— Лариса, мне очень нужно с вами поговорить. Очень.

— Но о чем нам говорить? Все, что я могла сказать милиции, я уже сказала. Добавить мне совершенно нечего. Совершенно.

— Верю. Зато мне есть что добавить.

— Подробности о смерти мужа? Зачем они мне? Он погиб, и остальное теперь уже не имеет значения.

— Напрасно вы так считаете. Кстати, я работаю заместителем начальника милиции Галиси. В последние дни стали известны факты, которые меняют все в корне.

— Что же может измениться в корне?

— Сказать об этом по телефону не могу. Но думаю, вам нужно это знать. Если, конечно, вы дорожите памятью мужа.

После долгой паузы послышался тихий вздох.

— Хорошо, давайте поговорим. Только где и когда?

— Где удобнее вам. Я буду занят еще часа два. В четыре вы будете свободны?

— Да.

— Отлично. А место вы назначайте.

— Вы знаете мой адрес?

— Знаю.

— Тогда приезжайте ко мне.

— Договорились. — Я положил трубку и отправился к заведующему отделением детской больницы Вахтангу Дадиани.

Как только я вошел в кабинет, его хозяин встал мне навстречу. Пожал руку, пригласил сесть в кресло. Вахтанг Дадиани был высок, статен, красив. Взгляд его был открытым, движения — спокойными и уверенными. Конечно, я мог ошибиться, но мне показалось: врать и хитрить этот человек не умеет. Времени у меня до следующей встречи оставалось не очень много, и я сразу протянул Дадиани три фотографии: Джомардидзе, Гогунавы и Челидзе.

— Батоно Вахтанг, посмотрите: нет ли среди этих людей ваших знакомых?

— Давайте…

Изучив фотографии, Дадиани отложил в сторону фото Джомардидзе и Гогунавы. В руках у него остался снимок Челидзе. Сказал:

— Тех двоих я не знаю, а это мой хороший знакомый Шалва Челидзе.

Я предполагал, что Дадиани и Челидзе могут знать друг друга, но на столь близкие отношения не рассчитывал. Спросил:

— Вы давно знакомы?

— Лет пятнадцать. Челидзе проходил у меня практику. С тех пор дружим. Шалву очень любила мама. Это очень обязательный, порядочный, предупредительный человек. Мы его считаем почти родственником.

— Вы часто встречаетесь?

— Довольно часто. Приезжая в Тбилиси, Шалва останавливается у нас. Когда я, жена или сын бываем в Батуми — мы живем у него.

— Когда вы видели Челидзе последний раз?

— Последний раз… — По лицу Дадиани пробежала легкая тень. — Простите, батоно Георгий, с ним что-нибудь случилось?

— Батоно Вахтанг, мы об этом еще поговорим. Мне хотелось бы знать, когда вы видели Челидзе последний раз?

— Месяца два назад, — почему-то отвел глаза Дадиани. — Шалва был в Тбилиси по делам.

— Остановился у вас?

— На этот раз нет. Кажется, он вообще был один день.

— Попробуйте вспомнить, когда Челидзе последний раз останавливался у вас.

Дадиани настороженно посмотрел на меня. И все же взгляд оставался дружеским. Мягко спросил:

— Батоно Георгий, разрешите мне поинтересоваться: с чем связаны подобные вопросы? Шалва Челидзе — мой друг. И мне интересно, почему вы пришли ко мне.

— Батоно Вахтанг, мой интерес связан с «Перстнем Саломеи». Который, как я знаю, хранится в вашем домашнем сейфе.

Дадиани облегченно улыбнулся:

— С «Перстнем Саломеи» все в порядке. Вчера приезжали ваши люди с экспертом. Мы проверили и сейф, и перстень. Сегодня утром я опять открывал сейф — перстень на месте. С ним все в порядке. Не беспокойтесь.

— Сейчас я о нем не беспокоюсь, батоно Вахтанг. И все же, прошу вас, вспомните, когда Челидзе останавливался у вас последний раз?

Дадиани усмехнулся:

— Прошлым летом, в августе. Тогда Шалва Челидзе переночевал у нас одну ночь. В июле тоже одну ночь.

— А бывало, что Челидзе останавливался у вас надолго?

— Надолго? Конечно, бывало.

— А было такое в прошлом году?

— Было. Весной.

Интересно. «Недорогой сфалерит» появился в Тбилиси как раз весной прошлого года.

— В прошлом году? Весной?

