— Анатолий стиснул телефонную трубку.

— Он догадался, куда ты уходила?

— Понятия не имею. С утра он злой, как собака, и не разговаривает со мной. Ушел на работу, даже не попрощался. Ох, Толя! Прости, но я прошу тебя пока не звонить и не искать со мной встреч. Я вела себя безрассудно! Прости, милый, но так надо. Он не должен ни о чем догадаться. Иначе он раздует дело о хищении «красной ртути» и засадит тебя в тюрьму.

— Маша, послушай, — попытался возразить Доленко, — мы не можем так просто взять и расстаться…

— Муж возвратился, — перебила его она и бросила трубку.

Влюбленный мужчина легко теряет голову. Анатолий испытал это на себе. После их последнего разговора прошло четыре дня и четыре долгих, мучительных ночи. Он не находил себе места. Все валилось у него из рук, работа не клеилась. Он беспрерывно думал о ней.

Трижды Доленко звонил ей. Один раз к телефону подошла Надя, прислуга Максимовых, и он повесил трубку. Другой раз ответил сам директор, неожиданно оказавшийся дома, и он снова дал отбой. Наконец, на третий раз к телефону подошла Маша, но теперь уже она сама бросила трубку, едва заслышав его голос.

На пятый день, придя домой, он достал бутылку водки и основательно к ней приложился. Спиртное одурманило его. Он не был алкоголиком, но почувствовал потребность напиться, чтобы притупить невыносимую тоску, овладевшую им. Водка помогла ему забыться. Впервые за время разлуки с Машей ему удалось крепко заснуть. Но и во сне она явилась к нему. Через десять дней после их последней встречи директор простудился и опять не вышел на работу.

Анатолий Доленко сидел за письменным столом и составлял контракт на поставку фирме «Бамет» в течение следующего года одной тысячи килограммов «красной ртути». Естественно, слова «красная ртуть» в контракте не фигурировали и были заменены словами «условленный реагент». Затем он записал в контракт цену за один килограмм «реагента», установив ее по договоренности с фирмой в размере двухсот восьмидесяти тысяч долларов.

Работалось плохо. Рука сама тянулась к телефону, и он постоянно одергивал себя. «Нет, не трогай ее сейчас, оставь в покое. Муж сейчас дома, разговаривать она с тобой не будет. Подожди…» Но рука все тянулась к телефону, пальцы нервно барабанили по трубке.

Неожиданно позвонил Казарян и пригласил его к себе в кабинет.

— Анатолий Александрович, звонил Максимов, — сказал Казарян инженеру. — Он сейчас на больничном. Просил привезти ему на подпись контракты и несколько договоров, переделанных по его указаниям. Эти бумаги прошли через твои руки. Ты их готовил, и никто кроме тебя лучше не ответит на вопросы директора. Придется тебе снова съездить к нему.

— Доленко встрепенулся. Это была первая хорошая новость за последние дни. Теперь, по крайней мере, у него появился законный предлог повидать Машу.

— Все сделаю, Станислав Арташесович, — радостно заявил Доленко. — И сейчас же еду.

Через полчаса его «Ситроен» остановился возле дома, где жил Максимов. Доленко вылез из машины, схватил папку с документами и поднялся на восьмой этаж. Мысленно ему уже рисовалась встреча с Машей, но когда он позвонил, дверь ему открыл сам Максимов. Приподнятое настроение инженера разом улетучилось. Он не предвидел такого исхода.

Максимов махнул рукой в сторону гостиной.

— Можете отдохнуть пока там, посмотреть телевизор, почитать прессу. Я позову вас, если возникнут вопросы.

Доленко отдал папку и прошел в гостиную. Маши там не было. Он включил телевизор и стал просматривать газеты, сваленные на журнальном столике.

Прошел час. Анатолий проголодался и решил спросить директора, долго ли ему ждать. В это время дверь отворилась и вошла Маша. Его поразила ее бледность. Она бросила на него ничего не значащий взгляд и вежливо кивнула.

— Маша, поди сюда! — рявкнул Максимов из кабинета.

Так иногда разгневанный хозяин подзывает провинившуюся собаку. Но Маша восприняла все спокойно. Покрутив пальцем у виска, пожала плечами и пошла в кабинет.

— Найди контракт с фирмой «Карина» и принеси его сюда. Я отправлю его Казаряну вместе с остальными.

