Попасть в ДТП в эти дни было бы катастрофой. Тем не менее, и такой вариант не следовало сбрасывать со счетов. Значит, он примет меры предосторожности. Будет жить, не бросаясь в глаза, потихоньку, как простой человек, который ничем не отличается от других, с какой стороны ни взгляни. Если таким образом он выиграет время, то женщины, что спят под обрывом и под землей, все сгинут в этой земле.

Какой цифры достигло число умерших на земном шаре людей, Фудзио и сосчитать не мог. Но какие бы ни производились земляные работы, какие бы ни велись раскопки древних поселений, кто мог быть абсолютно уверен в том, что обнаружены останки всех умерших? Поэтому, вероятно, и его жертвы тихо сгниют в земле, подобно несметному количеству умерших на планете людей.

Фудзио включил «дворники» на лобовом стекле и тронул машину с места. Далекие раскаты грома постепенно приближались, промежутки между вспышками молний сократились, и «дворники» двигались уже не медленно, а быстро-быстро.

Фудзио когда-то прочел свидетельство одного очевидца о действии молнии. Это была короткая заметка, напечатанная в журнале, который он нашел в парикмахерской, поэтому даже имени автора не запомнил. Этот мужчина в какой-то тропической стране, кажется, в Мексике, зафрахтовал легкий самолет с пилотом, который, совершая полет во время грозы, упал в джунгли.

Пилота тогда настигла мгновенная смерть, а пассажир, получив тяжелые травмы, потерял сознание и был доставлен в больницу. Буквально три дня и три ночи он находился на грани жизни и смерти, а на четвертые сутки вечером, когда была гроза, произошло чудо: он пришел в сознание. Сотрясавший землю гром, пронзающие небо фиолетовые молнии и ливень ввергли его в бездну смерти, но они же со страшной силой и вырвали его оттуда, вернув к жизни.

Однако сейчас Фудзио не мог ожидать, что гром и молния будут благоприятствовать его судьбе. Из-за пустякового дождя на дорогах повсюду начали возникать пробки. Фудзио, насколько ему позволяли истрепанные нервы, старался сохранять спокойствие, чтобы не попасть в аварию.

Если попытаться вспомнить то единственное место, где его нервы успокаивались, то ничего, кроме дома Юкико, он назвать бы не смог. Еще он хотел сделать Юкико какой-нибудь подарок. Этому Фудзио намеревался посвятить вторую половину сегодняшнего дня.

Фудзио и раньше часто задумывался, как это заведения типа универмагов могут поднимать людям настроение. На многих они действовали как наркотики. Ведь и среди домохозяек часто встречаются женщины с такой организацией нервной системы, которая не позволяет им усидеть дома, тут-то отдушиной для них и становятся универсальные магазины. Если припомнить места, где никому не мешают пребывать столько, сколько душе угодно, независимо от погоды и температуры, причем бесплатно, то на первом месте, пожалуй, окажутся универмаги, либо пассажи с бутиками и лавками, или же супермаркеты.

Он не знал, где у Юкико лежит шерстяное одеяло, чтобы можно было укрыть ее. Следовало бы заглянуть в стенной шкаф, но он не мог решиться на это, да как-то и не хотелось. Поэтому он задумал подарить Юкико такое шерстяное одеяло, которое бы ласково прикасалось к ее коже, было приятным на ощупь, мягким и легким.

Однако, оценив ситуацию, он понял, что ее зловредная сестра начнет приставать с расспросами: на каком, мол, основании посторонний мужчина прислал одеяло? И у Юкико будут неприятности. Да и сейчас еще не наступило время подарков, преподносимых обычно летом, — еще не середина июля. Тогда, может быть, купить полотенце, одеколон, тапочки?

Перебирая в уме всякие хозяйственные товары, Фудзио почти час добирался до универмага в Иокогаме. И здесь, чтобы поставить машину на парковку, пришлось потратить не менее двадцати минут.

Фудзио прямиком направился в секцию, где продавались шерстяные одеяла. Однако когда он здраво сопоставил товар и цены, ему захотелось сэкономить немного денег. Он еще не знал, когда и какую женщину он снимет сегодня и куда захочет с ней отправиться. Так что деньги следовало приберечь.

