О медицинском не могло быть и речи из-за чрезмерной брезгливости Серёжи. А после полуторамесячного пребывания в одном из целинных районов на сельскохозяйственных работах сельхозинститут хотелось обходить самой дальней дорогой.

Вот юридический — да, это было интересно. Сергей читал речи Плевако и других известных русских юристов (в отцовской библиотеке было достаточно подобных изданий), и работа юриста представлялась ему привлекательной. Но институт был заочным, да к тому же и отец относился к его адвокатскому будущему с большой долей скепсиса. А поскольку Серёжа прислушивался к его мнению и, кроме того, совсем не хотел в ближайшее время отбывать службу в армии, то ему не оставалось ничего иного, как отнести свои документы в политех.

— Давайте-ка перенесём всё это хозяйство в столовую, — предложил Сергей, кивнув в сторону уставленного тарелочками и тарелками небольшого кухонного стола, — Там нам будет удобнее. Поставим какую-нибудь музыку. Вы что предпочитаете?

— Да мне, в общем-то, всё равно. Не такой уж я большой знаток и любитель… Если можете — какую-нибудь популярную классику в эстрадном исполнении.

— Телемана в исполнении «Свингл-Сингерс»?

— Ради Бога.

За несколько минут они перебрались из кухни в большую комнату. Сергей включил негромко музыку.

— Что предпочитаете — водку, коньяк? Или — вина?

— Неплохой выбор по теперешнему времени.

— А-а… — махнул рукой Сергей, — Старые запасы. В последнее время гости навещают меня крайне редко, а пить в одиночестве… Нет, до этого я ещё не дошёл. Так что же Вы будете?

— Давайте коньячок.

— Ну, а я предпочитаю водку… Честно говоря, сейчас мне просто необходимо выпить.

Сергей налил гостю и себе.

— Хочу ещё раз поблагодарить вас. Вы так своевременно появились!

Они чокнулись и выпили каждый свое.

«Совсем как в студенческие годы — подумалось Сергею. — Тогда ребята также предпочитали коньяк. Пожалуй, я был единственным в нашей компании, кто пил водку.»

Своя компания сложилась у Сергея уже в девятом классе.

Хотя большинство их девчонок встречались с более взрослыми ребятами вплоть до студентов четвёртого курса, на время довольно частых вечеринок они всё-таки снисходили до своих соучеников. Не в последнюю очередь это объяснялось и тем, что друзья у Сергея были достаточно интересными ребятами. Так, двое из них очень прилично играли на пиано, один был писаным красавцем, на которого прибегали поглазеть даже девчонки из соседних школ, а ещё один, наоборот, был почти что безобразен, но отличался исключительными остроумием и красноречием. Кстати, по числу сердечных побед красавчику трудно было тягаться с ним.

Чаще всего собирались у одной из соучениц. Её отец сам сделал к своей радиоле автоматическое устройство, позволявшее при проигрывании прослушивать подряд сразу несколько пластинок. Автомат последовательно ставил их одну за другой и опускал на нужное место тонарм. В те годы это выглядело небольшим чудом. Танцевали в основном фокстроты, румбы и танго (соответственно — «быстрые» и «медленные» танцы, как было написано на этикетках дисков). Кроме того, было некоторое количество записей на рентгеновской плёнке, сделанных на самодельных рекордерах. А записывались таким экзотическим образом в основном последние шлягеры — как правило, в ритмах «ча-ча-ча», «мамбо» или же пьески в стиле «буги». Были и записи самб в исполнении тогдашнего «короля самбы» Виктора Симона — но они почему-то не пользовались популярностью.

Родители воспринимали как должное те бутылки, что украшали во время вечеринок столы. К чести ребят следует отметить, что со спиртным особенно не усердствовали. Юно являлось, скорее, непременной данью традиции. Если застолья родителей сопровождаются выпивкой, то почему у них должно быть по — иному?