Маша подошла к шкафу, стоящему в кабинете, и стала лихорадочно искать контракт. Как назло, быстро найти его она не смогла.

— Сколько ты будешь копаться? — Максимов нетерпеливо щелкнул пальцами.

— Я не могу его найти.

— Вечно ты ничего не можешь найти. Посмотри в шкафу, который у тебя в комнате. Может быть, я положил его там. Иногда наиболее важные бумаги я кладу туда.

Новые поиски опять не увенчались успехом. Максимов пришел в ярость и стал искать сам. Доленко заметил на столике в кабинете директора полупустую бутылку водки и стакан.

По-видимому, Максимов уже как следует нагрузился. Он стал рыскать по всей квартире, ища пропавший контракт.

На трюмо в спальне у Маши он заметил сумочку, взял ее, зачем-то открыл и в бешенстве швырнул на пол. Ее содержимое высыпалось прямо под ноги вбежавшей Маше. Среди обычных женских мелочей там были серьги с сапфирами и золотое кольцо, которое подарил Доленко, и Максимов не мог их не заметить. Он тупо уставился на серьги, потом перевел взгляд на откатившееся кольцо. От неожиданности Маша на какую-то долю секунды остолбенела, но потом нагнулась и быстро подобрала серьги. Однако директор уже пришел в себя. Он поймал Машу за руку и, грубо вывернув запястье, вырвал у нее драгоценности. Маша снова попыталась завладеть ими. Остальное произошло в считанные секунды. Побагровев от ярости, Максимов наотмашь ударил ее по лицу. Маша покачнулась и, потеряв равновесие, упала на четвереньки.

Анатолий не шелохнулся, хотя с трудом сдерживал желание придушить его на месте. Бормоча что-то себе под нос, директор разглядывал серьги. Маша, покачиваясь, поднялась на ноги. Нос у нее был разбит, из него сочилась кровь. Выглядела она ужасно: лицо побледнело и напряглось. Максимов поднял кольцо и ему в глаза бросилась надпись на его внутренней стороне. Когда он снова посмотрел на Машу, его лицо исказилось ненавистью.

— Значит, ты подыскала себе любовника? — Он произнес это с такой злобой, что Доленко стало страшно. Маша ничего не ответила. Прижав руки к груди, она прислонилась к стене. Кровь из разбитого носа стекала по подбородку и капала на платье.

— Ты позоришь меня, сука! Ведешь себя, как шлюха!

Он со всей силой швырнул серьги ей в лицо. Хорошо еще, что она успела прикрыть лицо руками. И только тут Максимов вспомнил об инженере.

— Убирайтесь отсюда, — заорал он, — и не вздумайте болтать о том, что вы здесь видели! Если будете трепать языком, я вас уничтожу! Мерзавец!

Доленко схватил папку с подписанными документами, пулей вылетел из квартиры, спустился вниз, сел за руль своего старенького «Ситроена» и включил двигатель. Бросив взгляд вперед, он увидел, что из подъезда выбежала Маша. На подбородке запеклась кровь, а глаза неестественно блестели. Анатолий вылез из машины и бросился к ней.

— Не прикасайся ко мне! — взвизгнула она.

Он замер на месте.

— Маша! Теперь ты не можешь оставаться с ним. Поедем со мной. Ему придется дать тебе развод.

— Не подходи ко мне! — Она словно выплюнула в него эти слова. — Он чуть не убил меня, а все из-за того, что я имела глупость влюбиться в тебя.

— Успокойся, Маша. Тебе уже не жить с ним. Ты должна немедленно уехать.

— Да уберешься ты наконец? Или мне в ножки тебе поклониться, чтобы ты отстал от меня? Я докажу ему, что сама купила кольцо и серьги, если ты не будешь соваться. Сколько раз тебе повторять — я не могу его оставить! Я же потеряю все!

— Пока он жив, — задумчиво добавил Доленко. — Это ведь твои слова?

Она раздраженно отмахнулась от него.

— Он проживет еще очень долго. А теперь уезжай. Иначе я возненавижу тебя так же сильно, как пока еще люблю.

Маша повернулась, побежала прочь и скрылась в подъезде. Он не пытался догнать ее. Именно в эту минуту он решил убить Максимова. У него просто не было другого выхода. И он удивился, что эта простая мысль не пришла ему в голову раньше.