Битва при Куртрэ – один из главных поворотных моментов в истории средневековых войн, ознаменовавший окончательное появление на полях сражений пехоты нового типа и ее превосходство над рыцарской кавалерией.
Однако в дальнейшем Филипп смог присоединить значительную – в основном южную – часть Фландрии. Вместе с тем он собственноручно поджег еще один фитиль будущей Столетней войны: ситуацию осложнили разногласия именно по поводу этого региона, а также споры о статусе Аквитании.
Внутри королевства положение также оказалось сложным. В период пребывания на троне Филиппа Красивого усиленно выкачивались финансовые средства из всех категорий населения. Времена менялись, и королевская власть остро нуждалась в огромных суммах, для добывания которых правитель не брезговал ничем. Например, специально допускалась порча (снижение доли драгоценных металлов) монеты, перечеркивавшая финансовую политику Людовика Святого. Рыцарству разрешалось откупиться от службы, к чему прибегали постоянно. Король регулярно требовал от городов крупных сумм, которые по сути превращались в налогообложение.
Важным инструментом регулирования финансовых потоков стал созыв с 1302 г. Генеральных штатов – французского сословного парламента. Он, как и все аналогичные институты Средневековья, собирался для обсуждения с представителями сословий объема взимаемых налогов.
Филипп задумал и осуществил грандиозные операции. В 1306 г. было конфисковано имущество всех французских евреев, а сами они изгнаны из страны; королевскую казну объявили правопреемником еврейских ростовщиков – долги следовало теперь вернуть не им, а королю.
В 1307–1312 гг. развернулась кампания по борьбе с тамплиерами. Обвиненные в ереси рыцари-храмовники, в особенности их руководители, были арестованы, а после упразднения папой римским самого ордена казнены. Громадные финансовые накопления тамплиеров перешли Филиппу, а земли фактически насильственно проданы ордену госпитальеров, что принесло новые доходы.
Длительное противостояние короля папе в конечном счете привело к невероятным по тем временам последствиям. В 1309 г. под активным нажимом французских эмиссаров Святой престол переехал в Авиньон, где и находился до 1373 г. «Авиньонское пленение пап» лишний раз подчеркнуло то обстоятельство, что французская монархия заявила о себе как о ведущей политической силе в западном христианском мире.
Царствование Филиппа Красивого показало, что вектор королевской политики во Франции поменялся. Эпоха укрепления государства и собирания земель осталась в прошлом; теперь из них извлекалась прибыль. Власть, ранее действовавшая методом пряника, взяла и кнут. Домен государя занимал уже почти всю территорию страны. Благодаря надежному контролю над ним он мог послужить объектом неприкрытой эксплуатации.
Действия Филиппа вызывали массовое недовольство в самых разных слоях населения – от крестьянства и горожан до высшей знати. Народные волнения и заговоры феодалов под конец правления этого монарха доставляли немало сложностей. Более того, оппозиция в государстве укрепилась накануне самого страшного испытания, уготованного Франции за весь период Средневековья, – Столетней войны. Многие шаги Филиппа Красивого обернулись для страны весьма тяжелые последствиями.
В полном соответствии с проклятием великого магистра ордена тамплиеров, произнесенным им с костра в Париже, в течение 1314–1328 гг. умерли не только сам Филипп Красивый, но и три его сына, последовательно занимавшие трон. За отсутствием прямых наследников мужского пола династия Капетингов прекратила свое существование.
Средневековье по-английски: Робин Гуды, лавочники и бароны
Разгром при Гастингсе войск Гарольда Годвинсона (Английского) и гибель самого короля оказались роковыми для судьбы всего государства. После уничтожения большей части кадровых хускарлов-дружинников Англия лишилась войска. Собирать крестьянское ополчение против всадников Вильгельма Завоевателя не имело смысла, да и некому этим было заниматься.