Время проходило в лёгких влюблённостях, в не менее лёгких любовных огорчениях и ревности. Было интересно и очень весело. Даже предстоящие экзамены не могли омрачить то удивительное состояние счастливого юношеского опьянения, для поддержания которого не требовалось никаких спиртных напитков или наркотиков. Пьянило всё — музыка, воздух, запах недорогих духов подружек, их прикосновения, смех. Пьянило само ощущение жизни, её изменчивости, ощущение собственного превращения во взрослого, а также осознание своей силы, своих возможностей, которые тогда представлялись прямо-таки безграничными. Всё казалось возможным. Всё было доступным нужно было только по-настоящему захотеть…

Сергей закончил школу с парой троек в аттестате и с беззаботной уверенностью в том, что они никак не отражают истинного уровня его знаний, а потому и не могут помешать его поступлению в институт. Из его класса в политехнический поступало четверо. Остальные его друзья предпочли медицинский и пед. Несколько одноклассников поехали пытать счастье в другие города.

Сдать вступительные экзамены оказалось не так-то просто. Но проходной балл был в итоге набран и Сергей стал студентом. В результате перехода в иное качество — они уже не школьники! — состав Серёжиной компании изменился: из двух пианистов остался лишь один (лучший, к счастью). Второй уехал с родителями куда-то на Северный Кавказ, где его следы впоследствии и затерялись. Красавчик поступил в Ленинграде в некое сверхсекретное училище, и его место в компании занял похожий на Марчелло Мастроянни второкурсник меда Юра Побелъников. Как-то незаметно перекочевали в другие компании двое ребят, поступивших в сельхоз.

— Я, кажется, у влёкся никому не нужными подробностями, — опомнился Сергей, подвигая бутылку коньяка Марлену Евграфовичу, — Давайте выпьем за случай, счастливо столкнувший нас тогда в магазине.

Они снова выпили и некоторое время молча закусывали. Внезапно Сергей каким-то седьмым чувством ощутил, что гость вновь собирается завести разговор о Льюисе. При создавшейся ситуации отказать ему было бы более чем неудобно. И, движимый спасительным инстинктом, Сергей продолжил свой монолог:

— А знаете, недавно я видел Вас при весьма странных обстоятельствах.

— Вот как? — вежливо поощрил гость словоохотливого хозяина.

— Но прежде чем рассказывать об этом, я хотел бы поинтересоваться — Вы верите в чудеса?

— Ну, это смотря что называть чудесами, — уклончиво ответил гость, — В конце концов нашим дедам и видеомагнитофон наверняка показался бы чудом, а для нас…

— Дело в том, что со мною с некоторых пор стали приключаться странные вещи. И знаете, пожалуй, это началось вскоре после нашего с Вами знакомства. — Задумавшись на секунду, он продолжил: — По субботам я имею обыкновение проводить генеральную уборку квартиры. Так вот, в одну из суббот я выпячивался из квартирной двери на лестничную клетку, возя направо и налево мокрой тряпкой, что должно было символизировать мытьё полов. Занятие, согласитесь, не из самых приятных, а потому в мыслях своих блуждал я где-то далеко, вспоминая недавний звонок из милиции. Меня тогда «порадовали», сообщив, что была попытка проникнуть в мою квартиру, да сработала сигнализация, воры испугались и скрылись, не закрыв даже двери.

— Да что Вы? — участливо выказал свой интерес гость.

— Представьте себе. Пытались ограбить. Но, к счастью, всё окончилось благополучно. Приехавший наряд тут же вызвал меня с работы. На моё счастье, ничего украдено не было.

Собираясь с мыслями, Сергей сделал паузу. Он хорошо помнил, как тихо было тем утром на лестничной клетке, когда тихий и вкрадчивый голос прервал его размышления о разгуле преступности.

— Здравствуйте, — прозвучало где-то за его спиной.

— Добрый вечер! — жизнерадостно откликнулся Сергей, и тут же, вспомнив об отсутствии в своём туалете такой важной детали как брюки, сделал прыжок в сторону двери.

Заскакивая в квартиру, он всё-таки оглянулся — на лестничной площадке никого не было. «Что за чёрт! — с удивлением подумал о. — Ведь со мною точно кто-то поздоровался!»

Полы следовало домывать в любом случае, тратить же время на надевание брюк абсолютно не хотелось, а потому Сергей, выглянув из-за двери и убедившись, что на лестнице действительно никого нет, продолжил мытьё положенных квадратных метров…