокацию Крушилы. Или сделал вид, что не заметил. Крушило с совершенно равнодушным видом перебирал чётки. На чёрную и красную нити, щетинившиеся фривольными кисточками, нанизали кошачьи клыки.

Прогулка продолжилась втроём. Очарование приключения словно корова языком слизнула. Взгляд Крушилы буравил спину назойливой мухой. Не дай бог, этот паршивец увяжется на Пятый Переулок. Или напросится с Раулем за горизонт. И Рауль кивнёт, вместо того, чтобы начать уговаривать Ириску отправиться вместе с ним.

— Шишки падают в лесу, я иду на колбасу, — насвистывал Крушило. — Валидол лежит в лукошке, поколбасимся немножно.

На следующем повороте они увидели Вируса. Тот скособочился, почёсывал нос и отбивал носком кроссовки: "Вэ-вэ-вэ, Ленинград. Вэ-вэ-вэ, точка ру". Если у Вируса было будущее, то ему светила прямая дорога в перепевники. Но Ириска не обрадовалась. Она так и не научилась считать Вируса своим. А в качестве помехи и Крушилы более чем достаточно.

"Маменькина! Маменькина дочка! Чёрные ресницы, зелёные глаза. Маменькина дочка, не своди меня с ума!" — заливалось на всю округу из киоска с дисками и кассетами.

— Чёрные колготки, белые трусы. Маменькина дочка, не води нас за носы, — Крушило подмигнул Ириске.

Словно обидевшись, музыка оборвалась.

— Ну вот, — пробормотал Вирус. — Песню испортил.

— Стоящую песню не испортить, — фыркнул Крушило и осклабился. — Великое тем и хорошо, что его не полапать и грязью не залить. Даже в пошлых анекдотах прикалываешься над ситуацией, а не над великим.

— Зачем же тогда вообще все эти анекдоты? — озадачился Вирус.

— Слушая их, — отозвался Рауль, — ты опускаешь великое до своего уровня. Всё время, пока смеёшься, не замечаешь, что оно остаётся недостижимым.

— Напоминает девочку в каске, которая всё время смеётся, — презрительно повторил Вирус.

— И что? — холодно заметил Рауль. — Ты же не видел мир ЕЁ глазами.

— Да я не хочу видеть мир её глазами!

— А это уже другой вопрос.

Теперь Клан Мёртвого Кота двигался парами. Впереди Рауль с Ириской. За ними Крушило и Вирус. Всё темнее становились улочки, и вот наступил момент, когда последний фонарь остался за спиной. Далее расстилался пустырь. Слева и справа неприветливо темнели сараи. Далеко впереди горели окна трёхэтажки. Ветки деревьев покачивались, заставляя огоньки подмигивать.

Пары сошлись. Носок Крушилиной обувки ободрал пятку Ириске. Та развернулась подобно разъярённой кошке. И пихнула Рауля в бок. На всякий случай. Рауль смерил Крушилу медленным тяжёлым взглядом.

— А чо она плетётся? — сквозь зубы процедил Крушило, косясь на Ириску.

— Я же девчонка, — она с горячностью попробовала оправдаться.

— Деффки бывают разные, — с готовностью засвистел Крушило. — Мерзкие, потные, грязные. Но всем одинаково хочется, хочется, хочется…

— Фу, какая пакость, — скривилась Ириска.

— А то! — кивнул Крушило. — Бывают порченные девки, бывают и порченные перепевки.

— Чё он, — Ириска демонстративно отвернулась к Раулю.

— Утихни, — строго сказал командир. — Он голос пробует. Ему надо.

А потом они прорвали границу. Переступили невидимую черту между тоскливой жизнью и страшной сказкой.

Из мглистой щели неторопливо выскользнула чёрная пантера. Зверь коротко рыкнул и присел.

— Путь закрыт, — бесстрастно констатировал Рауль, словно так и было задумано.

— А кто это? — прошептала Ириска, вжимаясь в тёплый бок.

— Специально приглашённая звезда, — будто заправский конферансье ответил Рауль. — Последний шанс кошачьего войска остановить нас перед битвой. Крушило, займись.

И детский вопрос "А что мы теперь будем делать?" стал ненужным.

