Мария изнуряла себя диетой, но достигла желаемого результата. За время сезона 1953–1954 года Каллас изменилась до неузнаваемости. Сама она отмечала это так:

«Джоконда – 92 кг;

Аида – 87;

Норма – 80;

Медея – 78;

Лючия – 75;

Альцеста – 65;

Елизавета – 64».

Так имена сыгранных ею в тот период героинь обозначались весом, который все таял и таял.

В апреле 1959 года состоялось одно из величайших выступлений Марии Каллас. А затем был прием в парижском «Максиме». Там певица отмечала десятую годовщину своего бракосочетания с Баттисто Менеджини. Отмечала с большой помпой, хроникеры сообщали о телеграммах со всех концов света, о бесчисленных букетах цветов, о целых охапках красных роз, о каких-то изысканных блюдах… и все как один повторяли слова Марии, которые она сказала о себе и своем муже: «Я – голос, а он – душа».

Но именно в это время на горизонте появился Аристотель Онассис, легендарная и скандальная личность, которой было суждено разрушить «семейное счастье» этой четы. Выходец из малообеспеченной греческой семьи, он, благодаря своей неуемной энергии и незаурядным способностям, а также изобретательности и трудолюбию, стал уже в молодые годы мультимиллионером, а затем – одним из богатейших людей нашей планеты.

Родился Аристо (так называли его близкие) 20 января 1900 года. Еще в детстве бабушка научила его, что «мужчины должны сами строить свою судьбу». Он последовал совету любимой бабули. Едва возмужав и заработав денег на дорогу, он отправился в чужую страну – Аргентину, и там принялся сколачивать свое состояние. Начал он с торговли табаком, затем стал судовладельцем. В 1929 году Аристо уже был миллионером – он одевался «с иголочки» и вел себя, как роковой мужчина из голливудской мелодрамы. С юных лет он очень любил женщин и одержал не одну победу над настоящими красотками. Он просто не знал поражений. Любовную эпопею он начал в тринадцать лет с собственной учительницей…

Онассис выгодно женился на дочери мультимиллионера, грека из США, Ливаноса. Жена, ее звали Тина, была хороша собой и моложе него на двадцать три года. Она родила Аристотелю двух детей – сына Александра и дочь Кристину. Но Онассис не был создан для размеренной семейной жизни. Он путешествовал по миру, старался заработать еще больше денег, искал приключений и по-прежнему любил женщин.

Аристотель никогда не завидовал чужому богатству, даже если оно превышало его собственное. Единственное, что вызывало его зависть – это знания и высокая образованность, которые он ценил не меньше, чем наличные деньги. А еще его чрезвычайно привлекала слава – даже чужая.

В 1958 году Онассис и его жена Тина впервые встречали Рождество отдельно друг от друга. Его многочисленные любовницы и взрывной характер (темпераментный Онассис часто избивал своих женщин) охладили семейные отношения.

Именно в это время он стал особенно внимательно следить за творчеством своей легендарной соотечественницы – Марии Каллас. Его притягивала ее слава. Но, по словам Аристо, больше всего его умиляло тяжелое детство дивы. Оно напоминало ему его собственные детские годы.

Вообще Онассис и Мария имели очень много общего. Во-первых, оба они были греками по национальности, оба родились не на «исторической родине», но оба очень любили Грецию. Во-вторых, юность обоих прошла в годы войны и в неблагополучных семьях. В-третьих, Мария, как и Аристотель, самостоятельно добилась успеха. Ну и, наконец, и он и она были личностями чрезвычайно популярными. Можно сказать, Онассис был самым знаменитым в мире греком, а Каллас – самой знаменитой гречанкой того времени.

Журнал «Тайм» в 1956 году, поместив на обложке фотографию Марии Каллас, писал, что она «может петь все, что было когда-либо написано для человеческого голоса, презирая обычные границы сопрано, меццо-сопрано и контральто, как будто природа их вовсе не создавала».

