Во всех русских общинах существовала система взаимопомощи. Но особенность ее состояла в том, что каждый, к кому обращались за поддержкой, оказывал ее не от щедрот душевных, а потому, что обязан был помочь.

Эта помощь (в народе говорили: «помочь») подразделялась, в общем, на три категории. В первом случае, если тебя приглашали помочь, нужно было идти, не рассчитывая на какое-либо вознаграждение, а лучше всего вызваться самому, не дожидаясь, пока тебя позовут. Так поступали, как правило, в самых тяжелых случаях, когда член общины сталкивался с обстоятельствами непреодолимой силы, скажем, стихийным бедствием (наводнение снесло избу и т.п.). Тут уж те, кого он просил, или вся община в полном составе отстраивали утраченный дом заново, и никто не вправе был потребовать за это никакой платы.

В другом случае член общины звал на помощь, затеяв дело, которое со временем стало ему не по силам. Скажем, надумал поставить мельницу; или запахал и засеял столько земли, что не в состоянии собрать урожай; или в семье внезапно умер муж, а вдова решила сама сжать созревшую ниву, но не отказываться от надела. В этом случае каждый, кого звали, обязан был помочь, но и хозяин, в свою очередь, должен был отплатить «за помочь» — устроить ужин с выпивкой (отсюда и все наши бутылки во взаиморасчетах) .

В третьем случае речь шла, скорее, не о помощи, а о найме на работу в условиях, когда патриархальные отношения не позволяли давать и принимать деньги за работу. Скажем, кулак или помещик зазывают к себе на уборку урожая. В этом случае они обязаны заранее оговорить, каким будет вознаграждение: например, только ужин с выпивкой или еще и танцы. Кого обещанное не устраивало, тот мог с чистой совестью отказаться.

Системой взаимопомощи крестьяне наивно пытались обмануть... Бога. Дело в том, что в страду каждый день был дорог, а в воскресенье Бог запрещал работать, нужно было отдыхать. Но ведь запрещал-то он работать, а не помогать! Вот и помогали, с июня по сентябрь, каждое воскресенье, падая к вечеру без чувств от усталости.

Отметим разницу между русской крестьянской общиной и ее пародийной копией — колхозом.

Во-первых. Колхозная идея зиждилась на марксистской догме, что и крестьянин должен стать пролетарием, то есть наемным рабочим, который пришел на работу, скажем, в 7 утра, добросовестно сделал, что ему приказало начальство, и, получив за это деньги, ушел. А дальше хоть трава не расти. Эта догма превращает рабочего в скотину в промышленности, сделала она равнодушным быдлом и крестьянина. Марксизм базируется только на законах экономики, не обращая внимания на то, что людьми еще надо и управлять – надо предписать им, работникам, определенное поведение.

Русская крестьянская община, хотя и была по сути своей более коммунистической, чем сам основоположник научного коммунизма, но законы поведения людей учитывала.

Крестьянин, трудясь в общине, обрабатывая надел принадлежавшей общине земли, получал за свой труд не зарплату от начальника, а сам конечный результат своих усилий в полном объеме и натуральном виде.

Во-вторых. Община была суверенной, никто не вмешивался в ее дела. Колхоз – это предприятие, где бюрократия властвует как хочет, колхоз – . это предпоследняя победа бюрократии в сельском хозяйстве. (Последней будет расчленение колхозов.)

В остальном идеи общины и колхоза совпадают, да и не могут не совпадать, так как община шла к коллективному труду, а колхозы строились на общинных принципах.

Итак, подытожим сказанное, позволив себе повторить основные положения и выводы, помня, что повторенье – мать ученья.

Итак. Народ – это население страны и будущие поколения. Государство – это население, законодательная и исполнительная власти. Цель государства – защитить народ. Защищает себя государство руками и жизнью населения. Команды населению по защите народа дает законодательная власть. Организует население на эту защиту – исполнительная.

В своей первоначальной идее демократия в России строилась по следующей схеме.

Царь – законодательная власть и глава исполнительной – брал на себя обязанность дать населению команды по защите народа и организовать население на исполнение этих команд только в тех случаях, когда само население себе таких команд дать не могло. Это команды по защите народа от внешнего врага, уголовника (на всей территории России). Это команды по защите интеллекта народа – посредством подготовки научных и инженерных кадров, научных исследований. Это команды по части экономической защиты – путем создания государственной промышленности, наконец, это защита граждан России за рубежом.

В остальных случаях население России, объединенное в общины, команды по своей защите давало себе само.

Можно оспаривать целесообразность отдельных элементов устройства России – крепостное право, монархия и т.д.

Но никто не докажет, что российская идея управления для осуществления демократии (власти народа) была порочна. Она была абсолютна верна. Мало провозгласить власть народа, нужно народу предоставить способы управлять.

Население (крестьяне) не лезло в вопросы управления тем, чего оно понять не могло (армией, внешней политикой и т.д,), и не избирало от себя депутатов, чтобы те в эти вопросы лезли.

А правительство не влезало в те вопросы, в которых оно было некомпетентно – в вопросы внутреннего управления общинами, их экономическими и социальными делами.

При этом государственный аппарат был минимальным по численности, а соответственно, и расходы на него — то есть налоговое бремя народа — были не слишком велики. Подавляющая масса и военных, и гражданских чиновников действительно отвечала за нужное народу Дело, и налоговые средства, взимаемые с народа на их содержание, были оправданы.

Но в России уже созревали две силы, для которых демократия в принципе неприемлема. Об этих силах мы говорили – это буржуазия и аппаратная бюрократия.

Вы видите, что здесь автор поправляет марксизм и, хотя он сам не любит ничего усложнять, тем не менее считает, что Маркс проблему борьбы в обществе сильно упростил. Считать, что мы имеем только два класса-антагониста: рабочих и капиталистов – этого недостаточно. По марксистским понятиям бюрократия – это порождение буржуазных отношений, и, стало быть, по пути движения к коммунизму она исчезнет. Но мы на истории СССР убедились, что дело обстоит далеко не так. Эти две силы различаются сферами приложения: буржуазия занята в той области, где действуют экономические законы, а бюрократия – в области действия законов управления. Тем не менее, объект ограбления у них один – народ. Способы грабежа разные: буржуазия отнимает часть труда у работника в виде прибавочной стоимости, а бюрократия – в виде налога и взятки. Но дерут-то они шкуру с одного барана.

Они конкуренты, они соперники друг другу в отношении к объекту грабежа, но могут стать на какое-то время союзниками, чтобы сломить сопротивление тех, кого собираются грабить. Но когда сопротивление сломлено и начинается сам процесс ограбления, они становятся заклятыми врагами и, как это ни странно, действуя по принципу: «враг моего врага – мой друг», могут стать и союзниками народу, уничтожая с его помощью конкурента.

В этом классическом треугольнике – народ, буржуазия, бюрократия -все ненавидят друг друга, но все стараются использовать друг друга в борьбе со своим врагом.

Возьмем современность. Ельцин – вождь бюрократии – во имя ее целей развалил Советский Союз. При этом он обещал сытную жизнь и буржуазии, почему та и выступила его верным союзником, хотя она по своей сути – интернациональна. Буржуазия деньгами и боевиками поддержала Ельцина на баррикадах Белого дома и дала его бюрократии разместиться в креслах бывших союзных ведомств. Но эта бюрократия очень быстро смекнула, что налоги с народа и выплачиваемые из этих средств оклады позволяют жить, мягко говоря, скромно – и набросилась на жирные взятки с буржуазии. Та взвыла, буржуазные партии и объединения стали даже в оппозицию к Ельцину.