— Да. Жена уехала к сыну. Ну, а мама… Мама к тому времени была уже плоха. Я решил свозить ее на месяц в Цхалтубо. Шалва как раз помог с путевками. У него же были дела в Тбилиси. Я предложил ему пожить у нас.

— Он жил у вас целый месяц?

— Да, почти. Мы и раньше оставляли Шалве квартиру. Так же как и он нам — дом в Батуми.

— Когда вы вернулись, Челидзе все еще жил в вашей квартире?

— Да. Он нас встретил, привез домой к накрытому столу.

— А «Перстень Саломеи»? Он был на месте?

— Конечно. Мама первым делом попросила показать ей его. Она относилась к нему особо. Считала, что он охраняет нашу семью от несчастий.

— Вы показали ей перстень?

— Показал. Она всегда любила смотреть на него. И в тот раз смотрела особенно долго.

— А потом?

Дадиани посмотрел на меня с некоторой иронией:

— Потом я спрятал перстень в сейф. Запер сейф на ключ. Ключ положил в карман.

— Ключ у вас один?

— Один. Раньше было два, но, когда мы поставили «Перстень Саломеи» на учет государства, один ключ мама отдала в Музей искусств Грузии.

— Вы всегда носите ключ от сейфа с собой?

— Всегда. Раньше же его всегда носила с собой мама. Она была немного суеверна, считала этот ключ чем-то вроде амулета.

— Когда вы вернулись из Цхалтубо, Челидзе сразу уехал?

— Не сразу. Побыл с нами еще дня два. — Дадиани нахмурился: — Видите ли… После приезда маму в этот же день пришлось положить в больницу. Через неделю она умерла…

— Простите, батоно Вахтанг, — извинился я.

Дадиани грустно улыбнулся:

— Вы здесь ни при чем. Ваши вопросы, наверно, не случайны. Зря не стали бы задавать.

— Не стал бы, — подтвердил я и попросил: — Вспомните еще одно, батоно Вахтанг: может быть, вы давали кому-нибудь ключи от сейфа? Совсем ненадолго.

— Нет. Этот ключ я всегда ношу с собой. — Дадиани вытащил из кармана пиджака связку ключей. Положил на стол, отделив один: — Вот он.

Ключ от сейфа можно было отличить сразу. Темный, старинной формы, он резко выделялся среди других. Круглая рукоятка, продолговатый стержень, бородка со сложной системой выемок и зубчиков. Такой же ключ, только из современного металла, лежал у меня в кармане. Я вытащил его, положил рядом.

Дадиани посмотрел удивленно:

— Откуда это у вас?

— Этот ключ был найден в доме Шалвы Челидзе, в тайнике. Остается понять, как Челидзе удалось сделать слепок.

Дадиани хотел что-то спросить, но передумал. Некоторое время молча разглядывал ключ-двойник.

— Слепок?

— Да, батоно Вахтанг. Слепок.

Мой собеседник встал, подошел к окну. Побарабанил пальцами по стеклу. Вернулся, сел:

— Он сделал слепок… Ну что ж, тогда скажу. Десять дней назад Шалва Челидзе приезжал ко мне. Я что-то почувствовал. Но я не мог даже предположить, что дело в этом.

— Вы говорите, десять дней назад?

— Десять дней назад. Переночевал. Уехал на следующий день вечером. О приезде просил никому не говорить.

— Почему?

— Сказал, что на днях уходит в загранплавание и, если кто-то узнает об отлучке, будут неприятности. Поэтому я сначала и не сообщил вам об этом. Не хотел подводить…

Дадиани, занятый своими мыслями, машинально взял канцелярскую скрепку, принялся ее раскручивать, раскрутив, бросил проволоку в пепельницу. Она слегка звякнула.

— Батоно Георгий, что все-таки с Челидзе?

— Челидзе арестован.

— Были серьезные основания?

— Достаточно серьезные. Он подозревается в нескольких особо опасных преступлениях.

Я встал:

— Спасибо, батоно Вахтанг. Ваш рассказ многое прояснил.

Проводив меня до двери, Дадиани удрученно сказал:

— Не пойму только, зачем Шалве был нужен этот ключ. Ведь «Перстень Саломеи» в полной сохранности.

— Мне тоже хотелось бы это понять.

Лариса Гогунава жила в центре, в старом тбилисском доме. Поднявшись на второй этаж, я позвонил в резную деревянную дверь. Через минуту дверь открылась. На меня изучающе смотрела красивая молодая женщина со светлыми волосами и большими серыми глазами. Она была в простом на вид платье и легких домашних туфлях. Спросила спокойно: