«Ах, свобода печати, свобода печати! Снимите же намордники с ваших парижских журналистов, и вы увидите настоящую грызню!.. К дьяволу весь этот галдеж! А вот остро и злободневно: после моей высадки в Каннах парижские газеты запестрели заголовками: Мятеж Бонапарта; через пять дней: Генерал Бонапарт вступил в Гренобль; одиннадцать дней спустя: Наполеон вступил в Лион; двадцать дней спустя: Император прибыл в Тюильри; ищите после этого в газетах общественное мнение!»

Разоблачая криминально-олигархический «строй» новорусских спекулянтов-демократов, критики допускают односторонний и ошибочный перегиб. Ссылаются, например, на очень масштабные фигуры (Ленин, Сталин, Энгельс, Плеханов, Кастро). Но из одного — «левого» — лагеря. Иными словами убеждают самих себя. Для «правых»-то в этих гигантах нет ничего сакрального или мало-мальски почтенного. Так же, в принципе, как для «красной оппозиции» все «праволиберальные авторитеты» (от Хайека, Фридмана и Сороса до Гайдара, Яковлева и Коха) — максимум, видные шарлатаны и мошенники. Что, к слову говоря, тоже не всегда верно. Среди помянутых господ есть вояки за идею. Пусть она и спрятана в толстом банковском сейфе. Такова логика непримиримой дуэли принципов (у патриотов) и понятий (у противной стороны). При этаком раскладе куда эффектней и эффективней критика буржуазно-рыночных «ценностей» из уст центристов-нейтралов. И, тем паче, «своих» — признанных харизматиков капитализма. Особливо, если это сам НАПОЛЕОН:

«Можно извращать и величайшие произведения, придавая им оттенок смешного…Большинство наших академиков суть сочинители, которыми восхищаются, но при этом зевают от скуки.

Этих залетных «кумиров» знают, превозносят и популяризуют их бледные тени. Люди же их заслуженно презирают, даже ненавидят. Но не уважают. Тот, кто не стремится снискать уважение современников, недостоин его». Утешает другое: «История, которая донесла до нас имя Фемистокла, не удостоила тем же имена его завистников. Можно извращать и величайшие произведения, придавая им оттенок смешного… Большинство наших академиков суть сочинители, которыми восхищаются, но при этом зевают от скуки». Для Наполеона нет дела подлее, чем публичное глумление над собственной историей и культурой: «грязное белье всегда следует стирать только у себя дома».

Это уже для господ Волкогоновых, Радзинских, Войновичей, Солженицыных, Резунов-Суворовых, Разгонов, Рыбаковых, Шкловских, Парфеновых, Захаровых, Черниченок, Дейчей, Бабицких, Политковских, Масюк, Сванидзе, Парфеновых и иже с ними, не признающих русских фольклорных мудростей. Досталось от императора на орехи и любезному младореформаторам либерализму:

«Слово «либеральный», которое в нынешние времена столь чарует уши идеологов, это слово — моего изобретения. Так что если уж я узурпатор, то они — плагиаторы».

Не более оптимистичен и вывод императора по поводу перспектив «демократии»:

«Республика во Франции невозможна: благоверные республиканцы — идиоты, все остальные — интриганы».

Наполеон Первый

Если опять же республику заменить на демократию, а Францию на Россию, то все становится на свои места.

Возможность своевременно и полно информировать общественность о своей деятельности и своих взглядах является безусловно необходимой предпосылкой становления влиятельного православного общественно-политического движения.

Надо откровенно признать: сегодня такой возможности у православных патриотов нет. Большинство телеканалов находятся под жесточайшим контролем антирусского лобби (Березовский, Гусинский, Сагалаев, Сванидзе и K°), категорически исключающего возможность появления там сколь-либо объективной информации о церковно-политической ситуации.

Российская пресса по отношению к православной проблематике делится на пять основных групп.

Константин Душеное, «Православный вестник», № 1, 2003

— Я знаю, что люди, люди на самом деле готовы принять демократию. Но огромное их количество не смогли вовлечься в эту жизнь не потому что они на это не способны, а потому что просто не было равных условий. То есть смогли вовлечься такие, как я, у которых хватило быть впереди. Мы за это сейчас и платим, что мы немножко все время впереди. В какой-то момент истории мы выигрываем, а в какой-то период мы проигрываем. Но нельзя требовать от всех подвигов, и за это нужно извиниться. У меня нет гордости. Я могу извиниться за себя, за всех…

А ты положил деньги, а у тебя они все пропали, и мы тебе ничего не должны, а во время дефолта у тебя банки своровали все деньги, а потом эти банки вновь всплыли, и на самом деле не было ни одного расследования, и Центробанк этим не занимался, и закрыл всех… Это — глубокое равнодушие к человеку. Демократия никогда этого не подразумевала. Демократия как раз говорит о том, что государство обслуживает человека, и человек — это главная ценность. Это — принцип либерализма. Именно поэтому в какой-то степени мы все несем за это ответственность. Не только Егор Гайдар, Анатолий Чубайс. За это несут ответственность огромное количество людей. И справедливость заключается в том, что сделали так, придумали в общественном мнении так, и существующая власть, и те люди, которые обслуживали эту власть и ничем не рисковали, сделали двух, двух мальчиков для битья. Ну, к сожалению, вот так вот»…

Официальный сервер Ирины Хакамады

Галина Вишневская — за цензуру. Я— тоже.

Но оставим Гайдара, Хакамаду, всю их плеяду, всю эту армаду на попечение «союзников» и обратимся к нашей главной героине. Больше всех я был в эти дни удивлен не теми, кто упомянут, а знаменитой в прошлом оперной суперзвездой Галиной Вишневской, которая на другой день, 11 ноября, в телепрограмме Николая Сванидзе «Зеркало», куда была приглашена по случаю своего славного 75-летия, вдруг с хакамадской категоричностью заявила: «Пора в России вводить цензуру!» Да еще с чубайсовской деликатностью и присовокупила: «А на Большой театр надо повесить большой амбарный замок!» Бедного Сванидзе, старого ельцинского прислужника, едва не хватил удар. В чем дело? Почему надо вводить? С какой стати? Ведь уже все так привыкли и полюбили брехать напропалую. Взять, допустим, того же Чубайса или эту Сванидзу. Так что, Г.Вишневская требует, чтобы обуздали сбрендивших свистунов? Нет, конечно. Дело совсем в другом. Оказывается, как поведала, примчавшись из Парижа, эта Бавкида, «российская пресса по-хамски отчитывает Ростроповича», ее ненаглядного Филимона. Да что же именно написали о несравненном супруге? Неужто с подачи Сванидзе назвали воспитанником «гитлерюгенда»? Или — что он, как Чубайс, согласен на истребление 30 миллионов соотечественников? А, может, назвали прислужником кровавого ельцинского режима?.. Да нет, поди, промурлыкали что-нибудь в том духе, что вот, мол, стал играть хуже. Так ведь это понятно: он же не намного моложе своей Галины. Но та тотчас благим матом; «Назад — в мезозойскую эру, к цензуре!» И тут мы вынуждены обратиться к ее литературному творчеству…

Так что, Галина Павловна, вы с Ельциным, Сванидзе и Новодворской защищаете «общечеловеческие ценности», а мы напоминаем, что есть и общечеловеческие беспартийные страсти, увы, порой небезвредные.

Владимир Бушин, «Завтра», № 50, 10.12.2001