Крушило ловко просеменил сбоку и встал перед зверем. Пантера зашипела, оскалилась, хвастая размерами клыков, и рыкнула ещё раз. Грозный противник ничуть не смутил Крушилу. Крушило прокашлялся, просвистел пару нот. "Сейчас споёт", — догадалась Ириска.

— Отходим, — чуть слышно донеслось слева.

И вслед за Раулем девочка сдвинулась, но не назад, как показалось сначала, а в сторону.

Пантера заметила передислокацию вражеских войск и выразила недовольство рёвом, сделавшим бы честь даже царю зверей. Фигура гигантской кошки окуталась зеленоватым сиянием.

Крушило зашипел. В странном зелёном свете отчётливо виднелись разлетающиеся брызги слюны. Враг снова перевёл взор на того, кто стоял ближе.

И тут начались чудеса. Сначала Крушило раздвоился, но стал вполовину меньше. Потом удвоился ещё раз и снова потерял в росте. И ещё. Не прошло и четверти минуты, а Крушилы окружили зверя, бьющего хвостом.

— Семьдесят четыре экземпляра, — удовлетворённо прошептал Рауль, оглядывая войско лилипутов. — Силён старичок.

Пантера ворочала головой, словно не могла решить, на кого напасть в первую очередь. Кто-то из толпы крошечных Крушил откашлялся ещё раз и вдруг запел кристально-чистым голоском:

Для гербария я

У ручья

Собирал

Незабудки.

Дон Педриньо в туманы

Меня уволок

Над рекой.

Что он делал со мной,

Не скажу,

Это вовсе не шутки.

Так и стал я для вас всех красивой такой…

— Так и стал я для вас, — подхватил хор. — Так и стал я для вас…

Хором это можно было назвать только из-за многоголосицы. На самом деле слух резало сборище противных, писклявых, гнусавых и шепелявых голосочков, отчаянно хриплых и фальшивых. Но вот среди них снова прорезался хрусталём голос настоящего Крушилы:

— Так и стал я для вас всех красивой такой…

— Что это? — хор карликов перепугал Ириску чуть ли не до смерти.

— Крушило в полную силу, — ответил Рауль. — Пока пантера отыщет настоящего Крушилу, мы вполне успеем добраться до Ржавой Луны. А он пока выплеснет скопившуюся мощь порченных перепевок.

Объясняя, Рауль неслышно скользил вдоль сараев, огибая поле битвы. Ириска вцепилась в руку, словно та была последней соломинкой. Сзади тенью следовал Вирус.

— Порченных перепевок? — эхом переспросила девочка.

— Да, — шепнул Рауль. — Тех, что "Как упоительны в России вечера" незаметно подменяют на "Как отвратительно в России по утрам". Подменяют на радость сотням и миллионам.

Пантера хлопнула лапой по толпе Крушил. Несколько карликов лопнули, как мыльные пузыри. Остальные только хихикали и перебегали с места на место. А Крушило начал второй куплет:

Возвращаюсь домой,

Фонари

Не горят

В переулках.

Пидорелли-красавчик выходит,

Во рту зуб блестит

Золотой.

Я запомню навек,

Чем закончилась

Эта прогулка.

Не проходит бычьё мимо дырки красивой такой…

— Не проходит бычьё, — заголосил хор, подсмеиваясь над пантерой, — не проходит бычьё…

А та остервенело колотила лапами по крохотному войску, но настоящий Крушило успевал ускользнуть. Сейчас его голос звучал вблизи кривой улочки:

— Не проходит бычьё мимо дырки красивой такой…

— Он уводит пантеру! — счастливо догадалась Ириска. — Как здорово у него получается!

— Чшшшш! — утихомирил девочку Рауль. — В этом и есть сила порченных перепевников. И их трагедия. Ты подкалываешь, и над подколкой смеются миллионы. Но приходит скорбный миг, когда понимаешь, что песен больше не будет. Только перепевки. И только пошлые, вывернутые, скабрезные. Где великое подменено матерками. Хотя подменено мастерски. Так, что на слуху именно перепевка, а не то, что задумывалось изначально. Ты понимаешь это и исчезаешь. Но в шеренгах порченных перепевников редко остаются пустые места. Крушило — перепевник неимоверной силы. Да только дёрнуло его когда-то попробовать порченные перепевки. Вот вся сила в них и ушла.