Может быть, подойдет фартук? Выйдя в прихожую, Юкико, с совершенно естественной непринужденностью свернув фартук, открывала бы дверь, или повесила бы фартук на гвоздь в кухне, где он будет едва заметен.

Отдел шерстяных одеял, где в совершенном одиночестве стояла продавщица с массивным подбородком и чопорным выражением лица, изредка взглядывая на Фудзио, находился рядом с отделом полотенец. Женщина с откровенной подозрительностью пялилась на него. Только для того, чтобы отплатить ей за этот взгляд, он был готов продемонстрировать «искусство» кражи шерстяного одеяла, но вместо этого лишь спросил:

— Где продают фартуки?

У продавщицы на груди была приколота фирменная табличка. На ней была написана фамилия «Суга».

— Подождите, пожалуйста, немного.

Она пошла к столу, где находилась касса, справилась в какой-то книге, затем вернулась.

— На третьем этаже.

Шерстяными одеялами торговали на шестом этаже.

— На третьем?

— Да, рядом с секцией женского нижнего белья, — ответила продавщица все с тем же выражением лица.

— Спасибо.

Фудзио спустился вниз на эскалаторе. Когда на пятом этаже он увидел отдел компакт-дисков, то сразу же вспомнил Дзюн Юдзуки.

— Если бы я знал, где ты живешь, купил бы тебе Эдвина Монтанье, — пробормотал себе под нос Фудзио.

Он давно усвоил, что самое удобное — быть любезным на словах, когда не требуется подкреплять их делами.

Спустившись на третий этаж, Фудзио обошел разок всю секцию женского белья, где волнами плескалось легкое кружево, но никаких фартуков не обнаружил. Наконец он спросил у проходящего мимо продавца:

— А где здесь отдел фартуков?

— Это не здесь, а на шестом этаже.

— На шестом мне сказали, что они на третьем, и я специально спустился вниз.

— Извините, пожалуйста. Поднимитесь на шестой. Увидите секцию, где продаются полотенца, фартуки будут с другой стороны секции.

— Понятно.

Фудзио снова поехал на эскалаторе вверх. И, вернувшись в отдел шерстяных одеял, сказал Суге:

— Мне сказали, что отдел фартуков на шестом этаже.

— Вот как?

— Как мне объяснили, он находится рядом с секцией полотенец или за ним.

— Так отдел полотенец там.

Искомая секция оказался в двух шагах.

— Да ты хоть когда-нибудь ходила по этому этажу?

Вместо ответа Суга уставилась на Фудзио.

— Написано, что фартуки на третьем этаже, — изрекла она после паузы.

— Но они здесь, на этом этаже. Ты что, не знаешь, чем на вашем этаже торгуют?

— Я отвечаю за секцию шерстяных одеял.

— А сзади у тебя глаз нет, да?

— Их ни у кого сзади нет.

— А вот у меня сзади глаза есть. Если показывают пальцем назад, я сразу понимаю.

Фудзио попытался улыбнуться. Но у этой женщины и впереди нет глаз. Это было смешно, и, честно говоря, Фудзио на нее не сердился, внешне оставаясь невозмутимым, он только резко повернулся и пошел прочь.

Фудзио отдавал себе отчет в том, что ведет жизнь, которая не отличается целеустремленностью. Однако он не считал это особенно постыдным. Как человеку самоуверенному, ему претило давать объяснения своим действиям и поступкам.

Однако если кошка видит мышь, то бросается за ней, повинуясь рефлексу; так и Фудзио инстинктивно чувствовал, что цель его действий четко определилась.

Наступил уже довольно поздний вечер, а дождь все продолжал лить, как из ведра. Пока Фудзио находился в торговом зале наверху, он не слышал шума, но как только он спустился на первый этаж универмага, то ощутил тяжелое дыхание дождя в воздухе, который врывался в здание с улицы. Он и не думал устраивать какую-то засаду, но вдруг совершенно случайно почувствовал, что именно здесь, в толпе, кто-то посылает ему сигнал.

Это была Суга из того самого отдела шерстяных одеял.

— Извините меня за тот случай, — услышал Фудзио голос позади себя.

— Не беспокойся, мне удалось купить фартук. Там были просто замечательные. Самых разных заграничных фасонов. — И Фудзио, приподняв фирменный бумажный пакет, который он держал в руке, нарочито радостно засмеялся. — Теперь домой?