Жители Лондона сдали город Вильгельму без боя, и 25 декабря в Вестминстерском аббатстве нормандский герцог получил желанную английскую корону. Эта коронация создала прецедент для Средневековья. Вассал французского короля, не переставая оставаться таковым, одновременно повысил свой статус, поднявшись на одну ступеньку со своим сюзереном в европейской феодальной иерархии. Подобная двойственность положения, дополненная тем обстоятельством, что самое мощное и процветающее французское герцогство стало еще более независимым от короля Франции, породила тлевший в течение почти трех столетий конфликт, в итоге развернувшийся в неслыханную Столетнюю войну.
Однако пока что Вильгельм озаботился упрочением собственного положения. Быстро установленный контроль над Англией оказался иллюзорным – уже в 1069 г. страну (преимущественно северные районы) сотрясло восстание против оккупировавших ее нормандцев. Вильгельм жестоко пресек это выступление, сохранив власть, а с 1072 г. принудил шотландского короля объявить его своим вассалом.
Конфискации земель, которыми нормандцы не преминули сразу воспользоваться, достигли размаха после полного подчинения страны. Большая часть англосаксонской знати потеряла свои владения. Их Вильгельм передал соратникам и родственникам. Нормандские епископы заняли высшие посты в английской церкви.
Столь неожиданный и неестественный характер подобной земельной реформы сказался на жизни Англии самым существенным образом. В отличие от Франции, где феодальные отношения развивались постепенно и естественно, в Британию просто-напросто пересадили ростки континентального, каролингско-нормандского феодализма. Здесь он приобрел совершенно иные формы.
Зримым воплощением мощи монаршей власти стал уникальный памятник – «Книга Страшного суда». Это перепись всех земельных владений в королевстве с указанием их доходности и владельцев. Документ, составленный в 1086 г., свидетельствовал о беспрецедентных полномочиях правителя Англии: ни один владыка в Европе не мог позволить себе подобной инвентаризации.
С самого начала король присвоил седьмую часть всех земель государства, обеспечив себе надежную основу в виде мощного домена. Располагая опытом борьбы с непокорными вассалами в Нормандии, Вильгельм предпринял меры против возможного сопротивления и в новом королевстве. Все крупные землевладельцы оказались прямыми вассалами короля. Как правило, владения каждого из них не составляли единого массива, а были разбросаны по стране, что препятствовало сепаратизму.
При Вильгельме значение старого титула эрла (графа) приобрело символический, хотя и почетный, характер. Изменилась и роль шерифов – представителей короля в графствах. Они обладали основной властью на местах. Наиболее существенный политический вес вскоре получит и другой слой общества. Бароны – достаточно крупные земельные собственники – не захотят доминирования короля.
Вильгельм на достигнутом не остановился и, составив «Книгу Страшного суда», 1 августа 1086 г. созвал в Солсбери всех архиепископов, епископов, аббатов, графов, баронов, рыцарей и шерифов. От них потребовали принести присягу непосредственно королю. Так все английские феодалы оказались прямыми его вассалами; французский же принцип «вассал моего вассала не мой вассал» не действовал. Королевская власть не допускала распрей, всякий раз демонстрируя, что любая военная служба должна отбываться лишь в пользу монарха.
Особое место Вильгельм отводил отношениям с духовенством. Ему он даровал ряд привилегий (в частности, создан институт церковных судов, под исключительную юрисдикцию которых теперь подпадали дела, так или иначе связанные с церковью). Но с тех времен берет свое начало также противостояние римским папам. Вильгельм дал понять, что любые распоряжения понтифика – от назначения на должности священнослужителей до отлучения от церкви – имеют в Англии силу лишь с соизволения короля.
Повел он наступление и на права свободного крестьянства. Самым решительным шагом в этом направлении послужило создание системы королевских заповедников. Для них была отобрана немалая часть лесных угодий. Под страхом ослепления там запрещалось охотиться без разрешения короля. Эта история отразилась в легендах о Робин Гуде и его разбойниках. Троих из потомков Вильгельма застрелили в заповедных лесах.