Интерес Онассиса к Марии стал скоро беспокоить ко многому привыкшую жену миллионера – Тину. Особенно она заволновалась, когда ее муж решил непременно посетить Лондон, где Каллас должна была петь в «Ковен-Гардене». После ее выступления Аристотель организовал грандиозную вечеринку, куда пригласил пять тысяч «избранных» гостей. Почетной гостьей была сама Мария Каллас, ради которой все и затевалось. Это торжество мало походило на обычные приемы по случаю премьеры. Бальный зал отеля «Дорчестер», в котором проходил прием, был выдержан в лиловом цвете и до отказа заполнен розами тоже лилового цвета. Онассис всячески старался произвести впечатление на великую соотечественницу.

В три часа ночи Мария покинула вечеринку, где ее фотографировали то под руку с мужем, то вместе с Онассисом. Это было самое блестящее событие светской жизни того года. Затем Онассис пригласил Марию с мужем принять участие в круизе по Средиземному морю на его роскошной яхте «Кристина».

Перед поездкой Мария попросила директора голландского фестиваля, на котором она только что закончила выступать, задержать ей на несколько месяцев выплату гонорара. «В ближайшие месяцы произойдут значительные перемены в моей жизни, – пророчески сказала певица, – это мне подсказывает чутье. Вы многое еще услышите!» Директор усмехнулся: «Мария, это так мелодраматично!» В ответ он услышал: «Нет, это не мелодрама, Питер, а настоящая драма».

И вот 22 июля 1959 года из Монте-Карло отчалила, пожалуй, самая известная в мире яхта. На борту – хозяин Аристотель Онассис и его гости – самые знатные люди Европы, в том числе князь Монако, Уинстон Черчилль с супругой и Мария Каллас со своим мужем.

Яхта являла собой своеобразный плавучий музей – она была вся набита антиквариатом: византийскими и венецианскими произведениями искусства. В каюте Онассиса висела картина Эль Греко. В ванных комнатах были золоченые краны. На яхте имелся плавательный бассейн, выложенный мозаикой, скопированной с мозаики Кносского дворца. Обслуживали судно 60 человек – причем не только матросы, но и массажисты и повара, горничные и официанты.

Первые дни прошли спокойно. Менеджини, не владевший ни французским, ни английским, чувствовал себя несколько чужим на этом празднике жизни. Онассис был всего на девять лет моложе итальянца, но обращался с ним подчеркнуто уважительно, словно с древним стариком.

Седьмого августа «Кристина» бросила якорь у горы Атос – знаменитой священной горы, которая является местом паломничества православных греков. На другой день оба семейства – Онассисы и Менеджини – были приняты патриархом Константинополя. Патриарх, с присущим южным красноречием, восславил «величайшую певицу мира» – Марию и «величайшего мореплавателя Нового времени, нового Одиссея» – Аристотеля. Мария и Аристотель опустились перед патриархом на колени, и он благословил их. Это так напоминало сцену венчания, что Тина и Менеджини опустили в смущении глаза.

Через некоторое время уже брошенный Менеджини сказал, что он был свидетелем проявления «националистического начала», которое явно взбудоражило его жену. «Как я мог защитить себя от нового Одиссея?» – вопрошал обиженный Менеджини.

Итак, в певице проснулись чувства, которые она на протяжении десяти лет воспевала на сцене!

Тридцатишестилетняя Мария была в расцвете славы и красоты. Она отдыхала едва ли не впервые за последние 20 лет и чувствовала себя невероятно свободной и счастливой. Ей не нужно было спешить на репетицию, вечером ее не ждал спектакль – она наконец расслабилась.

Этому беспечному настроению весьма способствовала атмосфера, царившая на яхте Онассиса. С утра гости располагались на верхней палубе в удобных шезлонгах, купались в бассейне, вели неторопливые беседы и просто загорали. По вечерам все отправлялись на берег на какой-нибудь пышный прием либо устраивали веселую вечеринку прямо на яхте. Мария совершенно преобразилась в этой расслабляющей атмосфере, и муж не мог нарадоваться этой перемене. Однако вскоре его радость сменилась огорчением – Мария уделяла ему все меньше и меньше внимания, а затем и вовсе перестала слушаться. Однажды вечером она отказалась укладываться спать, а осталась танцевать с обаятельным хозяином яхты.